— У меня куча работы в компьютере, я должна все закончить до пяти тридцати, до начала конференции УЖАСС… Мне очень жаль. Как-нибудь в следующий раз, — добавила она неискренне. Серебристые брови Электры поднялись до козырька шлема: — «Ужас»? Я не знала, что вы увлекаетесь хоррором, дорогая. — Я не увлекаюсь! УЖАСС – Учредительная женская ассоциация социальных сетей. Отличное поле для поиска работодателя. Я вам скажу, найти клиента фрилансеру во время рецессии – это похлеще, чем сниматься в ужастиках. Просто сеанс черной и белой магии! Запросто станешь ведьмой. — Я бы на вашем месте не стала шутить такими вещами, детка. — Электра передернула плечами и надвинула на глаза щиток шлема. Несмотря на необходимость спешить, Темпл не смогла отказаться от зрелища квартирной хозяйки, которая взгромоздилась на седло, умело лягнула ногой подножку, завела мотор и двинулась на малой скорости в сторону садового сарайчика на заднем дворе. После этого Темпл со вздохом протащила переноску с Луи сквозь калитку, заперла ее и пошла к дому мимо бассейна, радуясь, что Мэтта Девайна нигде не видно. Она была поражена тем, что Макс никогда не упоминал при ней о мотоцикле, тем более, о том, что использовал его в качестве первого взноса за покупку квартиры. Он как-то обошел этот вопрос, когда подписывал купчую, вписав туда их обоих – себя и Темпл. Темпл-то думала, что речь идет об аренде. Значит, Электра согласилась на рассрочку, и теперь Темпл может легко – хотя по деньгам, конечно, это не так У и легко – сделаться единоличной собственницей квартиры, раз Макс исчез… Но покупка вместо аренды является показателем серьезности его намерений относительно их дальнейших отношений, разве не так?.. Ха!.. Разбежалась! Пока все эти мысли крутились у нее в голове, автопилот внутри Темпл вызвал лифт, нажал на кнопку нужного этажа и даже вывел их с Луи из кабины, прежде чем двери успели разрезать либо ее саму, либо переноску с котом на две части. Она прошла по полукруглому холлу к своей двери, отперла ее и поставила переноску на паркет в прихожей. Когда она открыла решетчатую дверцу, кот продолжал сидеть внутри, сжавшись в темный комок, на котором светились два злющих зеленых глаза. — Ну прости, милый. Я сейчас притащу мешок с кормом из машины и сразу же тебя покормлю. Она вернулась через несколько минут, сгибаясь под тяжестью мешка, и нашла переноску пустой. Луи нигде не было видно. Темпл вздохнула, взвалила тяжелый мешок на кухонную стойку и попыталась открыть зашитый широкими стежками грубой нити верх, используя свои ногти. В конце концов, ей пришлось взять кухонные ножницы и долго ковырять ими мешок прежде чем, после нескольких судорожных ударов в одном из его углов образовалась, наконец, рваная дыра. После этого она снова подняла тяжелый мешок и наклонила его над бананово-желтым блюдом Луи, чтобы насыпать немного корма. Зеленовато-коричневые гранулы застряли в дырке, затем вырвались на волю и неряшливым потоком устремились в блюдо, а также на пол вокруг, устилая собой черно-белый кафель. — Вот гадство! Эта здоровая кошачья еда сегодня доконает мою спину! Луи! Иди сюда и съешь все это! Он и не подумал появиться, и Темпл отправилась в спальню, чтобы поискать его под кроватью. Там ничто не шевелилось, кроме комков пыли. Решетчатые дверцы встроенного шкафа были закрыты, но она распахнула их на всякий случай, чтобы проверить, не там ли скрывается этот негодяй. Кстати, о негодяях. Вот он, Макс. Глаза в глаза. Она изучала огромный глянцевый постер, который знала так же хорошо, как пятнышки на своих бордовых туфлях из змеиной кожи от Рене. Макс, самый живой и активный из всех мужчин, которых она когда-либо знала теперь застыл неподвижно, навеки замерев на цветной афише: черная водолазка, черные растрепанные волосы, зеленые глаза… Фокусник Макс, изчезнувший чародеи, бывший почти что муж, потерянный любовник. Существовал ли он когда-нибудь на самом деле? И теперь его прошлое восстало из небытия: огромный серебристый «вэмпайр» на колесах. Наверное, это что-то значило для Макса – быть хозяином классической модели мотоцикла. Он, должно быть, гонял на нем когда-то. И оставлял в гараже на время дальних гастролей, когда приходилось ездить в города вроде Миннеаполиса. Скорее всего, он понимал, что этот «вэмпайр» не подходит Темпл по характеру, иначе он бы непременно похвастался… Сказал бы: «Поедем, красотка, кататься!» Впрочем, для этого ему тогда даже мотоцикл не потребовался. Темпл поспешно опустилась на кровать, по-прежнему не сводя глаз с афиши. Она не была кавалерист-девицей. Ей невозможно было представить себя, несущейся по бесконечной белой разделительной полосе на двух узких колесах, оседлав железного коня. Наверное, Макс тоже не мог себе этого представить. Наверное, поэтому он и ушел. Она была слишком уж принцессой, воспринимала себя чересчур серьезно… А вдруг ей бы понравилось? Она бы обхватила спину Макса руками, прижалась к нему на огромной скорости, в блестящем черном шлеме вместо короны на голове, и ветер бы свистел, и дорога неслась назад, и горячий мотор ревел все громче между их соприкасающихся бедер… Темпл вскочила, и, подцепляя ногтями каждый из четырех углов постера, очень аккуратно отлепила клейкую ленту от дверцы шкафа. Затем загнула концы ленты и свернула тяжелый плакат, превратив его в длинную белую трубку. А потом она засунула его к самой дальней стенке шкафа, в темноту, где лежала оставленная Максом одежда в ожидании дня, когда ее отвезут в благотворительную организацию для раздачи нищим. Глава 2 Мерзкая встреча Ну и наглый же мужик! — Высокая блондинка утопила свое замечание в глотке коктейля из белого вина, разбавленного содовой – национального напитка американских пиарщиц. — Кто? — Темпл повела носом, повинуясь инстинкту бывшего репортера, но вокруг были только женщины. На бейджике блондинки стояло имя «Санни Кадокс». Она повернулась к Темпл от парочки приятельниц, стоявших рядом с ней, и прямо-таки выплюнула два весьма знакомых и столь же противных слова: — Кроуфорд Бьюкенен. — О!.. — Темпл поспешно глотнула, пытаясь отодвинуть в сторону стебель сельдерея, торчащий из ее бокала с коктейлем «Невинная Мэри» – безалкогольной версии «Кровавой Мэри»: три унции томатного сока, лимонный сок, соль, перец и острый соус «Табаско». — Жуткий Кроуфорд. Что он сейчас поделывает? — А вы вспомните, чем он занимался раньше, — предложила Санни. — Это же он делает и сейчас. Темпл кивнула: — Ясно. Я все пропустила, разговаривала с менеджером отеля. — По какому вопросу? Вы из оргкомитета? Если так, то должна вам сказать, что нам, конечно, нравится проводить свои мероприятия в «Кристал феникс», но на вашем месте я бы навсегда удалила отсюда Кроуфорда Бьюкенена. — Простите, я не имею отношения к оргкомитету. — Темпл все-таки решила вытащить сельдерей из бокала и съесть. Все равно к фуршетным столам не пробиться – слишком много пиарщиц роилось вокруг них, точно вокруг ульев на пасеке. Сплошные трудовые пчелы, ни одного трутня. — Тогда о чем вы разговаривали с Вэн фон Райн? — настаивала Санни. Как всякая пиарщица, она обладала неуемным любопытством и не могла не докопаться до подноготной любого события. — О кисках. — Кисках?!. — эхом повторила из-за спины Санни дама в очках с красной оправой, как у знаменитой телеведущей Салли Джесс Рафаэль. — Ну, скорее, о котах, — уточнила Темпл. — Черныш Луи был бизнес-котом в этом отеле, пока не свалился на мою голову во время одной из своих вылазок. Я просто хотела сказать Вэн, что с ним все в порядке, а то они с мужем, Ники Фонтаной, беспокоятся… — Темпл сдвинула брови. — По крайней мере, я надеюсь, что с ним все в порядке. Он не прикасался к своей миске с «Кошачьим счастьем» весь день. — Черныш Луи? Это не тот кот-убийца с книжной ярмарки? Темпл не могла разобрать имя на бэйджике дамы в очках с того места, где стояла. Она не любила надевать очки на мероприятия вроде коктейль-парти, и это вечно создавало проблемы с блюдами в меню и путаницу в именах – ей часто встречались «Вригитты» и «Обмиральды», не говоря уже о «Дуреях» и «Клопильдах». Эту леди, если верить глазам, звали «Найк». — Черныш Луи заработал свою популярность потому, что обнаружил труп, — объяснила Темпл. — На ярмарке он никого не убивал, кроме, разве что, времени. — Хотелось бы, чтобы он оказался тут и избавил нас от Кроуфорда Бьюкенена, — процедила Санни сквозь зубы. Ее тон в настоящий момент совершенно не соответствовал имени. — Что такого ужасного сотворил Бьюкенен на этот раз, — поинтересовалась Темпл. — Загляните в холл перед залом для приемов. Это бесстыдство какое-то. — Характер Кроуфорда никогда не имел ничего общего со стыдливостью, — рассмеялась Темпл. — Однако я страшно хочу взглянуть, что именно это божеское наказание бедных пиарщиц придумало на сей раз. Она отставила свой почти нетронутый (за исключением съеденного сельдерея) бокал и скользнула сквозь толпу с ловкостью человека, умеющего достигать цели, никого не беспокоя. По пути она позволила себе помечтать о том, чтобы и в самом деле быть членом оргкомитета. Стены зала для приемов были оклеены обоями с повторяющимся золотым орнаментом – то ли китайские птицы, то ли фейерверки, без очков она не могла сказать точно, — который мягко поблескивал под теплым светом люстр. Богатые панели по низу стен, окрашенные в цвет сливочного пломбира, напомнили Темпл французское шато. Вкус. Элегантность. Изящество. В атмосфере Лас-Вегаса, перегруженного дешевым блеском, «Кристал феникс» стоял особняком – островок респектабельности, затерянный в море пошлой коммерческой мишуры. Кстати, о коммерции. Выйдя из бального зала в холл, Темпл остановилась так резко, что ее черные атласные туфли от Кристиана Диора чуть не прорвали острыми шпильками ковровое покрытие: Кроуфорд Бьюкенен сидел в холле за столом, задрапированным длинной скатертью персикового цвета, на котором высилась стопка последних выпусков «Лас-Вегас скуп», как черно-белое подтверждение его журналистских полномочий. У локтя Бьюкенена поблескивал серебряный канделябр со свечами, и колеблющееся пламя играло на серебре его волос, не свалявшихся, вопреки обыкновению, как мочалка, а гладко зачесанных при помощи геля и гламурными локонами спускавшихся на воротник. — Фу, — прошептала Темпл. — Если вам не нравится продавец, присмотритесь к продукции, — женщина, которая материализовалась у нее за спиной, улыбнулась. Она была ей знакома: Сильвия Камминс, вице-президент УЖАСС, которая работала пиар-менеджером в «Кристал феникс». — Что он здесь делает? — Отщипывает кусочек от нашего пирога, — вздохнула Сильвия. — Заметили плакатик? — Нет… а, вижу, прицеплен к скатерти! Э-э-э… «Глисты под кроватью»? — Темпл, все-таки наденьте очки, — посоветовала Сильвия заговорщицким шепотом, улетучиваясь обратно в зал для приемов. Темпл некоторое время рылась в своей вечерней сумочке, пока не нащупала мягкий футляр для очков. К тому времени, как она водрузила их на нос, последний гость покинул холл, и они с Кроуфордом остались наедине. Полная безвкусица. Вульгарность. Маразм. Все это вместе царило в том уголке Вселенной, куда затесался Кроуфорд. Темпл подошла к столу, на ходу расшифровав вопиющую надпись: не «Глисты под кроватью», а «Галеты от Кроуфорда». С таким же успехом можно было афишировать «Чай от Распутина». — Счастлив, что можешь испортить вечер УЖАСС, да? — приветствовала она его. — Вообще-то место не куплено. Где хочу, там и сижу. Она оглядела стопочку листовок, рекламирующих «Кроуфорд и Ко, связи с общественностью»: — Я не знала, что у тебя есть какая-то «Ко», кроме блох. — Не так нервно, ТиБи, придерживай свой норов, — лучезарно ответствовал он, нисколько не задетый. Это была самая противная черта Бьюкенена: его невозможно оыло обидеть. — Учредительная женская ассоциация означает именно то, что написано: «женская»! Что-то я не вижу у тебя признаков операции по перемене пола! Пойду попрошу Иэн фон Райн выгнать тебя. Он ухмыльнулся: — Наконец-то ты заметила, что я мужчина. И попробуй удалить меня отсюда: я немедленно засужу УЖАСС за женский шовинизм и попытку задавить свободное предпринимательство лица противоположного пола. — Чем бы в тебя кинуть? — Темпл оглядела стол. — Единственное, к чему тут можно прикоснуться, это галеты. — Большие коричневые кусочки, почему-то покрытые розовой глазурью, почти сливались по цвету со скатертью. — Как тебе можно доверить работу по связям с общественностью, если ты сотрудничаешь в «Лас-Вегас пуп»? (Игра слов. Темпл пародирует название газеты «Лас-Вегас скуп», в которой работает Бьюкенен. Слова «scoop» и «poop» переводятся с английского языка как «сенсация» и «дерьмо» соответственно) Это же образцовый пример конфликта интересов. Ты все-таки потрясающий наглец. — Мерси за комплимент. Именно наглости вам, пиарщицам, как раз недостает. Вся ваша компания куриц не способна соорудить мало-мальски приличную рекламу для самих себя. Эта колонка, — он извлек из пачки таблоид со смазанной типографской краской и ткнул пальцем в первую страницу, где красовалось курсивом: «Форпост Бьюкенена», — привлекает ко мне повышенное внимание, а значит, дает больше работодателей. Вот, например, на днях я получил заказ на пиар конкурса стриптиза в «Голиафе». Между прочим, много денег и полезные контакты. — Ты будешь смеяться, дорогой, но сначала они просили поработать на этом конкурсе меня. Я отказалась. — Ты что, с ума сошла, ТиБи? — Бьюкенен был по-настоящему шокирован. Его водянистые карие глаза заблестели, точно свежие капли шоколадной глазури. — Отклонять такие предложения – это самоубийство для фрилансера! Шик-блеск-красота, голые титьки – даже младенец может организовать всему этому пиар по первому классу, не замочив памперсов! — Если слово «этика» для тебя ничего не значит, то не думаю, что до тебя дойдет выражение «сексуальная эксплуатация». — Этих малышек-стриптизерш никто не эксплуатирует. Им нравится внимание, уж поверь мне. Парни-стриптизеры, конечно, извращенцы, и их общество меня не привлекает, но…