Глава девятнадцатая Когда Квиллер въехал в четыре часа во двор фермы Огилви, Барб встретила его и показала, где поставить машину. — Отец очень обрадовался, когда я сказала, что вы хотите посмотреть «сад глифов», — сказала она. — Он читает вашу колонку, а однажды видел вас на шотландском празднике в Пикаксе. Он говорит, что на вас был килт и что вы произнесли замечательную речь. — Можно спросить, почему вы не хотели, чтобы ваша мать была дома? — Она пошла бы с нами. Ей непременно нужно во всё сунуть нос. Въездная дорожка сузилась и перешла в колею, оставленную колёсами повозок, а потом — в тропинку. — Славный денёк для прогулки, — заметил Квиллер. — Можно, я понесу вашу сумку? В сумке лежали две цветные подушки с верандных стульев. — Нам захочется посидеть на камнях, а они сырые, — объяснила Барб. — Я часто прихожу туда и вяжу. Это ненормально? — Почему же? Могу представить себе, как там тихо. — Ну, не совсем. Я беру с собой проигрыватель и слушаю джаз. — В таком случае, если я вправе выбирать, то хотел бы, чтобы мой свитер был связан под музыку Диззи Гиллеспи и Чарли Паркера. Они зашагали по пастбищу, через проходы в многочисленных ограждениях, мимо пасущихся овец. — Как на вашей земле оказались петроглифы? — спросил Квиллер. Он знал ответ, но решил доставить ей удовольствие объяснить, как в последние несколько тысяч лет озеро меняло свои очертания. — Береговая линия, которая сейчас находится милях в двух отсюда, когда-то проходила прямо здесь, так что глифы лежали на берегу. Не знаю, кто поместил их сюда — возможно, Песчаный Великан. Дорожка упёрлась в заграждение из сплетённых цепей, окружавшее кучи больших плоских плит… и колонию ворон. — Похоже на заседание парламента в Республике Карландия, — сказал Квиллер. — Они меня узнают. Обычно я приношу им горсть зерён. Сегодня забыла… Хотите немного побродить и посмотреть на камни? Там нечего особенно разглядывать — нацарапано, словно куриной лапой, а учёные считают это какими-то таинственными письменами. — В таком случае предлагаю перейти к делу. Они выбрали две почти горизонтальные плиты, положили на них красно-белые полосатые подушки и сели. — Вы не против, если я закурю? — спросила Барб, вынимая из сумки сигареты. — Против, — ответил Квиллер, — но не из-за себя, а из-за вас. Бросив на него плутоватый взгляд, она произнесла: — Вы говорите совершенно так же, как мои родители. — Значит, здесь есть по крайней мере три разумных человека, — заявил он. — Ну, так что вы хотите мне рассказать? — Его голос прозвучал несколько раздражённо. Барб неохотно бросила пачку сигарет обратно в сумку. — Не знаю, с чего начать. — Как сказал Червовый Король Белому Кролику, начни с начала и иди, пока не дойдёшь до конца, после чего остановись. — Ладно… Помните, я рассказывала вам про Флориду и ловца шаров? После того как я удрала от него, стала встречаться с моим хозяином. Он был гораздо старше меня, но мы прекрасно проводили время. Он брал меня с собой, когда выходил в море на катере, и, по-моему, действительно меня любил. К тому же мне нравилась моя работа. — А где вы работали? — В его ресторане. Единственная беда заключалась в том, что другие официантки меня ревновали. Хозяин давал мне лучшие столики, и я была в хороших отношениях с поваром. Это значило, что мои заказы выполнялись в первую очередь, клиентов у меня оказывалось больше, и соответственно чаевых перепадало больше… Как-то один парень оставил мне приличные чаевые и пошёл в мужскую комнату, и я увидела, как его девушка их прикарманила! Квиллер хмыкнул в усы. — Это меня не удивляет. Продолжайте свой рассказ. — Так вот… одна официантка отвела меня в угол и сказала: «Мы знаем, в чём дело, детка, так что уходи-ка ты лучше отсюда, а не то расскажем всё его жене и она набросится на тебя с разделочным ножом!» Его жене! Она работала поваром! А я-то думала, что он холост! Уверена была, что они брат и сестра! Как я могла оказаться такой дурой? — Бывает, — произнёс Квиллер. — Я тут же решила, что отныне Флорида для меня не существует. Вернулась сюда и опять превратилась в деревенскую девушку. — Когда это было? — Год назад, прошлой зимой. Я начала серьёзно вязать, и всё было о'кей до этого лета, как вдруг оба они оказались в Мусвилле — Боуэны! — Оуэн пытался с вами встречаться? — Нет, и я тоже держалась подальше от Песчаной дороги. Потом, после его смерти, Эрни позвонила на ранчо и пригласила меня пообедать с ней в отеле. Она сказала, что я единственный человек на две тысячи миль вокруг, которого она знает. Я пришла к ней в номер. Эрни заказала обед на двоих и шампанское в ведерке со льдом. Это было очень мило! Она крепко обняла меня и заплакала, и я тоже немного похныкала. Сначала мы говорили о Флориде. Когда они решили приехать сюда, она вела легковушку, а Оуэн — грузовик с «Солнцеловом» на прицепе. Вообще-то она не любила лодки, но он сказал, что им необходимо взять с собой катер, чтобы кататься на нём в выходные дни по озеру и устраивать пикники, иначе люди будут говорить… Господи! Как я хочу курить! В жизни Квиллера случались моменты, когда ему тоже — отчаянно — хотелось закурить или выпить, и поэтому он сказал: — Курите. А я пока погуляю и посмотрю, что там нацарапано куриной лапой. Когда Барб опять ожила и тщательно закопала окурок, она вернулась к плите, на которой они сидели. — Элис приходит сюда проверять меня, — пояснила она свои действия. — А когда вяжете, вы курите? — Нет. Никогда. — Тогда разрешите дать вам совет: вяжите больше, курите меньше, живите дольше. — Слушаюсь, господин доктор, — дерзко ответила она. — А теперь вернёмся к вашему рассказу. — Когда они в первый выходной после открытия ресторана вышли в озеро, за ними увязался какой-то скутер и в конце концов их догнал. «Резвая мама», решил Квиллер. — Оуэн велел им убираться. Он заявил, что «Солнцелов» не продаётся. Но у Эрни зародились кое-какие подозрения. Невозможно жить во Флориде и не видеть, что творится вокруг тебя, в смысле наркотиков, а она заметила в каюте какие-то запертые чемоданы. Она задала несколько наводящих вопросов и сделала вид, что ничуть не удивлена его ответами. Сложив два и два, она сообразила, что торговцы наркотиками из Флориды поручили Оуэну освоить новый рынок, который созрел для этого. Он велел ей закрыть на всё глаза и держать рот на замке и сказал, что это будет её лучший вклад в бизнес. Если она этого не сделает, объяснил он, ей не удастся больше приготовить ни одного обеда. Говорил он всё это совершенно хладнокровно. — Что же она сделала? — А что она могла сделать? — Барб пожала плечами. — Она не хотела превратиться в мёртвого повара. Но молчание грозило сделать её соучастницей. Ей стало сниться, будто бы она варит чаны овсянки в тюремной кухне. Это сводило её с ума. Она начала делать ошибки на кухне. — Я слышал об этом, — кивнул Квиллер. — Дерек очень за неё беспокоился. Он думал, будто Эрни нервничает из-за того, что Оуэн пьёт. По поводу его смерти есть две версии. Многие полагают, что он напился и упал за борт. — Знаю, но Эрни призналась, что вступила в сделку с дьяволом. Оуэн позволил ей закончить кулинарный колледж, а она должна была вести его ресторан. Единственное, чего она хотела в этой жизни, — готовить пищу, командовать на кухне, учить помощников и носить поварской колпак. Ей было наплевать, если он выпивал четверть галлона в день и бегал за женщинами. Она надеялась, что когда-нибудь он сдохнет от цирроза печени и ресторан перейдёт к ней. Вдруг ей пришла в голову мысль, как сорваться с крючка Оуэна и начать свой собственный бизнес — с Дереком в качестве партнера. — Барб замолчала и глотнула. — Я ещё покурю. — Курите. Квиллер опять обошёл загородку. Он даже поговорил с воронами на их языке, каркая так, как это делал Коко, но они его проигнорировали. Исполнив ритуал закапывания окурка, Барб вновь продолжила свой рассказ. — Очень трудно говорить, — сказала она. — Эрни зря мне всё открыла. Но мне просто необходимо выбросить этот ужас из головы. — Я слушаю, — произнёс Квиллер, и в его голосе прозвучало больше сочувствия, чем прежде. — Это был их второй выходной. В понедельник на озере не так уж много прогулочных лодок, и Оуэн сказал, что клиенты из Биксби их не побеспокоят, потому что они договорились: в любой день, кроме понедельника… Стали на якорь возле Пиратской мели. Эрни подкрепилась едой, Оуэн — выпивкой. Она рассказала о новых блюдах, которые собирается включить в меню, и наконец Оуэн, растянувшись на скамейке на корме, заснул. Как только он захрапел, Эрни достала из корзинки вертел для картофеля и что было сил воткнула ему в ухо. После чего перекатила его через борт. В «саду глифов» наступила тишина. Даже вороны замолчали. Немного спустя Квиллер проговорил: — Из артерии должно было натечь много крови.