Дерек одобрил эту идею. — О'кей. А как насчёт того парня, который утонул? — двинулся Квиллер дальше. — Есть достижения? Вы нашли источник информации? — Ага. Один официант бара, по имени Кирк, снимает комнату в нашем доме и помнит, как их обслуживал. — Их? — Этот парень пил с какой-то женщиной. Они у бассейна сидели. — Что они пили? — Вино. Он это запомнил, потому что большинство клиентов хочет пива, «Пиратского Золотого» или вообще чего поубойнее. — Они казались друзьями? Или это было случайное знакомство? — Ох, они отлично друг друга знали. Они спорили. Этот парень был здорово расстроен. — Он был гость отеля или захожий? И что известно о ней? — Её Кирк не знал, но парень зарегистрировался и заказывал к себе в комнату спиртное. Парочка прошла несколько раундов выпивки, а потом Кирк ушел на перерыв. Когда он вернулся, светильники у бассейна были выключены, а помощник официанта убирал столики по краям. Он-то и увидел — что-то плавает. И кинулся в бар. Главный бармен вызвал охрану, приехала полиция и спасательная команда — и это было то самое! — Полиция произвела дознание? — спросил Кваллер. — Они какое-то время слонялись вокруг, задавали вопросы, но босс велел ничего не говорить посторонним, даже с остальной обслугой не обмусоливать — или работенку потеряют. Когда я разговаривал с Кирком, мы, чтоб остаться один на один, спустились на пляж. Он рад был это с плеч стряхнуть. Он столько об этом передумал. Потому что из-за запрета мистера Экса он, знаете, стал недоверчивым. — Что он запомнил о парочке, которая выпивала? — Они несколько выделялись: молодые, да не слишком молодые, и разговаривали на иностранном языке. — Это большая подмога, — сказал Квиллер. — Я недавно насчитал пять тысяч иностранных языков. Дерек выпил ещё пива и прикончил мясной хлебец, перед тем как уйти с кой-каким денежным пополнением В кармане. Когда они вышли наружу, из «Пяти очков» донеслась музыка и стали слышны голоса, мужской и женский. — Похоже, там ещё одно прослушивание, — сказал Квиллер. Дерек зашагал по аллее, направляя луч фонарика и покачивая мешком груш для своих товарищей по комнатам. Квиллер вернулся в дом и тотчас наступил на что-то небольшое и твёрдое. И тут же поймал Коко на том, что тот засовывал лапу в миску с орехами. — Брысь! — заорал Квиллер. — Плохой кот!.. — бранился он, собирая разбросанные по полу орехи. Больших потерь не обнаружилось, пропал только фундук, а фундук он считал пустой тратой жевательного времени. Грецкие, пеканы, миндаль и кешью были целы. — Умный кот! — похвалил Квиллер, меняя тон. Коко уселся как кенгуру и смыл у себя с животика пятнышко. Глава четырнадцатая Когда в понедельник утром Квиллер шёл к завтраку, то сначала завернул в офис. Лори, конечно, хлопотала на кухне, а Ник — было слышно — забивал где-то гвозди, Ясон и Амуретта забавлялись игрушечным телефоном. Два малыша сидели на полу в трёх футах друг от друга, прижимая к ушам розовые пластиковые трубки. — Ты там? — спросила трехлетняя. — Тебе положено ждать, пока не зазвонит телефон и я не скажу: хелло! — Кто это? — Мы не на связи! Ты не набрала номер! — Как ты там? — Это не по правилам, Амуретта! — крикнул отчаявшийся шестилетний. — Ты сегодня очень мило выглядишь, — нежно сказала она в микрофон. — Извини меня, Ясон, — вмешался Квиллер. — Ты мне своего папу не найдёшь? — Ух-ха-ху-хо! — Мальчик вскочил на ноги и скрылся в квартире. Вскоре вошёл Ник в плотничьем переднике. — Привет, Квилл! Что угодно? — Я получил донесение, которое кое-что проясняет. — Получил? Садись… Ясон, уведи сестричку в другую комнату. — Спасибо, Ник, я только на минутку. Хочу успеть позавтракать. Вот что я услышал прошлым вечером: гости, которые отравились, не ели цыплят кайенских, цыплят этуфе или цыплят креольских. Они все заказали цыплячье гумбо! Мне кажется, что в котел попал какой-то лишний ингредиент — по несчастной случайности или умышленно. — По-твоему, Дон умышленно искажал правду, когда обвинял птицеферму? — Или на кухне ему не дали верных сведений. А может быть, шеф-повар — Жан Пьер Пемплус или как там его — не хотел, чтобы была запятнана его репутация. Вот на чем мы остановились в настоящее время. — Квиллер направился было к дверям, но вернулся. — Ты что-нибудь знаешь о женщине по имени Нуазетта, которая держит антикварную лавку? — Нет. Она не присутствовала ни на одной из деловых встреч или междусобойчиков Дона. — Ещё вопрос: что случилось с Хардингами? Я в последние дни что-то их не вижу. — Старый джентльмен простудился, — ответил Ник, — и они решили уехать с острова, поэтому я вчера их перевез и посадил на самолет. «Жаль, — подумал Квиллер. — Слушая про его визит в Букингемский дворец, они наслаждались бы чудачествами королевского семейства, старинными экипажами Уильяма и известием о судьбе павлинов. У викария нашлись бы собственные лукавые комментарии, а жена мягко упрекала бы его». На завтрак он съел ореховые пончики с сосисками домашней набивки, за которыми последовали бриоши, начиненные рубленой говядиной на сливках. Особенно хороши были сосиски, и он приписал их отчетливое благоухание свежим травам с огорода Элизабет. У Квиллера было что сделать в этот день. Он хотел ещё раз посетить антикварную лавку, сказать несколько слов Двайту Сомерсу и наведаться на почту за открыткой из Орегона — всё то, что он наметил себе на вторую половину дня. Перед уходом он прихватил парочку воскресных газет из Центра — почитать в уединении на затянутом сеткой крыльце. На крыльце было тепло и влажно, и сиамцы нашли прохладное местечко на бетонной плите: Юм-Юм полулежала, точно беззаботный сфинкс, полностью вытянув и кокетливо скрестив передние лапы; Коко опустился на задние, поставив передние прямо; из-за удлиненности его сиамского тела казалось, будто сидят два кота с единым позвоночником, но хвост, средоточие мыслей, был сейчас насторожен и ждал — что-то случится. Внезапно уши заострились, усы изогнулись; нос принюхался. Спустя миг-другой Квиллер уловит дуновение табачного дыма и повернулся — сквозь дым к нему приближалась Джун Холибартон. — Не приглашайте меня в дом. Я предаюсь законному курению, — сказала она, грациозно держа в одной руке сигарету, а в другой — блюдечко. Мягкая панама, как обычно, свисала над её рыжими волосами и набеленным лицом. — Уважаемая администрация расстреляет меня, если я буду курить в доме или уроню непогасший пепел во дворе. — Я согласен с уважаемой администрацией, — сказал Квиллер. — Сегодня слишком тепло для чего-нибудь столь малоприятного, как лесной пожар. Вглядевшись сквозь сетку во всех троих, она, игриво улыбаясь, заметила: — Что за трогательная домашняя сценка! Демографы, пожалуй, классифицируют вас как нетрадиционную семейку: один мужчина, две кошки. — Один мужчина, два четвероногих спутника, — поправил он. — А как вам нравится ваш коттедж? — Крыша не течёт, холодильник работает, — ответил он. — Чего ещё желать? — А в моём холодильнике полно ледяных кубиков, так что в любое время заходите ко мне выпить. — ЙАУ! — раздраженно сказал Коко, дергая носом. — Тебя никто не приглашал, — отозвалась она. Ткнув сигарету в блюдечко, она вялой поступью удалилась, и Коко так энергично отряхнулся, что уши у него затрещали, как гремушки гремучей змеи. Потом кот пошёл в дом и завыл над коробочкой с домино. — О'кей, — согласился Квиллер, — но теперь это совершенно другая игра. Мы больше не подсчитываем очки — мы расшифровываем слова. Коко зачарованно следил, как костяшки домино вразброс ложились на столешницу. Вместо того чтобы встать на стул и положить передние лапы на стол, он, однако, предпочел усесться на домино, словно курица, высиживающая яйца. — Что всё это значит? — спросил Квиллер. — У тебя кишечник расстроен? Кот, казалось, знал, что делал. Внезапно он поднялся и, заворчав, столкнул несколько костяшек на пол. Быстро, предвкушая что-то необычное, Квиллер подобрал их. Сложив очки на каждой костяшке, он получил 0/3, 6/6, 4/4, 5/6, которые в алфавите соответствовали «В», «Л», «З» и «К». — Далеко тут не уедешь, — разочаровался Квиллер. — Нам нужны гласные — как тогда, когда мы играли в скреббл.