— Хорошо. И спасибо за всё, Ларри. Незабываемое приключение. Дерек в роли метрдотеля вызывал у Квиллера дурные предчувствия. Последние два ресторана, в которых работал Каттлбринк, кончили провалом: один был накрыт лавиной общественного негодования, другой — оползнем. Когда поздно вечером Квиллер позвонил Полли, чтобы отчитаться о проделанной работе, галопом прискакал Коко и вспрыгнул на стол. То ли кот считал, что обязан контролировать все телефонные разговоры, то ли чувствовал, что на другом конце провода — ещё один сиамец по кличке Брут. А может, всё ещё мучился вопросом, каким образом действует загадочный аппарат. Первые слова Полли были: — Ну и как, стоила овчинка выделки? — Не вполне, — признался он. — А как тебе выставка шляп? — Ну, они ведь просто разыграли мистера Делакампа. А он притворялся, будто клюнул на удочку. — Что ты думаешь по поводу его коллекции? — У него есть очень эффектные вещи. Например, старинная булавка, усеянная алмазами каратов на тринадцать — и с клеймом. Он просит за неё тридцать пять тысяч. — В Мускаунти он вряд ли найдет покупателя. — Как знать… Коллекционеры гоняются за вещами с клеймом, и у нас есть люди со средствами, которые вкладывают их в ювелирные изделия, но не афишируют этого. Я видела у него чайное ситечко из чистого золота за тысячу восемьсот, и его уже купили. Наверняка не для того, чтобы разливать чай. — А для себя ты что-нибудь присмотрела? — Да! — произнесла она с энтузиазмом. — Кольцо с камеей. — С камеей? — разочарованно протянул Квиллер. Он был невысокого мнения о камеях. — Вовсе не ширпотреб для туристов, Квилл. Сейчас снова входят в моду античные камеи с искусной резьбой. Я видела одну с изображением Венеры и Купидона в лесу. Резьба такая тонкая, что можно пересчитать листочки на дереве! А это кольцо я и сама готова носить. Камея в золотой оправе, на ней изображены три Грации, богини красоты и радости, олицетворения женской прелести. — Прямо для тебя. Надеюсь, ты взяла её? — Да, сделала заказ. Должна прийти за ней в два часа в четверг. — Замечательно. Я выпишу чек. На сколько? — Они не принимают ни чеков, ни кредитных карточек — только наличные. — Странно… — проговорил Квиллер, думая о булавке за тридцать пять тысяч. — Но это не имеет значения. Я сниму деньги утром в четверг и привезу тебе в библиотеку — или лучше прямо в отель к двум часам. Так сколько? — Восемьсот. — Всего-то? Я думал, тысяч восемнадцать, и собирался заказать бронированный автомобиль. — Честно говоря, — рассмеялась Полли, — семьсот девяносто пять включая налог. — Я сниму восемьсот, но не забудь вернуть сдачу. Повесив трубку, Квиллер задумался. Только наличными и без налога… — Что думаешь? — спросил он Коко, который сидел возле телефона. Вместо ответа кот спрыгнул на пол и подчеркнуто неторопливо направился к буфету, где хранились «кабибблз», в то время как сидевшая на холодильнике Юм-Юм взяла самое высокое «до», от которого кровь стыла в жилах. ГЛАВА ПЯТАЯ 9 сентября, среда. К ночи куры всегда собираются на насесте. После того как сиамцы позавтракали и совершили утреннее омовение (три раза лизнуть лапу, четыре — потереть за ухом, снова трижды лизнуть и так далее), Квиллер устроил им разминку, вооружившись старым вязаным галстуком. Ему нравилось размахивать полоской из трикотажа у них над головой и наблюдать, как извиваются в воздухе тела подпрыгивающих кошек. Когда сиамцы устали и с удовольствием растянулись на полу в пятне солнечного света, он отправился на первый полуэтаж в кабинет, чтобы поработать над статьей; Работа его была прервана требовательным мяуканьем, доносившимся с кухни, и Квиллер поспешил вниз. Коко, стоявший на кухонном столе, таращился в окно. Посмотрев туда же, Квиллер не заметил ни автомобиля на дорожке, ни человека, пробирающегося между деревьями. — Ложная тревога! — упрекнул он кота. — За это полагается штраф. Между тем из леса выкатил красный автомобильчик и остановился у дверей кухни. Коко заранее знал не только то, что к амбару едет машина, но и кто её ведет и даже, возможно, что он везет. — Приношу свои извинения, старина, — сказал Квиллер. Выйдя встретить посетительницу, он воскликнул: — Селия, какая приятная неожиданность! — На заднем сиденье, шеф, есть кое-что для вашей морозилки. Я хотела подкрасться незаметно и забросить это в пиратский сундук. Возле задних дверей стоял видавший виды морской рундук для посылок и приношений. — Никто не может подкрасться незаметно, когда инспектор Коко на страже! Селия расхохоталась. Она никогда не упускала возможности от души повеселиться. — Я привезла вам две порции макарон с сыром и два фунта мясного хлебца. Он уже нарезан, так что можно делать бутерброды. Лука я почти не положила — вдруг вы захотите угостить кошек, а у них вкус специфический… О-о! Новые стулья! — воскликнула она, зайдя в амбар. — У меня дел по горло! В субботу подрядились готовить на целую свадьбу. Пришлось даже нанять помощницу. — Останется ли у вас время на что-нибудь ещё? Для меня вы были очень ценным сотрудником. — Пока что сверх готовки успеваю только обучать неграмотных. Моя первая ученица — сорокалетняя женщина, которая жаждет научиться читать поваренные книги. Кстати, она и есть та помощница, которую я наняла… А мою старую квартиру вы ещё не сдали? — Сдал. Новому управляющему отелем. Он говорит, что испытывает странное ощущение, будто до него в квартире жила какая-то замечательная личность. — О, шеф, вы такой шутник! Днём Квиллер зашёл в закусочную Луизы, чтобы перехватить её знаменитого пирога с яблоками. Луиза Инчпот была шумливой особой с ухватками сержанта и щедрой душой. Вот уже несколько десятилетий её непритязательное заведение в одном из невзрачных закоулков кормило горожан, которые работали в центре Пикакса или наведывались сюда по делам либо за покупками. И чем обшарпанней становилась с годами закусочная, тем уютнее чувствовали себя здесь её постоянные Клиенты и тем больше её ценили. Когда Квиллер зашел в закусочную, она была пуста, Луиза возилась с обедом на кухне. — Что надо? — послышалось оттуда. — Яблочного пирога и кофе, — крикнул он в ответ. — Яблочного не осталось. Возьмите вишнёвый. Квиллер подошёл к дверям кухни. — Вишнёвый не вызывает у меня восторга. — Здра-с-сьте!.. Вы что, не американец? — Я отдал дань патриотизму, когда участвовал в выборах королевы Вишневого фестиваля. Луиза бухнула на прилавок кружку кофе и пихнула в его сторону тарелку с вишневым пирогом, приговаривая: — Кто вишню жует, сто лет проживёт[18]. — Вас садоводы подрядили делать им рекламу или вы решили давать медицинские советы, не имея на то лицензии? — Ешьте! — огрызнулась Луиза. — Пальчики оближете. Квиллер был вынужден признать, что пирог действительно хорош — не слишком кислый, не слишком сладкий, не студенистый, не отдающий водой. Чувствовалось, что он не побывал ни в холодильнике, ни в микроволновой печи. — Неплохо, — заявил он, возвращая ей пустую тарелку. — Продолжайте в том же духе, и когда-нибудь у вас получится то, что надо. — Наконец-то дождались похвалы от знатока! — сварливо произнесла Луиза, одновременно улыбаясь. Квиллер ей нравился. — А где Ленни? Её голос сразу смягчился: