Разнородные компоненты каждого произведения умельца были покрашены, чтобы краска всё скрепляла. Он отдавал предпочтение белой, терракотовой и изумрудно-зелёной. — Что вы об этом думаете? — спросила Джанелл. — Это, несомненно, оригинально. Некоторые вещицы весьма занятны. Они подойдут для людей, которые не принимают себя слишком всерьёз. Откуда-то донёсся нахальный крик: «Куку! Ку-ку!» — Кто это сказал? — осведомился Квиллер, притворяясь возмущённым. Издав смешок, девушка ответила, что это часы Арнольда. — У него магазины в Локмастере и Мусвилле, но ему нравится идея выставляться здесь. В киоске Арнольда были выставлены медные подставки для дров; подсвечники из красного стекла; восточные, поблекшие от времени, ковры; птичья клетка, сплетенная из ивовых прутьев; гравюры в рамках, изображавшие Ниагарский водопад и Гудзон; несколько кухонных часов из древесно-стружечных плит, которые громко тикали, и часы с кукушкой — в точности такие, как те, которые Гас Лимбургер обещал своему работнику. Из другого конца зала позвали Дженелл, и она, извинившись, поспешила на помощь торговцу. Квиллер огляделся, и его привлекла запертая стеклянная витрина, в которой было выставлено несколько раритетов: пара бронзовых обезьянок, державших толстые свечи; медная масляная лампа из Индии; маленькая вышитая подушечка с датой — 1847. Особенно заинтересовала Квиллера вставленная в раму картина маслом, размером двенадцать на пятнадцать. Это была сценка на пляже — судя по скромным пляжным костюмам, написанная в двадцатые годы. — Что это за вещь? — спросил он Дженелл, когда та вернулась. — Этот экспонат не продаётся. Мы как раз делаем надпись. Торговцев приглашают выставлять их личные сокровища. У каждой вещи будет ярлык с указанием имени владельца. Эта картина, выполненная маслом, — моя. — Превосходное качество. Как она к вам попала? — Это длинная история! Со странным концом. — Мне бы хотелось её услышать, если вы не возражаете. — О, я с удовольствием вам расскажу! — Она обвела взглядом зал, где суматоха становилась все сильнее. — Когда вы не будете заняты, — поспешно добавил он, — и когда у меня будет при себе диктофон. — Я могла бы прийти завтра пораньше, — предложила она, — скажем, в девять тридцать… — Договорились! — ответил он, и тут закричал ещё один торговец: — Мисс ван Рооп! Из офиса вышел Кемпл. — Как тебе понравилось увиденное? — Пока что недурно. А что это за возвышение в конце зала? — Его использовали для аукционов, когда здесь был «блошиный рынок». Мы пока не решили, что с ним делать. — А как насчёт того, чтобы выставить — не на продажу — мебель музейного качества из чёрного ореха, изготовленную в тысяча девятисотом году? Да ещё с романтической историей в придачу? — Ты меня разыгрываешь? — Эта мебель принадлежит Фонду К., и ей нужно временное пристанище, пока не будет построен новый музей. Разумеется, она застрахована на приличную сумму. — Я знаю. Фонд К. все делает как следует. Чего они захотят от нас? — Что-то типа барьера вокруг возвышения, чтобы публика не имела доступа к этим музейным экспонатам. — Бойфренд Дженелл может сделать барьер из старых перил от веранды, — сказал Кемпл. — Это тот парень, который мастерит мебель из разных деталей старых домов. Когда ты привезёшь свои сокровища? Может быть, нам придётся нанять вооруженную охрану, — шутливо предположил он. — А ты бы не хотел издать буклет, где рассказывалась бы история этих вещей? Есть элемент тайны в трёх зеркалах — на всех одинаковые трещины, образовавшиеся весьма необычным путём. — Становится всё интереснее. А как нам это сделать? — У меня есть вся информация, — ответил Квиллер. — Я напишу текст, а ты можешь напечатать буклет в одной пикакской типографии, где очень быстро работают. — Моя партнёрша будет в восторге! — воскликнул Кемпл. Квиллер вернулся домой в прекрасном настроении. Ему удалось убить двух зайцев. Чтобы это отпраздновать, он объявил сиамцам, встречавшим его у входа: «Сегодня на обед — крабы!» Сначала он позвонил домой поверенному. — Барт, я не извиняюсь, что звоню тебе в воскресенье домой, ибо знаю: тебя порадует моя информация. «Антикварная деревня» — классное заведение, которое открывается в этот уикенд под неусыпным надзором Эрни Кемпла, — жаждет выставить нашу мебель из чёрного ореха, не на продажу, а в качестве экспоната. Нам бы лучше её застраховать. — Какова её стоимость? — По крайней мере семьдесят пять тысяч. Ей сто лет, она редкого качества, и с ней связана легенда. — Кто может это подтвердить? — Сьюзан Эксбридж. Следующий звонок Квиллер сделал домой Сьюзан, торговавшей антиквариатом. — Сьюзан, если Аллеи Бартер позвонит тебе насчёт мебели из чёрного ореха, которой сто лет, хорошо бы сказать, что она стоит семьдесят пять тысяч долларов. Я потом тебе все объясню. — Да ради бога, дорогой, — промурлыкала она. — Ты слышала, что собираются создать исторический музей? Уверен, они захотят, чтобы ты вошла в совет директоров. И наконец, он телефонировал Нику Бамбе. — Я присмотрел новое пристанище для мебели из чёрного ореха, которую мы перевезли на Песчаную улицу. Она будет выставлена — не на продажу — в «Антикварной деревне». На этой неделе они смогут её принять. Ты не откажешься им помочь, когда они позвонят? Рано или поздно её перевезут в музей, который создаётся, однако обсуждать это пока не стоит. Об этом будет официально объявлено, только когда найдётся хорошее место. Весьма довольный, Квиллер повесил трубку. Пустить ни на чем не основанный слух — лучше потехи не знали в четырёхстах милях к северу от чего бы то ни было. В шесть он вышел прогуляться вдоль ручья к хижине номер один, где Андерхиллы поджидали у веранды Ханну. — Она наводит красоту, — сообщила Венди. — Купила новый брючный костюм к сегодняшнему вечеру и выглядит просто изумительно! — Вы видели наших новых соседей из хижины номер четыре? — спросил Дойл. — Говорят, что они рыболовы, удят на муху, и один сегодня действительно сидел с удочкой у ручья, но я думаю, что они копы, занимаются делом Хэкета. — А вот и она! Ханна действительно была красива и ничуть не напоминала свою дородную героиню. Поклонники её таланта зааплодировали, вскричали: «Браво!.. Поздравляем!.. Не дадите ли автограф?» Она ответила улыбкой и горделивым кивком. И все четверо направились к гостинице в сопровождении белок, которые ожидали орешков. — Они множатся как кролики, — заметил Дойл. — Что будет с гостиницей, когда на её территории обоснуются десять тысяч белок? — Их перевезут в Канаду под покровом тьмы, — ответил Квиллер. В гостинице дежурила Кэти Хупер. — Мистер и миссис Бамба в Мусвилле, — сообщила она. — Пойдут вместе с Лави и бабушкой в церковь, а потом в ресторан, на воскресный обед. Компания Квиллера заняла его любимое место в нише у окна, и он заказал шампанское для гостей и «шампанское бедняка» (имбирное пиво) для себя. Он также заранее позаботился, чтобы в центре стола поставили цветочную композицию с ленточкой, на которой значилось имя примадонны. Подняли тост за Ханну, и комплименты лились как вино. Потом Квиллер сказал: — Я хочу кое-что сообщить о видео «Пираты», которое вы мне дали посмотреть, Ханна. Оно просто притягивает моего кота, а ведь обычно он смотрит только программы о тропических птицах. Я прокрутил видеофильм дважды, и оба раза Коко сильно разволновался. — Оставьте это видео пока что у себя, — ответила Ханна. — Я хоть и получила удовольствие от репетиций и спектаклей, а рада, что все кончилось и можно заняться другими делами. Можете оставить его у себя до вашего отъезда. — А какими другими делами вы собираетесь заняться? — спросила Венди. — Ну… в общем-то, — нерешительно начала Ханна, — меня беспокоит мальчик в соседней хижине. Он совсем заброшен, и я невольно вспоминаю своего внука, которому столько же лет. Я готовлю к его визитам книги, игры, головоломки и собираюсь спросить у Мардж, можно ли ему приходить ко мне выпить молока с печеньем. Они заказали жареного барашка. Квиллер затронул тему старых книг в их хижинах: — Полагаю, у всех вас есть полка с популярной классикой. Я предлагаю обмениваться книгами. У меня есть «Алиса в Стране Чудес». Нет желающих? — Я могла бы почитать её своим внукам, когда они меня навестят. — А как насчёт «Лолиты» на французском? — внёс новое предложение Квиллер. — Не хочет ли кто-нибудь «Портрет Дориана Грея»? — осведомилась Венди. — Я думаю, его написал Огден Нэш.