Аня кивнула. – Тогда слушай Сергея Петровича, – велела Валентина, – дружи с Настей, Гришей и Димой, и все у нас пойдет замечательно. Мы скоро переедем из деревни в Москву на городскую квартиру, лето заканчивается. Ты будешь жить с нашей тетей Адой. – Сколько у вас родственников? – прошептала девушка. – Много, – улыбнулась Воробьева. – Ты постепенно с ними познакомишься. Тетя Ада оказалась тихой, улыбчивой старушкой, явно побаивающейся родственников. Если у Ани возникала какая-то проблема, милая бабушка быстро произносила: – Кошечка, спроси у Сережи, как поступить, он точно даст хороший совет. Аню определили на рынок торговать техникой в ту же лавку, где служила Настя. Спиридонова стала бывать дома у Гудковых, познакомилась с Ладой и Ильей Николаевичем. А через некоторое время у Анечки завязался роман с Димой Спиридоновым. Молодой врач красиво ухаживал за ней, и в конце концов они сыграли свадьбу. Внешне все выглядело замечательно, однако на самом деле… Аня не сразу, но поняла, что те, кого Валентина именует «семьей», в действительности вовсе не родственники друг другу, а совершенно посторонние люди, повязанные одной веревочкой. Вскоре после того, как Спиридонова поселилась у тети Ады, Сергей стал поручать ей разные задания. Сначала они были пустяковыми – взять пакет и доставить его по нужному адресу. Затем Ане велели следить за каким-то мужчиной. Потом приказали познакомиться с женщиной, втереться к ней в доверие и выяснить, как часто ее супруг ездит в Калугу. Аня никогда не знала, зачем нужно то, что она делает, никто не рассказывал ей всю информацию. Спиридонова лишь участвовала в каком-нибудь эпизоде. И все же поняла: «семья» занимается чем-то криминальным. Ее любимый муж Дима явно был осведомлен лучше жены, но тоже не откровенничал. Все попытки Ани вытряхнуть из него хоть какие-то сведения разбивались о нежелание Мити говорить о тайнах «семьи». Потом Анечка забеременела, и Валентина заботливо сказала: – Чудесная новость! Уходишь с работы и спокойно растишь ребенка. Спиридонову оставили в покое, она превратилась в самую обычную домашнюю хозяйку, озабоченную уборкой и готовкой обеда. Первое время после рождения Никиты Анечка была счастлива так, как никогда в жизни. Но потом стало ясно, что ребенок серьезно болен. Глава 31 Когда Никите поставили диагноз «мышечная дистрофия Дюшенна», Митя впервые напился до потери сознания. Утром Ане позвонила Валентина Петровна, поинтересовалась, как идут дела, и молодая женщина не удержалась, пожаловалась на мужа. Через час к Спиридоновым приехал Сергей Петрович и заявил растерянным родителям: – Никите необходимо еще раз пройти обследование. Главное – не впадать в истерику, сейчас надо сохранять трезвость мышления. Перестаньте рыдать и наливаться алкоголем, нельзя сразу опускать руки, надо бороться за жизнь мальчика. Когда он ушел, Аня сказала: – Лукьянов прав. Мы сможем выдержать испытание. Хорошо, что у нас есть Сергей Петрович. Знаешь, скажу честно: я подозреваю, что он как-то связан с криминальным миром, и мне не очень нравилось исполнять разные его поручения, но, с другой стороны, по отношению к семье Лукьянов безупречен. Очень важно в тяжелый момент жизни ощущать поддержку, моральную и материальную. – Дура! – заорал вдруг Дима. – Ой, ну какая же ты идиотка! Семья… Не произноси при мне этого слова! Никогда! Никакая мы не семья, мы рабы Сергея и Адала! Нам никогда не выпутаться! Аня разинула рот. Она и предположить не могла, что тихий, воспитанный Митя способен на такую истерику. А муж стал рассказывать такое, что Спиридонова в какой-то момент подумала: «Может, позвонить Валентине? Дима от известия про болезнь Никиты, кажется, лишился ума». Но когда супруг наконец выговорился, Анечка застыла от страха, окружавший ее мир взорвался и рассыпался мелкими осколками. Для начала Митя рассказал правду о Гудковых. Гриша и Настя, оказывается, были братом и сестрой. Воспитывались они авторитарными родителями, которые не позволяли отпрыскам ни малейшей самостоятельности. В доме Гудковых существовали твердые, нерушимые правила: нельзя получать в школе другие отметки, кроме пятерок; запрещается общаться с кем-то из одноклассников после уроков; с занятий надо идти сразу домой и садиться за учебники. Настя убирает, готовит, стирает, а Григорий ходит за продуктами, осуществляет мелкий ремонт; о кино, театре, цирке нельзя даже думать… Телевизора в их доме не было. Радио тоже. Книги давались исключительно по выбору отца. – Мир полон разврата, – часто повторял Валерий Леонидович, отец Гудковых, – я хочу вырастить детей, чистых телом и духом. Жаль, что вас нельзя перевести на домашнее обучение. Школа – рассадник гадостей. Виринея Марковна была солидарна с мужем. Настя и Гриша получили золотые медали, аттестаты со сплошными пятерками, положили их дома на стол и задали родителям вопрос: – Что дальше? Валерий Леонидович прочитал им лекцию о разврате, который поджидает молодых людей в студенческие годы, и сказал: – Завтра отправитесь к моему другу Кириллу Ванину и в его общине заживете счастливо. Как бы я хотел очутиться на вашем месте! Но мы с матерью должны нести свой крест в вертепе разврата, в Москве. Утром родители посадили Настю с Гришей в самолет, он приземлился на Алтае. Там, в горах, почти без благ цивилизации юноша и девушка провели несколько лет. Община Кирилла Ванина вела натуральное хозяйство и существовала обособленно. Вступить в нее постороннему человеку было невозможно. Где Валерий Леонидович и Виринея Марковна свели знакомство с Ваниным, их дети не знали. Со своими родителями после отлета из столицы они не виделись, но со временем поняли: похоже, мать и отец были не совсем здоровы психически. Разве нормальные люди отправят своих детей в каменный век, в пещерные бытовые условия, обрекут их на полуголодное существование и тяжелую работу? Что же касается «разврата», от которого Валерий и Виринея пытались уберечь отпрысков, ограждая их от общения со сверстниками и средствами массовой информации, то старший Гудков совершил роковую ошибку. Валерий Леонидович наивно полагал, что в изолированном от внешнего мира сообществе царят патриархальные нравы и там нет места разгулу низменных страстей. Но в общине спокойно смотрели на инцест, и Гриша с Настей стали любовниками. Неизвестно, что бы случилось с ними дальше, но Кирилл Ванин неожиданно умер, а его преемник не смог удержать людей в глухом селе, община распалась. Гудковы вернулись в Москву и стали бедствовать. У них не было ни денег, ни жилья, ни знакомств, но одно брат с сестрой знали точно: в родной дом к отцу с матерью они никогда, ни при каких обстоятельствах не вернутся. Жизнь под пятой Ванина закалила молодых людей – тяжелого труда они не боялись. А вот умением общаться со сверстниками и заводить дружбу с ними не обзавелись. Гриша устроился санитаром в морг при больнице, Настя пошла работать в ту же клинику посудомойкой. Гудковы сняли комнату в бараке и стали осваиваться в огромном злом городе. Единственным, что поддерживало их, была любовь. И Настя, и Гриша понимали – им нельзя иметь детей, слишком велик риск появления на свет больного младенца, поэтому они тщательно предохранялись. Но случилась осечка. Когда Настю затошнило на кухне при виде недоеденной кем-то котлеты, главная повариха усмехнулась: – Понятненько. Рожать будешь или как? – У нас с мужем нет средств на воспитание малыша, – призналась Гудкова. – Тогда иди к нашему гинекологу, Валентине Петровне Воробьевой, – подсказала повариха. – Сделает все наилучшим образом, и со своих она денег не берет. Принесешь ей коробку конфет, и то откажется. Ступай скорей, упустишь срок – пожалеешь! Настя поспешила к Валентине Петровне, а та и впрямь оказалась удивительной женщиной. Она не только избавила Гудкову от нежелательной беременности, отказавшись даже от символической платы за свои услуги, но и стала патронировать пару. Валентина нашла молодым супругам хорошую квартиру, помогла устроиться на работу в магазин, давала советы, поддерживала, подбадривала… А потом настал момент, когда она попросила Настю о незначительной услуге. Так, полная ерунда – приехать в Питер (за счет Воробьевой, конечно) и там опустить в почтовый ящик одной из квартир письмо. Разве Настюша могла отказать благодетельнице? В общем, Гудковы не успели и глазом моргнуть, как стали членами «семьи»… Митя замолк, схватил испуганную Аню за плечи, встряхнул ее и сказал: – Понимаешь, как они действуют? Видят человека в трудном положении и приходят ему на помощь. Вот как с тобой случилось? Валентина тебя на остановке нашла и домой привела. Накормила, напоила, пожалела, пристроила на работу. Ясное дело, ты стала под ее дудку плясать. И вначале задания ерундовые, до серьезного дело доходит, когда у птички обе лапки в дерьме увязли. У Лукьянова все посчитано и записано, захочешь удрать, Сергей Петрович своим тихим, ровным голосом скажет: «В семье тебя никто не держит. Сам к нам пришел, сам от нас и уйдешь. Но, друг, за тобой долг». И тетрадочку на стол. А там полная калькуляция – сколько съел-выпил, пока без работы куковал и у Вали из кастрюли питался, какую сумму заплатили за ботинки, куртку, которые тебе купили, какие взятки давали, устраивая тебя на службу. Ты, наивный, думал, они помогают бескорыстно, ан нет, бухгалтер на бумажке расходы записывал. Если служишь Лукьянову верой-правдой, он тебе и отец, и мать, и бабка родная. Захотел самостоятельно существовать – извини, заплати по счетам. А там уже немалая сумма набежала. Если даже человек извернется, деньги сам, без участия Сергея и Валентины, раздобудет, то ему другую папочку покажут. И в ней нехороший рассказ о всех его делишках. Вот Анечка с тетенькой подружилась, расспросила ее про поездки мужа в Калугу. На первый взгляд ерунда, забыла Аня о поручении, да и ничего плохого она не совершила. Но в папке иная картина: мужичка того в один отнюдь не прекрасный день ограбили. Причем подстерегли очень правильно – никто вроде не знал, что дядечка в Калугу порулит, поэтому милиция списала нападение на наркомана, развелось их повсюду много. Но на самом деле того человека давно планировали обокрасть, тщательно готовились к акции, и разговор Анечки с его женой – звено в искусно сплетенной сети. Вот что произойдет, дорогая, если ты захочешь удрать из «семьи». Тебя не отпустят. Только смерть может освободить от Лукьянова. Хотя я не уверен, что он нас и на том свете не отыщет. Сами мы к нему на крючок сели, попались на наживку в виде помощи и заботы. – Лада и Илья Николаевич не родители Насти? – пролепетала Аня. – Мне еще раз историю повторить? – со злостью спросил Митя. – Не надо, – жалобно протянула Анна. – А как ты обо всем узнал? Митя поежился. – Да вот выяснил… Давай не будем углубляться в детали! – Меня Валентина подобрала на автобусной остановке, Гудкова обратилась к ней с просьбой сделать аборт. А ты как в «семье» оказался? – засуетилась Анечка. – Что с тобой произошло? Мы муж и жена, мне надо все про тебя знать. – Очень опасное это желание – знать все про партнера, – мрачно произнес Митя. – Я человека убил. Анна вздрогнула. – Случайно, – уточнил Митя, – в драке. В баре потасовка завязалась, я парня толкнул, а тот упал и шею сломал. Я не хотел никого жизни лишать, но уж так вышло, назад не вернешь. Одна добрая женщина посоветовала мне к Лукьянову обратиться, сказала: «Сергей Петрович всегда за справедливость, он может помочь. Если поймет, что ты не виноват, непременно защитит». Я глупый был, обрадовался, помчался по адресу. И ведь действительно спасли меня от тюрьмы. Под крыло взяли, на работу устроили, я в доме Лукьянова дневал-ночевал. А потом пришел черед платить по счетам. Сергей Петрович мягко стелет, да потом на его перинке не заснуть. И ему человека убить – как мне чихнуть. Голыми руками орудует, в секунду любого уберет, в Китае научился. Или не в Китае, не знаю я, где правда. Они с Адалом бандитами руководят, Сергей учит их своим жутким приемчикам, а Адал всем остальным рулит. Думаю, таких, как мы и Настя с Гришей, у них много, просто нас вместе не сводят. – Кто такой Адал? – спросила Аня. Митя пожал плечами. – Партнер Лукьянова. Никогда его не видел, лишь имя слышал. Похоже, они вместе банду сколачивали и весьма преуспели. Грабят очень богатых по-тихому, берут крупный куш и сухими из воды выходят. Жертву подбирают из крупных чиновников. Разве госчеловек обратится в полицию с заявлением о пропаже коллекции бриллиантов? Его же сразу спросят: «Дорогой ты наш, где взял камни?» В зоне внимания Сергея и Адала высокие чины, депутаты, но иногда они и пониже спускаются. Как тебе нравится директор муниципальной школы, у которой наличкой из подвала два миллиона долларов забрали? Вот каким таким образом педагог деньжищи заработала, а? Еще они шантажом не брезгуют. Самым тупым, простым. Изменила жена мужу-олигарху? Платить ей Лукьянову с Адалом до тех пор, пока жива. Ничего оригинального, но отлично срабатывает. Сергей Петрович с Адалом не дураки, каждое дело тщательно готовят, никто всех подробностей, кроме них самих, не знает. Их пособники вроде нас с тобой могут рассказать лишь об эпизоде, но не про общую картину. Очень часто даже тем, кто непосредственно идет на дачу или в квартиру, не ясно, к кому они заявились, но зато они точно знают, что брать, где что лежит. Лукьянов гениальный организатор! – И давно он этим занимается? – чуть дыша, спросила Аня. – С пеленок, – буркнул Дима. – Не знаю. Не хочу знать. – А что будет, если нас менты поймают? – Не знаю, – традиционно ответил муж. Но потом добавил: – Небось Сергей Петрович обезопасил себя. Связи у Лукьянова огромные, если враги подбираться начнут, его заранее предупредят, и наш гуру сольется. – А мы? – не успокаивалась Аня. – А мы останемся! – гаркнул Дмитрий. – Нам бежать некуда. Нас всех найдут и расстреляют. Анечка судорожно разрыдалась. Муж опомнился и бросился ее утешать. Похоже, Митя сообразил, что наболтал лишнего, и попытался исправить оплошность – обнял супругу и стал говорить, мол, все будет хорошо, Сергей Петрович заботится о членах «семьи», как родной отец, никогда не бросает своих, содержит тех, кто по разным причинам отошел от дел. Вот, например, тетя Ада, та старушка, у которой Анечка жила, пока не вышла замуж за Диму. Она была связана с Лукьяновым, но потом из-за возраста и состояния здоровья уже не могла принимать участия в организации ограблений. И что? Ее бросили и забыли? Вовсе нет! Тетя Ада явно не на нищенскую пенсию существует, она ни в чем не нуждается. Слушая Митю, Аня вспомнила, как Сергей Петрович, подселяя ее к бабушке, строго сказал: – Ухаживай за Адой. На тебе все хозяйство: уборка, готовка, закупка продуктов. Будешь сопровождать ее в поликлинику, развлекать по вечерам. Ада одинокая, детей не имеет, она тебе за заботу квартиру свою подарит. Я помогу документы оформить. Но жилплощадь ты получишь лишь в том случае, если я увижу проявление твоей искренней заботы и любви к бабушке. Обидишь Аду – тебе будет плохо. Впрочем, ты хорошая, добрая девушка, я в тебе не сомневаюсь. А Дима говорил, словно заведенный: – Сергей Петрович, подселив тебя к ней, одним выстрелом убил двух зайцев. И старушке уход обеспечил, и хорошую жилплощадь для новой рабыни организовал. А Лада с Ильей Николаевичем… Они, правда, не такие уж и дряхлые, но совершенно не приспособленные в быту, витают в эмпиреях. И что? За ними присматривают Настя с Гришей. Опять две проблемы одним махом решены. Окружающие искренне считают Гудковых мужем и женой, никому и в голову не приходит, что они брат с сестрой, а Лада и Илья Николаевич живут, словно за каменной стеной, им «дочка» и «зять» прислуживают. И у нас все будет хорошо. Тебе больше ничего не поручают, потому что Никита совсем маленький, я за нас двоих на Лукьянова работаю. Сергей и Адал бандиты, но они своих не бросают. Все у нас устаканится. – И Никита поправится? – с надеждой спросила Аня. – Непременно! – слишком быстро и уверенно ответил Митя. – Если в России правильно лечение не организуем, Сергей Петрович нашего сына в Европу отправит. Он обещал денег дать, а Лукьянов человек слова… Анна снова оборвала рассказ и уперлась ладонями в сиденье джипа. – Как подумаю сейчас про свою наивность, прямо плакать хочется. Мышечная дистрофия Дюшенна не лечится, можно лишь попытаться поддерживать больного. Но я так надеялась! Конечно, рассказ Димы меня напугал, сначала я в истерику впала, а потом успокоилась и подумала: Сергей Петрович вроде Робин Гуда. Он ведь кого грабит? Воров! Вот откуда у начальника районного отделения полиции внедорожник за несколько миллионов рублей? На чьи деньги дети депутата от какого-нибудь бедного района России обучаются в Англии в самом престижном колледже, где семестр тридцать тысяч долларов стоит? Ответы сама знаешь. Народный избранник свой же народ и обокрал. Разве это преступление – у вора награбленное отобрать, а? – М-м-м… – промычала я.