— Хорошо, пусть приходит в контору к девяти. — Брось эти формальности, Барт! Натягивай штаны и мчись ко мне в амбар. Парень у меня, а преступник шатается по лесам. Затем Квиллер постучал к Ленни и сказал, что адвокат уже едет. Ему вовсе не нравилась роль всеобщего заботливого дядюшки, упорно навязываемая подрастающим поколением. Молодежь вечно делилась с ним своими проблемами и искала у него совета. Отчасти это объяснялось его положением в округе, отчасти тем, что он всегда и всех выслушивал с сочувственной миной. Ну и, разумеется, свойственной всякому газетчику жаждой узнать всё , и желательно поскорее. Он приготовил завтрак сиамцам и понаблюдал за тем, как они поглощают его с жадностью, хрустом и чавканьем, как самые обыкновенные кошки. А между тем один из них наверняка не случайно лизал вчера фотографии. Коко прошелся шершавым языком по снимкам Боза, который метает ствол, получает золотую медаль и восседает на плечах товарищей по команде. Неужели совпадение? Или же мозг кота был настроен на непознаваемое? Ведь подобные «совпадения» случились далеко не впервые. Когда прибыл адвокат, Квиллер оставил его беседовать с Ленни, а сам отправился по своим делам. Он купил кое-какие продукты для Полли и забросил их в её автомобиль на библиотечной стоянке. Провел некоторое время в букинистической лавке Эллингтона и откопал там старинное руководство «Как составить своё генеалогическое древо». Чуть позже он заглянул в «Грозного пса», где Бенни, Дуг, Сиг и другие труженики сельского хозяйства встречались в это время, чтобы решить те или иные мировые проблемы за чашкой худшего в мире кофе. Отводя душу, они придумывали для этого напитка всевозможные рекламные тексты: «Настояно на лучших сортах осадка из топливного бака», «Произведено и бутилировано Пикакской пьяносвинофермой» и тому подобное. Шуточки, произносимые вполголоса и сопровождаемые взрывами смеха, были прерваны очередным сообщением по радио: «Полиция продолжает разыскивать одного из местных жителей, подозреваемого в убийстве Делакампа. К настоящему моменту новых сообщений не поступало». — Наверняка это Бенни, — сказал Кальвин. — Да нет, Спенсер, — возразил Дуг. Сиг был уверен, что это обычная уловка полиции, призванная усыпить бдительность настоящего преступника из Центра. — А ты как думаешь, Квилл? — Время покажет, — уклончиво ответил Квиллер. Следующим пунктом в его распорядке дня стояло посещение ланча, устраиваемого Бустерс-клубом. Впервые ланч проводился в большом зале отеля «Макинтош». Традиционная трапеза из супа и салата проходила в ускоренном темпе: члены клуба, в большинстве своем бизнесмены, коммерсанты и менеджеры, не могли тратить время попусту. На ланче присутствовал Бартер. Он оттащил Квиллера в угол. — Я отвёз молодого человека к прокурору, и мы решили, что парню лучше на несколько дней уехать из города — так безопаснее. Пусть погостит у своей тётки в Дулуте. — А как он объяснит это администрации отеля? — Я посоветовал ему позвонить Барри и попросить недельный отпуск в связи со смертью родственника и необходимостью помочь престарелой тетке. Ничего хорошего во всей этой истории, конечно, нет. — Да, когда правда выйдет на свет, она будет воспринята очень болезненно. Боз уже стал героем всего округа За столиками велись дружеские беседы, прерывавшиеся необходимостью поглощать пищу. Но вот председатель постучал по столу молотком. Сьюзан Эксбридж, владелица антикварной лавки, села рядом с Квиллером и с пафосом проговорила: — Дорогой! Целую вечность тебя не видела! С тех пор как Сьюзан вступила в Театральный клуб, её речь и манеры стали несколько наигранными и аффектированными. — Был в Мусвилле, — кратко пояснил Квиллер. — А как поживает Полли? — Замечательно. Что нового в мире антикварного старья? — Я разделываюсь с коллекцией заводных копилок. — Это ещё что такое? — Маленькие чугунные копилки для монет. — И дорогие? — Одна из них стоит пятьдесят тысяч. Квиллер чуть не подавился булочкой, а восстановив дыхание, спросил: — Что же они собой представляют? — Ну, заводные копилки. Некоторые очень симпатичные, другие довольно уродливые. Заходи в лавку, посмотри сам. Бах! Бах! Бах! Собравшихся призывали к порядку. Бустерс-клуб взял на себя ответственность за проведение Фестиваля Марка Твена, и различные комитеты должны были отчитаться о ходе подготовки. Глава комитета по проведению парадов поделился идеей устроить костюмированное шествие героев Марка Твена. К настоящему моменту уже имелись лошадь по прозвищу Солдатик, собака Эйлин и кот Том Кварц, которых намеревались впрячь в повозку, а также больше полусотни Томов Сойеров. У комитета был вопрос к собранию: каково максимально допустимое число клонов? Комитет по организации лекций связался с крупным специалистом по Марку Твену, проживающим в Калифорнии, но специалист отнесся к их приглашению без энтузиазма. Он никогда не слышал о Пикаксе и сказал, что не может найти его на карте, а потому боится не найти и в действительности. Кроме того, он запросил за выступление непомерный гонорар. Возник вопрос: не отказаться ли от приглашения специалиста? Кто-нибудь из местных, например Джим Квиллер, вполне может прочесть лекцию, если подготовится. Это предложение было встречено криками: «Слушайте! Слушайте!» Комитет по переименованию улиц заявил, что почетного названия бульвара Марка Твена достойна лишь улица, замечательная в историческом и архитектурном отношении. Таковой является Приятная улица, но все сорок семь владельцев недвижимости, находящейся на ней, выразили единодушный и решительный протест. Во время последнего заседания городского совета дело чуть не дошло до драки. Но нельзя же присвоить славное имя какому-нибудь невзрачному закоулку! Комитет призвал всех высказать свои соображения. Представитель комитета по устройству апартаментов Марка Твена в отеле «Макинтош» с грустью произнёс: — Вы все знаете, что произошло в этом номере несколько дней назад, прямо под портретом нашего великого соотечественника. В связи с этим администрация отеля считает переименование «президентского» люкса несвоевременным. — Вопрос был отложен до следующего года. Сообщение комитета по нагрудным значками также оказалось малоутешительным: — Как вам известно, пятнадцать тысяч значков с изображением белого медведя, изготовленных к прошлогоднему Ледовому фестивалю , остались нераспроданными, поскольку фестиваль не состоялся из-за раннего таяния льда на озере. Мы намеревались использовать значки при проведении Фестиваля Марка Твена, переделав изображение медведя в портрет писателя. Однако выяснилось, что это обойдётся дороже, нежели изготовление новых значков. Комитет с готовностью выслушает любые предложения на эту тему. Руку поднял рослый крепкий мужчина, метеоролог пикакского радио. — Слово предоставляется Погоду Хору. — Боюсь, вы прикончите меня на месте, — начал метеоролог, — как в древности поступали с гонцами, приносившими дурную весть, Но мой долг повелевает мне сообщить вам без утайки, что прогноз погоды на октябрь не оставляет надежд на проведение каких-либо парадов, пикников, футбольных матчей и прочих мероприятий на открытом воздухе. Если в феврале мы стали жертвой небывалой оттепели, то в октябре ожидается невиданное похолодание: мокрый снег, пурга, заморозки и снежный покров толщиной в несколько футов. Я все сказал. Он сел на своё место под крики: «Отменить!.. Отложить!.. Похоронить эту идею!.. Распространить значки с белым медведем!..» Прозвенел колокольчик, и слова председательствующего: «На этом заседание клуба объявляется закрытым» — потонули в шуме отодвигаемых стульев и топоте ног, устремившихся к выходу. Квиллер, единственный член клуба без определенных занятий на ближайшие часы, неторопливо прошелся по Главной улице в направлении магазина с позолоченной вывеской «Эксбридж и Кобб, антиквариат». Витрина, как всегда, ослепляла блеском начищенных и отполированных изделий из меди и красного дерева; от цен, как обычно, захватывало дух. — Дорогой! Вот не ожидала, что ты так скоро откликнешься на приглашение! — пропела Сьюзан. — Я могу уйти. — Нет-нет! Заходи и полюбуйся на коллекцию копилок. — Проведя его в глубину магазина, она отперла шкаф, полки которого были уставлены металлическими предметами странного вида по пять-шесть дюймов в высоту и ширину. — Покажи мне ту, что стоит пятьдесят тысяч, попросил он. — Сьюзан заколебалась. — Если ты собираешься писать о них, то нельзя упоминать цены и фамилию владелицы. Это пожилая женщина, а коллекция была собрана её умершим мужем. — Было бы о чём писать! Я просто хочу посмотреть… — Ты так прямолинеен, Квилл! — вздохнула Сьюзан. Копилка, которую она показала, была изготовлена в виде чугунных фигурок пони и клоуна. — А как ею пользоваться? — спросил Квиллер? — У тебя есть цент? Положи его на эту подставку и поверни рычажок. Когда Квиллер сделал, что она велела, пони забегал по кругу, а клоун между тем сунул монетку в прорезь. — Это всё заводные игрушки, — объяснила Сьюзан. — Механизм приводит в действие осликов, слоников и прочее. Такие копилки были очень популярны в конце девятнадцатого века, когда все старались приучить детей к бережливости. Для ребятни это было одновременно и развлечением. — И сколько копилок по пятьдесят тысяч ты надеешься продать в Пикаксе? — спросил Квиллер. — Ни одной, дорогой. Самые ценные я рекламирую в одном из центральных журналов. А прочие собираюсь продать на телефонном аукционе. Квиллер с любопытством рассматривал копилки. Тут были кошки, собаки, коровы, обезьяны, кит и шотландец в шапочке-гленгарри, с пледом через плечо и большими усами. Он имел вполне дружелюбный вид. — Хочешь купить? — спросила Сьюзан. — Очень похож на тебя. — Она положила монетку в ладонь шотландца и нажала на рычаг. Шотландец поморгал, приподнял руку и сунул монету в нагрудный карман. — И сколько она стоит? — Ну… Эта копилка не такая старинная, как другие, но она американского производства и в хорошем состоянии. Немцы тоже изготовили копилку в виде шотландца, который высовывал язык и глотал монету. У мужа Мэгги это вызывало отвращение. — Ты говоришь, Мэгги? Так это она продает коллекцию? — Я позвоню ей и спрошу, сколько она хочет за Килти — так зовут шотландца. Пока Сьюзан звонила, Квиллер развлекался, опуская центы в разные копилки. — Мэгги сказала, что продаст Килти за полторы тысячи, — сообщила Сьюзан, вернувшись. — надеюсь, ты понимаешь, что это почти даром. — Я не позволю себе обирать бедную вдову, которая вынуждена продать последнее жемчужно-бриллиантовое колье, — произнёс он с апломбом. — Она делает это от чистого сердца, потому что ты ей нравишься и она обожает твои статьи. Кроме того, я сказала, что ты согласился помочь в проведении телефонного аукциона. — Что-то не припомню, чтобы я давал согласие. Впрочем… Что я должен буду делать?