– Насколько мне известно, нет. И у меня самого тоже нет. – Будем исходить из того, что это псевдоним, а не настоящее имя. Сразу видно – элитное подразделение, думает Джон. – Вы еще что-то хотите спросить по поводу телефонного звонка, или мы можем продолжать? – спрашивает Парра, поворачиваясь к Антонии. В ответ она бормочет что-то вроде извинений и что ей нужно отлучиться в туалет. Никто не обращает на это внимания. – Итак, продолжим. Ваша дочь пропала во временном промежутке между десятью часами вчерашнего вечера и сегодняшним ранним утром. Последний след ее местонахождения зафиксирован в тот момент, когда ее шофер… – Кармело, – уточняет Ортис, вновь принимаясь нервно расхаживать по гостиной. – Он часть нашей семьи. – Когда ее шофер, Кармело Новоа Иглесиас, останавливается на заправочной станции в Вильянуэва-де-лос-Кабальерос в провинции Вальадолид. Там был произведен платеж в размере семидесяти восьми евро по кредитной карте Кармело. Бензин, две бутылки воды и упаковка лакричных конфет. Мы запросили у заправочной станции видео с камер наблюдения, чтобы выяснить, была ли в тот момент Карла в машине. – Что вы имеете в виду? – Как давно вы знаете Кармело Новоа, сеньор Ортис? – спрашивает Парра, слегка подаваясь корпусом вперед. – Ах вот оно что, – говорит Ортис. – С моим бывшем зятем не получилось, так решили взяться за Кармело? Сколько раз вам повторять, что похититель – незнакомый человек? – Сеньор Ортис… поймите, мы вынуждены искать среди ее окружения. Когда человек исчезает, в семидесяти восьми процентов случаев оказывается, что в этом замешан кто-то из ближайшего круга общения. Поэтому мы начинаем всегда с самых близких и постепенно расширяем круг. – Тут речь идет не об исчезновении. А о похищении. – Похищение без предъявления требований. Насколько нам известно, – добавляет Парра. Что-то он явно подозревает, думает Джон. Все-таки у этого качкá что-то есть в его бритой башке. – Возможно, их выдвинут позже, – отвечает за Рамона Ортиса адвокат. – Вы и сами это сказали. – Да. Да, мы правда так сказали. Значит, вы заявляете, что шоферу, сеньору Кармело Новоа, можно доверять? Он явно что-то подозревает, но все ходит вокруг да около, ожидая, что старик проговорится. Потому что понимает, что ему не все рассказали. Известный трюк. – Абсолютно. – Наш коллега из Ла-Коруньи навел кое-какие справки о сеньоре Новоа, – говорит Парра, показывая переписку в «Ватсапе» на своем телефоне. – Как выясняется, он завсегдатай казино «Атлантико». Ортис не отвечает. – Вы это знали? – Сеньоры, я не понимаю, зачем моему клиенту знать… – Да, знал, – перебивает его Ортис. – Он под контролем. – Судя по всему, он туда ходит несколько раз в неделю. В основном, играет в блек-джек. – И это мне известно. – И он задолжал более ста тысяч евро. Услышав это, адвокат Торрес с удивлением поднимает голову и обеспокоенно смотрит на Ортиса. Ортис останавливается, прислоняется к камину и принимается нервно грызть ноготь на большом пальце. – Мне неловко об этом говорить. – Я понимаю, сеньор Ортис. Но это важно, – настаивает Парра. Спустя целую вечность Ортис наконец перестает обкусывать себе кутикулу и отвечает. – У Кармело был очень тяжелый период, когда умерла его жена. Они прожили вместе тридцать один год. И после ее смерти он пристрастился к картам. – Он просил у вас помощи? – Просил несколько месяцев назад. Я же вам говорю, он часть нашей семьи. Ради бога, я крестный его старшего внука. – Вы дали ему денег? – Нет, конечно, – отвечает Ортис. – Это была бы плохая идея. – Для вас это небольшая сумма, не так ли? – Финансовое состояние моего клиента в данном случае значения не имеет, – вмешивается адвокат. – Но ведь правда небольшая? Ортис хватает с камина декоративный керамический шар, выполненный в изящных шоколадно-оранжевых тонах – из отдела «Дом» одного из его магазинов, – и швыряет на пол. Звон керамики разбивает неловкое молчание, воцарившееся после слов Парры, и превращает его в оглушительную ледяную тишину. – Да, я богат, – с перекошенным лицом отвечает Ортис. – У меня много денег, очень много. Я бы мог запросто решить проблемы Кармело. Но вместо этого я предложил ему поддержку. Я попытался ему помочь. Я сказал ему, что он может работать у нас до конца своих дней. Потому что именно так нужно относиться к близким людям. А Кармело – часть нашей семьи. – Ваш отказ дать ему деньги, незначительную для вас сумму, возможно, был для него унизителен. Он мог затаить на вас обиду. За время шестичасовой поездки легко можно найти подходящий момент. Достаточно под каким-нибудь предлогом заехать на площадку отдыха, взять вашу дочь в заложницы, а затем попросить сообщника вам позвонить. Ортис уже не так яростно возражает полицейскому. Он не из тех, кто признает свои ошибки. Он не делал этого, еще будучи двадцатилетним бедняком, а уж сейчас и подавно. – То есть это я виноват, – говорит он в последнем порыве негодования. – Получается, вы обвиняете меня в том, что случилось с моей девочкой. – Я такого не говорил, сеньор Ортис. Мы просто хотим, чтобы вы открыли глаза на очевидные вещи. И Ортис широко открывает глаза, горбится, и, по всей очевидности, ему не хватает воздуха. Он нервно теребит левую руку и кажется будто вот-вот заплачет. – Мне что-то нехорошо, – бормочет Ортис. К нему подходит адвокат и кладет ему руки на плечи. – Потерпи, – говорит он ему на ухо. – Врач уже ждет. А затем оборачивается к остальным: – Сеньоры, собрание закончено. Парра и Санхуан нехотя поднимаются с мест. Похоже, они не слишком довольны развитием событий. – Нам нужен будет доступ к компьютеру Карлы, все ее пароли… – Я не располагаю этой информацией, но чем сможем – поможем, – говорит Торрес, преграждая им путь к Ортису. – Я лично этим займусь. Антония огибает препятствие в виде адвоката и подходит к бизнесмену. – Еще один вопрос, сеньор. Где сейчас ваш внук? Ортис смотрит на нее, словно пытаясь понять, кто эта женщина и что она делает в доме его дочери. Когда он наконец отвечает, его голос словно доносится откуда-то из бесконечной дали. – Моего внука отвезли в надежное место. За пределы Испании. Я не хочу, чтобы он был здесь, если вдруг журналисты обо всем узнают. – Если и узнают, то точно не от нас, сеньор Ортис, – говорит Парра. И уж тем более не от нас, мысленно добавляет Джон. Карла Оглушительный металлический лязг прерывает ее крики. На какое-то время она словно потеряла рассудок. Она смутно припоминает, что искала в темноте выход, но не нашла. В приступе паники она звала на помощь до тех пор, пока не охрипла, пока из ее груди не стали вырываться лишь слабые стоны. И тогда она услышала этот лязг: он раздался где-то недалеко, отдаваясь смутным глухим эхом. – Мне не нравится, когда ты кричишь, – говорит кто-то, когда эхо затихает. Голос низкий. Мужской. – Сеньор. Послушайте, сеньор. Мне нужна помощь, – еле слышно отвечает Карла.