— А где же ваши девочки? — спросила Полли, интересуясь пятью откормленными кошками, что любили сидеть на подоконниках пяти окон в гостиной. Квиллер заметил, что на чёрном бархатном платье Мэгги не было ни единого кошачьего волоска, хотя она очень любила брать своих любимиц на руки. — Они отбыли на покой в свой будуар, — пояснила хозяйка. Ей очень ловко удалось перевести разговор на темы, никак не касавшиеся ни ожидаемого прихода Великого, ни Книжной аллеи, ни Народной пожарной дружины, ни даже автопробега по историческим местам. Вместо этого гости болтали о гольфе, путешествиях, коллекционировании картин, фотографии, собачьих бегах во Флориде и лучших ресторанах Чикаго. Экономка приготовила и подала на стол суп из лобстера, говяжью вырезку с соусом и гарниром из брокколи, крупно нарезанный зелёный салат и сливочно-шоколадный мусс. После кофе Квиллер и Полли выдержали положенные сорок пять минут, после чего пожелали хозяйке спокойной ночи. По дороге домой Полли заметила: — Полчаса — слишком мало: можно показаться невежливым, а час — слишком много: все начинают чувствовать себя неловко. Квиллер согласился, что вечер несколько затянулся. — Но кормили неплохо. Как она делает брокколи? — Кладёт нежирный сыр с кусочками бекона. — С брокколи ужасная возня — тут нужна сноровка. — Мэгги и Генри знакомы тыщу лет. Когда их супруги были ещё живы, они вчетвером колесили по всему миру. — А что он собирается делать, когда выйдет в отставку? Снова будет штопать зубы? — Может, займётся гольфом или будет играть на собачьих бегах. — Мне показалось, что Мэгги сегодня была не в своей тарелке, выглядела какой-то подавленной… — сказал Квиллер. — Наверно, мало стояла под люстрой. Когда они въехали в ворота Индейской Деревни, Полли спросила: — Не хочешь забежать ко мне на минуточку? — А может, лучше ты заглянешь ко мне? — предложил Квиллер. — Посмотришь на картинку, которую я выцыганил у Сьюзан. Она с готовностью согласилась. Её обуревало любопытство. Как только Квиллер отпер дверь, она сразу же бросилась на кухню и застыла, уставившись на изгвазданный кусочек полотна, вышитый юной девицей сотню лет назад. По напряженному выражению её лица Квиллер сразу понял, о чём она думает. — Разве тебе не нравится? — поддразнил её репортёр. — А я собирался оставить это тебе по завещанию. Напрягаясь, чтобы не показаться бестактной, она поинтересовалась: — Можно спросить?.. А что тебя привлекло в этом… этом… — Воспоминания детства. Я сентиментален. Матушка моя всегда требовала, чтобы я всё делал быстро и ловко. Когда я был маленьким мальчиком, она учила меня прыгать через свечку. Полли поняла, что он над ней подшучивает, и удалилась из кухни. — А где настенное панно? Квиллер включил свет в столовой, осветив гигантских красногрудых чудовищ. Полли задохнулась. — Ты это сам выбирал?! — Ну вот за это я ответственности не несу. Я доверился Фрэн, поскольку считаю, что у неё хороший вкус. Масштаб как раз для моей комнаты: здесь, видишь ли, не хватало мощного цветового пятна. И композиция очень динамичная. Тебе нравится? — Это омерзительно! — с негодованием воскликнула она. — А червяк! Он толще змеи! — Всё пропорционально — и птички, и… — начал он. — Как ты можешь приглашать сюда гостей! — продолжала возмущаться Полли. — Они приходят к тебе и вместо того, чтобы получать удовольствие, сидя за бокалом вина, вынуждены пялиться на аляповатую картинку, где неприлично жирные малиновки терзают беспомощное создание! Фу, какая гадость! — Она развернулась на каблуках и направилась к выходу. — Я тебя провожу… — предложил он. — Нет необходимости. Как там у Роберта Грейвза?[7] Птица-убийца с пылающей грудью! — И она хлопнула дверью. Квиллер посмотрел на Коко: тот явно подслушивал. — Ох уж мне эти женщины! — заключил он. Коко прищурился. На следующее утро, примерно в восемь тридцать, Квиллер размышлял о кофе, кошки размышляли о предстоящем завтраке, а Полли (он это точно знал) — размышляла о том, как будет добираться на работу. В это мгновение зазвонил дверной звонок. Посмотрев в угловое зеркальце за окном, Квиллер увидел стоящую на крыльце Полли и довольно потёр руки: «Ага, пришла, чтобы загладить свою вину. Хочет мириться после сцены, которую она учинила. Ладно, тогда уж и я извинюсь за то, что подтрунивал над ней». Открыв дверь, он весело поздоровался с Полли: — Доброе утречко! Какая неожиданная радость! Она тревожно взглянула на него. — Квилл! Мне только что звонили по телефону! Очень странный звонок. — Заходи! — пригласил он её, прикрывая рукой небритую физиономию. Она вошла в прихожую. — Вообще-то я тороплюсь на работу, но я просто не могла не сказать тебе… — Садись. Кто тебе звонил? Она взяла один из складных стульчиков, стоявших в прихожей, и уселась на краешек. — Миссис Стеббинс, домоправительница Мэгги! Она пришла на работу сегодня утром и обнаружила, что дом пуст. Ни Мэгги, ни кошек… Кровать даже не примята, и чемоданов нет. И одежда почти вся исчезла. Миссис Стеббинс просто обалдела. — Я тоже обалдеваю, — поддакнул Квиллер. — Потом она пошла на кухню и нашла там на столе конверт, а в нём — жалованье за месяц и ещё записка с инструкцией: разморозить холодильник, выкинуть цветы из вазы и сообщить миссис Дункан, что её не будет на совете. Квиллер колебался не больше секунды, а затем выпалил: — Она сбежала с Генри! — Сильно сомневаюсь. Она ценит свою независимость, и к тому же Генри терпеть не может кошек. — Куда же она их подевала? Путешествовать с пятью кошками — это вам не хухры-мухры. — Назад в приют она их ни за что не вернёт, но, быть может, она определила их в новый пансион для домашних животных в Кеннебеке? Квиллер задумался. — Вчера Генри говорил, что продал старый дом и сейчас живёт в гостинице «Макинтош» — пока не будет готова новая хата. Давай позвоню спрошу, выписался ли он. Это займёт не больше минуты. Он вернулся очень скоро и сообщил, что Генри Золлер выписался из гостиницы накануне вечером и не оставил никакого адреса, по которому его можно разыскать. — Похоже, у него «лендровер» — вчера такая тачка стояла рядом с Мэггиной. Если он будет числиться среди «без вести пропавших», то этим делом займётся полиция. Разыскивать его — не наше дело. А разве не так? — Йа-уу, йа-уу! — вмешался Ко-Ко, внося свою лепту в дискуссию. Полли поняла это по-своему. — Он хочет, чтобы я поскорее убралась отсюда и пошла на работу. Готовя котам завтрак, Квиллер терзался вопросами. Почему Золлер предпочёл вчера приём у Мэгги вечеринке, которую устраивал местный клуб в честь врачей-дерматологов, тем более что он являлся президентом этого клуба? Почему он не проявил никакого интереса к сгоревшему дотла книжному магазину или к появлению в городе букиниста, чей товар идёт по цене от десяти тысяч долларов и выше? Полли говорила, что он щедро выписывал крупные суммы на нужды библиотеки, но только после того, как Мэгги брала его за горло… И почему во время визита он уклонился от разговора о предвыборной кампании? Может, потому, что Аманда была старинной подругой Мэгги, а мэр Блайт — партнёром Золлера по гольфу? И почему они улизнули тайно, как парочка влюблённых молокососов? С Мэгги всё понятно: она любит дурить голову своим друзьям, но с Генри Золлером этот номер не пройдёт… Отправились ли они во Флориду на «лендровере» или полетели самолетом? А если они решили путешествовать по воздуху, то из какого аэропорта они вылетели: из Мускаунти или Локмастера? Наконец Квиллер дошёл до ручки: «Какого чёрта я ломаю себе голову, думая, куда подевалась эта парочка? Я превращаюсь в настоящего пикакского обывателя. Не суй свой нос в чужой вопрос!» Но всё же он никак не мог отвязаться от мучивших его загадок. Была пятница, а значит, к двенадцати нужно было кровь из носу сдать в набор очередную статью для «Бойкого пера». Квиллер уложился в срок. Перехватив гамбургер вместо ланча, он заскочил в студию к Аманде — поменять свой батик с малиновками. Фрэн на месте не было — упорхнула к очередным клиентам. — Что случилось? С каких это пор мы стали такими привередливыми? — спросила Аманда в своей обычной бесцеремонной манере. — Это не я, а Полли. Моя задача — чтобы все были довольны, — ответил Квиллер. — Скажи, а без червяка будет дешевле? — Скинем центов пятьдесят, если берёшь без червяка.