– Принеси, пожалуйста, – попросил Стас. – И, кстати, я предупредил. – Я в голове это держать не обязана, – раздраженно ответила Наталья. – Сиди, я принесу, – остановила Наталью Маша, прекращая ее спор с мужем. Она сидела ближе всех к двери в дом. Легко поднялась со стула, сделала два шага и остановилась, всматриваясь в лицо гостя, который уже ступил на веранду. – Здравствуйте, – поздоровался тот. Маша исчезла за дверью. Тихомиров посмотрел ей вслед, и Гуров заметил, как вздернулись его брови. «Они знакомы, что ли?» – напрягся Лев Иванович. – Вон стул в углу, бери и садись, – скомандовал Стас. Тихомиров послушно сходил за стулом и вернулся к столу. Опускаясь на свое место, вновь посмотрел на дверь, за которой скрылась Маша, и тут же переключился на остальных. «Точно знакомы», – решил Гуров. – Олег, – протянул он руку Льву Ивановичу. – Лев, – представился Гуров. Они обменялись рукопожатиями, но сыщик понял, что никакой шашлык ему в горло уже не полезет до тех пор, пока не выяснится, что связывает Машу и новоприбывшего. Гуров не считал себя лютым ревнивцем – все-таки жена была человеком публичным, поклонников за свою карьеру приобрела довольно много. И Гуров в конце концов привык к тому факту, что после съемок, премьер или фуршетов их квартира превращалась в ботанический сад из-за обилия цветов. Но иногда его накрывало. Это происходило редко, Гуров тщательно скрывал от Маши свои чувства, тем более что каждый раз его подозрения оказывались беспочвенными. Маша постепенно знакомила его со своими коллегами, и каждый был вне подозрения. И все эти люди принадлежали к театральным кругам. Или к киношным. Или к каким-то другим, но так или иначе относящимся к шоу-бизнесу, где приняты фамильярности и некоторая вольность. А вот Тихомиров пока что был неразгаданным объектом, но явно видевшим Машу не впервые. Лев не был пьян. Для этого требовалось время и определенное расположение духа. Но пара бокалов вина уже была выпита, и Гуров ничего не смог с собой сделать: в нем проснулся Отелло, которому требовались ответы. Он исподтишка рассматривал Тихомирова. Тому совершенно не подходило его имя, да еще и без отчества. Но Тихомиров, кажется, был из тех, кто предпочитал молодиться и тратить на внешность кучу денег. Он был высок и крепок, а его осанке мог бы позавидовать любой двадцатилетний гимнаст. Он был в парадной форме: черный строгий костюм дополняли дорогие светло-коричневые ботинки из натуральной кожи, и его строгий «банкетный» вид никак не вязался с застеленным газетами столом, стоявшим на пыльной веранде, засыпанной опавшей листвой и размытой дождями проселочной дорогой, по которой он приехал. Густые, без единого седого волоска, удлиненные волосы делали Тихомирова похожим на какое-то мудрое животное, но на какое именно, Лев так и не вспомнил. Гость то и дело проводил по своим патлам рукой, зачесывая их назад, но они все равно сползали ему на виски. Моложавый, стильный мужчина в возрасте чуть за пятьдесят будто бы оказался на веранде совершенно случайно, словно снизошел до простых смертных. Его намерения в отношении Маши были покрыты мраком, и Гуров вопреки своей воле обшаривал его взглядом в попытке найти что-то странное, но ничего не обнаружил. Обстановку разрядила Маша. Вернувшись, она поставила перед Олегом тарелку. На этот раз он уже откровенно принялся рассматривать ее лицо. – Мы уже встречались, – твердо заявил он. – Абсолютно точно, – подтвердила она и улыбнулась. – Все так говорят, когда видят мою жену, – подал голос Гуров, обозначая свои права на жену. Но Тихомиров его словно не слышал. Он приложил палец к верхней губе, стараясь вспомнить. – Давай, давай, – подстегнул его Стас. – Делаем ставки. – Прекрати, – попросила его Наталья и посмотрела на Гурова. В ее растерянном взгляде читался немой вопрос. Она была обескуражена происходящим, равно как и друг ее мужа. Стас же откровенно веселился, наблюдая за присутствующими. – Ну что, так и не вспомнила? – обратился он к жене. Наталья посмотрела на него так строго, что даже Льву стало не по себе. – Ты пьяный, что ли? – нахмурилась она, глядя на мужа. Тихомиров хлопнул себя по колену. – Черт меня побери. Ну конечно! Прогон спектакля и чей-то юбилей. Стол накрыли прямо на сцене, актеры так и отмечали памятную дату одетые в сценические костюмы. Маша приоткрыла рот, но Тихомиров предупреждающе поднял руку. – Я сам! Это был день рождения, – неуверенно продолжил он. – Нет, не у вас, точно не у вас… а у того старика, который был как-то связан с театром… имел к нему отношение. Маленький такой дедок, с родимым пятном на щеке. В огромном таком полосатом шарфе. – Он растопырил руки и обвел ими свою шею. Маша с улыбкой кивнула. – Все верно, – подтвердила она. – Он этим шарфом успел протереть все салаты, когда тянулся к центру стола. Вино какое-то всем предлагал. Правильно? Как его звали? Не могу вспомнить. – Данилов, драматург, – ответила Маша. – Спектакль ставили по его пьесе. А шарф он потом снял. А вы не с Горловым ли пришли? – Да, с режиссером Виктором Горловым, – подтвердил Тихомиров. – Витя Горлов, мой давний знакомый. Если бы не развела нас жизнь по разным местам, то виделись бы чаще. Но вы на сцене были как цветок аленький. В жизни же вы еще чудеснее. Марина? Вас ведь так зовут? – Мария Строева, – поправила Маша. – Ваше имя я тоже мимо ушей как-то… Тихомиров прижал правую руку к груди и слегка поклонился. – Олег Анатольевич Тихомиров. Можно просто по имени. Надо же, как тесен мир… – Согласна, – кивнула Маша. – А это мой муж. Лев. – А мы уже познакомились. И как себя чувствует старик Данилов? – спросил Олег. – Помню, что он плохо выглядел. – Скончался неделю назад. Работал до последнего, – ответила Маша. – Как жаль, – задумчиво проронил Тихомиров. – А уж мне-то как жаль, – не выдержал Гуров. – Вы мясо-то будете… Олег? Маша подавила улыбку, а Стас посмотрел на Наталью. – Так и не узнала, прикинь? – с вызовом заявила она мужу. – И не держи меня за идиотку. Наверное, у Гурова на лице все же читалось недовольство. Маша, прекрасно знавшая своего мужа, тут же сконцентрировалась полностью на нем. Чтобы отвлечь Гурова от ревнивых мыслей, она положила кусок мяса на его тарелку, потом поежилась, спросила у мужа, не холодно ли ему, потому что она лично совсем не замерзла. И только после этого предложила шашлык Тихомирову. Но он взял себе совсем немного. Казалось, овощи его интересуют больше. – А вы, очевидно, Наташа? – растянул он в улыбке губы, обращаясь к супруге Крячко. – Да вроде бы, – ответила она. – Но я никакого отношения к театру не имею. Мы с вами никогда не виделись. – Он заезжал, но ненадолго, – вмешался Стас. – Не помню такого, – уперлась Наталья. – Мы с вами просто не общались, – подтвердил слова Стаса Тихомиров. – Но вы знаете, у меня тоже память не ахти. Я помню лица, но не помню имен. Помню события, но забываю даты. А порой просто много дел, и какие-то моменты выпадают из памяти. Наверное, я должен объясниться. Дело в том, что моя дача находится неподалеку, на соседней улице. Дом старый, бываю здесь редко, с соседями не общаюсь. С вашим мужем мы познакомились на заправке, которую вы наверняка видели в километре отсюда. Она прямо на въезде. На самом деле знакомство произошло по моей инициативе, потому что мне нужна была помощь. Я искал кого-то из местных или того, у кого здесь дача. Честно сказать, совсем отчаялся, поэтому приставал ко всем подряд. Ну и у Станислава спросил, практически уже не надеясь на то, что мне повезет найти подходящего человека. Люди, услышав мою просьбу, сразу менялись на глазах и отказывали. Знаете, как это бывает? Сначала настороженность, потом любопытство, а в итоге высокомерие с непременным отказом. И я понимаю этих людей. Я бывал здесь редко. – А я тебе не отказал, – заявил Стас. – А что за просьба? – спросила Наталья. – Мы с вашим мужем выяснили, что практически являемся соседями, – ответил Тихомиров. – Это было то, что нужно! Я попросил его – если ему не сложно, конечно, – изредка навещать мою дачу: заходить на участок, проверить, целы ли замки, оконные стекла, и если вдруг он заметит, что что-то не в порядке, тут же сообщить мне по телефону. Специально сюда не нужно было ездить. Разумеется, просил проверять дачу только тогда, когда Стас сам бывал тут. Он согласился, за что я ему бесконечно благодарен. Лет семь помогал мне. Я хотел отблагодарить, но он наотрез отказался. – Лет семь? – округлила глаза Наталья и сожгла Стаса взглядом. – И хоть бы словом обмолвился… муж. – Да как-то в голову не пришло, – пожал плечами Крячко. – А ты мне много про своих подруг рассказываешь, а? Молчишь? Ну вот и все. Давай вина долью. Может, подобреешь. Наталья, обалдев от такой наглости, безропотно подчинилась. Маша ободряюще погладила ее по плечу. – Дома поговорим, – пообещала Наталья мужу. – Я тоже тебя люблю, – рассмеялся Стас. Он разлил вино из бутылки и молча указал на нее Тихомирову. – Нет, я же за рулем, – отказался тот. – А я подумал, что ты на даче останешься, – расстроился Стас. – Ну тогда не пей. – Тогда арбуз, – вспомнила Маша. – Сейчас принесу. Выбираясь из-за стола, она многозначительно посмотрела на мужа. «Не выдумывай, – словно хотела сказать она. – Все в порядке». И Лев Иванович перестал выдумывать. Гуров перехватил взгляд Маши и моментально растаял. Вернувшись с заранее нарезанным арбузом, она посмотрела на супруга. – А чего ты сегодня-то приехал? – развеял остатки тревожной обстановки Стас. – Погодка-то не ахти какая. Дела? – А я не сказал, когда тебе звонил? Дом показывал покупателю, – ответил Тихомиров. – Но он не купит, скорее всего. На самом деле мне тот человек не понравился. Слишком деловой, а еще невоспитанный. Затушил окурок об ограду… – Знаем мы таких, – вставила Наталья. – Продаете дачу, значит? А что ж так? – Думал, что изредка стану здесь бывать, но не получается.