— Я успела войти в дом до бешеного шквала. Сейчас льет ливень, сильный, но не разрушительный. А у тебя? — У нас был настоящий потоп, но самое худшее позади. Кошки тебе обрадовались? — Катта была рада. Она ещё слишком мала, чтобы догадаться, что мне следует объявить двадцатичетырехчасовой бойкот за долгое отсутствие. — Ты, вероятно, устала, и нужно кое-что сделать. — Признаться, я измучена до предела. — Приготовь себе чашку чая и почитай «Лорну Дун»[38], - посоветовал Квиллер, которому было известно, как Полли восстанавливает силы. — А завтра дай знать, если понадобится моя помощь. Тебе нужно купить продукты, а я собираюсь в Пикакс с самого утра, как только прекратится дождь. Квиллер повесил трубку и принялся за ликвидацию беспорядка, который устроил Коко. Терпеливо скатал бумажные полотенца, расправил ковры, поставил на стол лампу, вернул на полагающееся место две почтовые открытки. «Полоскатель канав», как называют ливень местные жители, лил всю ночь, он молотил по крыше коттеджа и пугал кошек. Они привыкли к высокому амбару в Пикаксе; в крохотном коттедже непогода ощущалась слишком близко, чтобы чувствовать себя уютно. Квиллер позволил Юм-Юм забраться к нему под одеяло, а за ней последовал и Коко. В понедельник утром дождь по-прежнему продолжался, и дороги вокруг Мусвилла были залиты. Квиллеру пришлось остаться в коттедже ещё на один день. Несмотря на то что всюду горел свет, в доме было мрачно, и кошки хандрили. — Скажите ещё спасибо, — убеждал их Квиллер. — Могло быть гораздо хуже. Но они всё равно сидели друг против друга на полу, подобрав под себя хвосты и лапы, застыв в тоскливых позах. (Читать им вслух было бессмысленно из-за шума, который производил колотящий по крыше дождь.) Только тогда Квиллер вспомнил о ситцевом котёнке. Он вынул игрушку из ящика и положил на пол между уныло опущенными носами. Коко вытянул шею, понюхал котёнка и снова погрузился в апатию. «Не слишком высокая оценка современного народного искусства», — подумал Квиллер. Юм-Юм, напротив, проявила явные признаки интереса. — Это Гертруда, — сказал ей Квиллер. — Она будет жить с нами. Странно заурчав, Юм-Юм подобралась поближе, тщательно обнюхала игрушку, а потом несколько раз лизнула её. В ней взыграли материнские инстинкты. Сжав игрушку в зубах, она отнесла её в свой любимый угол дивана. Юм-Юм удочерила Гертруду. Это было единственное светлое пятно в длинном тоскливом дне, и оно воодушевило Квиллера на звонок в пикакский цветочный магазин. Он узнал вкрадчивый голосок Клодин, тихой юной особы с невинными голубыми глазками. — Доброе утро, — поздоровался Квиллер. — У вас тоже льёт как из ведра? — Похоже на голос мистера К., - ответила цветочница. — Откуда вы звоните? — От чёрта на куличках. — О, мистер К., мне нипочём не понять, когда вы говорите серьёзно, а когда шутите. — Вы получили свежие цветы или всё ещё продаете увядшие на прошлой неделе? — Как вы смеете такое говорить! Как раз сейчас разгружают специально присланную машину. А что вы хотите? — Букет для Полли, пусть отвезут в Индейскую Деревню. — Надеюсь, она не больна? — Она страдает послеотпускной депрессией, и я хотел бы, чтобы цветы попали к ней прежде, чем она почувствует себя действительно плохо. — Наша машина отправится в Индейскую Деревню не раньше полудня. — Слишком поздно. Отправьте цветы на такси и включите расходы в мой счёт. — А что написать на карточке? — «Посыльный из бакалеи». Имени не надо. Поскольку Клодин явно пребывала в нерешительности, он повторил всё по буквам. — О! «Посыльный из бакалеи»! Всегда-то вы, мистер К., что-нибудь придумаете! — Не вешайте трубку, — попросил он. — Я ещё хочу, чтобы завтра вы послали большой букет в ресторан в Мусвилл. Дороги к этому времени, надеюсь, откроются. Ресторан «У Оуэна» на Песчаной дороге, выкрашен белой, жёлтой и розовой краской. На карточке напишите: «От доброжелателя». И сделайте какой-нибудь замечательный букет: повод выдающийся. Через час раздался телефонный звонок, и весёлый женский голос спросил: — Это посыльный из бакалеи? Мне нужна Дюжина апельсинов. — С зёрнышками или без? — отозвался Квиллер. — Квилл, дорогой, цветы чудесные. Спасибо большое! Их привезли на такси! Как хорошо дома. — Должен признаться, что был потрясён, когда увидел тебя вчера. — А я была потрясена, когда увидела у тебя на веранде компанию юных красоток, в шортах и тёмных очках, пьющих вино! Я не прошу объяснений. — А я не прошу объяснений по поводу очаровательного преподавателя-эрудита, который уговорил тебя задержаться в Квебеке. — У нас много новостей, дорогой, которыми мы сможем обменяться завтра вечером. На берегу по-прежнему идёт дождь? — Ливень! В коттедже всё отсырело: одежда, диван, кошачья шерсть, книги! Та, что я сейчас читаю, настолько пропиталась водой, что я переименовал её в «Промокшего янки при дворе короля Артура»… До завтра. Когда забрезжило утро, Квиллер почувствовал, что вот-вот сойдёт с ума от нескончаемого дождя, что не способен ни сосредоточиться, ни читать, ни писать. Ну и рёв! Словно Ниагарский водопад, только не на почтовых открытках. Крыша пока ещё не протекла, но отсутствие дождя в доме — это было всё, чем мог порадовать коттедж. Кошки на диване изображали инь и ян, уткнув носы друг другу в пушистые брюшки. А ему что же, жевать черствый гамбургер? Или, рискуя утонуть, выбраться во внешний мир? В отеле ему предложат точно такой же чёрствый гамбургер. Держа над головой непромокаемую куртку, Квиллер добежал до машины и поехал в Мусвилл. На шоссе было мало автомобилей, и они двигались медленно, потому что водителям приходилось вглядываться в непрозрачные из-за стекавших по ним потоков ветровые стекла. Потоп кончился, и песчаная почва быстро сохла. Интересно, сколько воды она может ещё впитать? Кюветы были похожи на каналы. Припаркованных машин в городе было много, но людей на улице не наблюдалось. Квиллер обнаружил народ в вестибюле отеля и кофейном зале — хмурые отдыхающие, словно выброшенные на берег после кораблекрушения, с тоской во взоре. Кое-кто сидел на веранде и наблюдал за тем, как по мощеной мостовой с такой силой бьют дождевые капли, что тут же взлетают вверх миллионами крошечных гейзеров. Уэйн Стэйси приветствовал Квиллера на удивление весело: — Как вам это нравится? Всё-таки успели провести собачьи бега. Городскому совету надо бы заплатить метеорологу премиальные. И как раз вовремя появилась новая система ливневых стоков на случай шторма — спасибо за это Фонду К. Глупые избиратели трижды проголосовали против расходов на неё, после чего мы попросили грант. — Возможно, не такие они и глупые, — заметил Квиллер. — Надеюсь, ливень скоро прекратится, чтобы могли открыть ресторан «У Оуэна». — Даже если и прекратится, много ли народу придёт туда обедать? По радио сообщили, что все подъезды к городу затоплены… Вы пришли на ланч? Будьте нашим гостем! После ланча Квиллер прошлепал под дождём в скобяную лавку — купить батарейки. После такого сильного непрерывного дождя электрические столбы обычно начинают падать. — Мы распродали все походные печки и воду в бутылках, — сообщил Сесил Хиггинс. — А у Гроттов раскупили весь запас хлеба и молока. Народ опасается худшего. Следующее на очереди — подъём уровня озера и эрозия берега. — Допустим, что каждая дождевая капля равна по объёму глотку спиртного, — проговорил Квиллер. — Сколько в таком случае глотков дождя необходимо, чтобы поднять уровень озера площадью двадцать тысяч квадратных миль на один дюйм? Двоюродный дед Сесила был настроен пессимистически: — Если Песчаный Великан разозлится, тогда только держись! А он явно на кого-то зол. Оттуда Квиллер поехал в «Чары Элизабет», зная, что по понедельникам там обязательно кто-нибудь есть, хоть ад разверзнись, хоть потоп наступи. Он остановил машину на другой стороне улицы, прыжком перескочил под навес и постучал. Из глубины магазина появился Дерек и впустил его. — Привет, Квилл! Что скажешь о дожде? — Песчаному Великану надоело слушать жалобы на сухое лето. — Пойдём выпьем кофе. Я разбираю книги и вполне созрел для перерыва. Они уселись на плетеные стулья, и Квиллер спросил: — А где Элизабет? — На Гранд-острове — там празднуют день рождения её брата. Её отвезли туда вчера на семейной яхте «Аргонавт». Возможно, видел на причале. Отец Элизабет занимался латынью и греческим и всякими такими штуками. Он и Лиз обучил греческому алфавиту. Ты знаешь кого-нибудь, кто может назвать по памяти все буквы греческого алфавита? — Только не в Мускаунти. — Она меня учит. Альфа, бета, гамма, дельта… Пока что запомнил только эти. Квиллер потрогал усы, во всем этом таилось что-то непонятное. — А его книги, которые она взяла для своей библиотеки… Надеюсь, они не на греческом и не на латыни? Дерек рассмеялся — немного нервно. — Конечно нет. — Никто не знает, какие книги собирал старик. Не вздумай сказать, что порнографию и что Лиз открывает в центре Мусвилла библиотеку «только для взрослых»! Ещё один нервный смешок. — Слушай, Дерек. Неужели мы играем в «двадцать вопросов»? Что мне мешает пройти в кладовую и посмотреть, что там лежит?