Форбс выгнул левую бровь. — У меня есть кое-какие дела, которые я хотел бы обсудить с вами… может быть, за ужином? Но Кейб покачал головой. — Я только что съел маринованные яйца. Кроме того, от французской кухни у меня пучит живот. — Ясно. — Форбс сел. — Тогда я всё упрощу и выложу вам свои карты. Я здесь не только как представитель Национального Горнодобывающего Объединения и «Аркадии», но и как представитель серебряных рудников «Саутвью» и «Хорн сильвер». Видите ли, у нас есть проблема. Проблема, с которой вы, возможно, сможете нам помочь. — Какая? — Насколько я понимаю, вы охотитесь за этим извращенцем, известным как Душитель Города Грехов? — Да, это верно. — И обещанная награда за этого человека составляет…? Кейб свернул себе сигарету, как всегда забавляясь тем, что богатые люди никогда не могут прямо сказать, что у них на уме. — Насколько помню, около пяти тысяч. Но, кажется, она растёт каждый месяц. Форбс кивнул и погладил подбородок. — Я хотел бы нанять вас, мистер Кейб. Нанять вас для решения проблемы, которая гораздо серьезнее, чем этот Душитель. Видите ли, в последнее время в этом городе возникли некоторые проблемы… Он подробно рассказал об убийствах и исчезновениях в горах. О тех, которые первоначально считались делом каких-то крупных хищников, но после бойни в Рассвете… в общем, теперь начали рассматриваться и другие версии. — Видите ли, мистер Кейб, это дело с Душителем, конечно, плохо пахнет, но наша проблема немного хуже. Душитель убил… сколько? Семь, восемь женщин? Ужасно, да, но незначительно по сравнению с десятками, которые исчезли или были убиты за пределами этого города. А если добавить к этому резню в Рассвете, вы, без сомнения, увидите, что пришло время действовать. Кейб закурил сигарету и сказал Форбсу, что это не его проблема. Что такими вещами занимается шериф округа. Он назначил награду за животных, которых считал ответственными за произошедшее. А если дело не в животных, то в ком же тогда, черт возьми? Он был не очень хорошим следователем. Не любил выстраивать догадки и предположения. Обычно он охотился за человеком или животным, которых до этого чётко опознавал. Но это, это… — Не ваше? — сказал Форбс. — Может быть, а может, и нет. Дело в том, что вы охотник за головами, мистер Кейб. Вы добываете себе пропитание охотой, будь то люди или звери. А что касается следователя… думаю, что вы скромничаете. Ваш послужной список впечатляет. И я хочу, чтобы вы полностью сосредоточились на нашей проблеме. — И зачем мне это? Форбс — человек, не привыкший просить, — сказал Кейбу, что на кону стоит нечто большее, чем просто человеческие жизни. Деньги. Огромные деньги. И если убийства и исчезновения продолжатся, шахты окажутся в сложном положении. Люди уже бежали в страхе. Многие из них уехали, а им — членам Горнодобывающего Объединения — не нужно было массовое бегство, которое лишило бы их прибыли. — Шахты не могут существовать без рабочей силы, — заметил Форбс. — Ну да, чёрт возьми, вы правы, — буркнул Кейб. — Если обычные люди дохнут — и хрен с ними. Но если их трупы мешают получать прибыль — тогда это совсем другое дело, да? Форбс покачал головой. — Для нас не имеет значения, согласны вы с нашими мотивами или нет, мистер Кейб. Мы заплатим вам — и заплатим хорошо, чтобы вы уладили это дело. — Почему вы не пригласите охотников из других городов? — Время, мистер Кейб, время. Наше дело должно быть улажено немедленно. Кейб задумался. Решил, что ему не нравится этот манипулирующий сукин сын, от которого за версту несло залами заседаний и привилегиями. — Извините, но у меня есть и другие дела, — он затушил сигарету и встал. — А теперь прошу меня извинить… — Мы заплатим вам пятьдесят тысяч долларов, мистер Кейб. Кейб почувствовал легкое головокружение. Он снова опустился на диванчик и кашлянул. — Первое, что необходимо знать в таких делах, это факты. Итак, расскажите мне всё, что вам известно… — 11- Подобно стервятникам, собравшимся вокруг свежей добычи, линчеватели — теперь уже без капюшонов — собрались вокруг тела Джеймса Хорнера. Он лежал на плите в морге — семьдесят килограммов мертвечины. Его глаза остекленели, но были широко раскрыты и пристально смотрели перед собой. Один из линчевателей — начальник шахты Маккратчен — попытался опустить ему веки, но те упорно поднимались. Мужчина перекрестился. — Мне это не нравится, — пробормотал он. — Совсем не нравится. Остальные засмеялись. — Ничего сверхъестественного в этом нет, — объяснил Калеб Каллистер. Он взял коричневую стеклянную бутылку с жидкостью, нанёс её на край век и плотно прижал. А через пару секунд, когда отпустил, они больше не открывались. Хорнер был весь в засохшей крови. Она пропитала его синее пальто и забрызгала лицо. Сбоку в шее зияла огромная чернеющая дыра. — Должно быть, пуля вырвала ему большую часть шеи, — сказал Люк Уиндоус. — А вместе с ней — и сонную артерию, — добавил Каллистер. Он натянул на тело простыню, ибо мёртвое лицо заставляло остальных чувствовать себя неловко. Без Хорнера их оставалось уже шестеро — Каллистер, Уиндоус, Каслоу, Маккратчен, Чиверс и Реттинг. Они преследовали мормонов уже больше трех месяцев. В основном они охотились на небольшие группы, отошедшие далеко от деревни. Сегодняшняя вылазка на Искупление была первым подобным выступлением. Но теперь, после смерти Хорнера, она явно не будет последней. — Мы с Хорнером выросли вместе, — произнёс Уиндоус. — Мы выросли вместе… — Он храбро бился за правое дело и погиб, — кивнул Каллистер, хотя в голосе его не звучало никаких эмоций. Но что ещё он мог сказать? Маккратчен чувствовал себя не в своей тарелке с тех пор, как они привезли тело Хорнера в город. — Может, это какое-то предзнаменование? — сказал он. Каслов покачал головой. — С каких пор пристреленный человек считается предзнаменованием? — Я просто подумал… — Хватит, — одёрнул их Реттинг. — Дурацкий трёп. Но Чиверс не был так уверен. — Может быть, этим делом мы оскорбили Бога, и теперь он нас наказывает? — Пасть закрой, — рявкнул Уиндоус. Каллистер знал, что должен взять дело под контроль, иначе эта драка станет концом их маленького общества. — Так, — сказал он, вставая между Уиндоусом и Чиверсом. — Хватит пререкаться. Мы все здесь — часть одного целого, мы братья. Мы все дали клятву, не так ли? Я считаю, что смерть Хорнера не имела ничего общего ни с Богом, ни со святыми, ни с самим дьяволом. Это был несчастный случай. Мы ехали туда, стреляя и поджигая всё на своём пути. Вокруг нас летало столько свинца, что нам повезло, что никто больше не получил пулю. Может быть, мормоны и попали в Хорнера… а может быть, это сделал кто-то из нас. Рикошет. Это возможно. Всё возможно. Все замолчали и на несколько секунд задумались. — Так что хватит нести чушь, — сказал им Каллистер. — Эти ублюдки заплатят за произошедшее, просто не сегодня. — А что с Хорнером? — поинтересовался Уиндоус. Каллистер вздохнул. — Мы должны избавиться от тела. — Подожди-ка минутку, — сердито начал Уиндоус. — Он был моим другом. Я вырос вместе с ним, я… — Мы должны избавиться от тела, — перебил его Каллистер. — Попомните мои слова: мормоны придут к Диркеру с криками, как только рассветёт. Если они видели, как его застрелили, то расскажут об этом шерифу. А если Диркер увидит рану Хорнера, то этот хитрый сукин сын сложит два и два. Он знает, кто друзья Хорнера, и поймёт, на кого повесить всех собак. После этого наступила тишина. Полнейшая. Всё, что можно было услышать, — это ветер за окном и тиканье каминных часов в комнате.