Стекла в деревянных рамах дребезжали под ударами дождя, словно зверь из песенки уже царапался в окна приюта. Тайна на всякий случай вгляделась в промозглый сумрак по ту сторону стекла, но увидела лишь собственное отражение, бледное и размытое. Блеснула молния, залив пустырь неживым светом, и на какой-то миг окно утратило прозрачность, превратившись в зеркало. Отражение обрело четкость, и на Тайну в упор посмотрела белая маска с острыми скулами и темными провалами глазниц. Это было ее собственное лицо, но игра света и тени превратила его в жутковатый череп, увенчанный парой загнутых рогов. Вспышка погасла, прогремел гром, и жуткая морда исчезла, как будто утопленник сначала всплыл к самой поверхности воды, а потом снова погрузился на дно. – Нет у меня никаких рогов, – заявила Тайна, глядя на свое потускневшее отражение. – И нечего меня убеждать. Она решительно отвернулась от окна и направилась в хоровой класс. Ей пришло в голову, что это место заодно с Иваном Николаевичем, а значит, не стоило доверять всему, что она видела и слышала. Тайна заглянула в приоткрытую дверь. Дети сидели полукругом, покачиваясь в такт песенке. На стене висела черная грифельная доска, на которой мелом были написаны слова песни. Рядом кто-то дописал кривыми печатными буквами: «Машка – уродина». Первой Тайну увидела какая-то девочка, сидевшая напротив двери. Она прекратила петь и замерла, испуганно моргнув. Вскоре все хористы – полсотни, а то и больше детей – замолчали, и только какой-то мальчишка, сидевший спиной к двери, прогнусавил в наступившей тишине: – На могильный холмик, где лежит покойник! Тайна переступила порог. Она разглядывала воспитанников детского дома, а те разглядывали ее. Грязные и оборванные, они были похожи на волчат, впервые увидевших незнакомца. Тайна задалась вопросом – где Иван Николаевич находил их? Подбирал беспризорников, тех, кто сбежал из дома и ночевал на вокзалах и в коллекторах? Или похищал обычных детей, исправно посещавших школу и слушавшихся родителей? А может, они сами приходили в парк, чтобы навсегда сгинуть среди аттракционов и каруселей? «Наверняка так и есть», – подумала Тайна. У нее сложилось ощущение, что Иван Николаевич никогда не покидал свой парк, как паук не покидает паутину. Все это место было огромной хитрой ловушкой, и сама Тайна каким-то образом угодила в нее. Все детдомовцы сидели на стульях, и только одна рыжая задиристого вида девочка – на старой исцарапанной парте, болтая ногами. – Чего вы на нее пялитесь? – недовольно бросила она. – Занимайтесь своими делами! Репетиция окончена! Круг рассыпался, дети разошлись в разные стороны, но никто не торопился покидать класс. Все исподтишка наблюдали за Тайной, перешептываясь и бросая в ее сторону любопытные взгляды. Рыжеволосая девочка спрыгнула с парты. На ней был джинсовый комбинезон и белая футболка, на груди – круглый значок с изображением скорпиона. Одета она была лучше остальных детдомовцев, хотя сальные волосы и грязные ногти выдавали в ней такого же обитателя котельной. – Ты слишком старая для новенькой, – сказала девочка вместо приветствия. – И как же тебя зовут? – Тайна. – В смысле – это секрет? Или Тайна – это твоя кличка? – Это не кличка, это имя. – Хорошо! А меня зовут Лена. Я староста. Это значит, что, когда Ивана Николаевича нет, я тут за главную. Понятно? Тайна кивнула. – Ну хорошо… И какая же у тебя сила? – Я не знаю. Ваш директор сказал, у меня рога. – Рога – это и так ясно, я тебя про способности спрашиваю. Ты можешь делать что-нибудь необычное? – Не могу, – сказала Тайна. – Жаль. Значит, твои способности еще не проявились. – Лена огляделась и добавила, понизив голос: – У девочек это сильнее проявляется, когда начинает идти кровь. Но здесь почти все слишком маленькие для этих дел! – А у тебя какая сила? – поинтересовалась Тайна. – Я управляю дождем, – заявила Лена. – Тучи меня слушаются! Тайна посмотрела в окно, туда, где бушевала гроза. Если Лена не врала, ей бы следовало давно остановить репетицию. Какой смысл просто так портить погоду? – Ладно, давай тебя поселим, что ли… – Лена огляделась. – Катюха, ты где?! Живо сюда! Откуда-то возникла тощая девочка с косичками, похожими на крысиные хвостики. – Я тут! – сообщила она, заискивающе улыбаясь и заглядывая Лене в лицо. – Что у нас со свободными койками? Надо новенькую поселить! – Все хорошие места заняты, вообще ничего не осталось. Можем поселить в дальней спальне! – Катя покосилась на девочку лет двенадцати, стоявшую у стены, отдельно ото всех. – Там сейчас только Машка живет. – Ну, что поделать, значит, поселим с Машкой. – Лена бросила на Тайну хитрый взгляд: – Как ты относишься к паукам? – Нормально, – пожала плечами Тайна. – Они мне ничего плохого не сделали. – Вот и хорошо, значит, проблем не будет, – усмехнулась Лена. – Катюха тебе все покажет! А пока – свободны! Катя схватила Тайну под локоть и поволокла прочь из хорового класса. – Ты быстро освоишься, – тараторила она, спускаясь по лестнице. – Старшим проще, это мелкие долго привыкают. Плачут и плачут, всегда одно и то же. – А ты давно здесь живешь? – поинтересовалась Тайна. – Давно. – А раньше где ты жила? – Где-то снаружи, – неохотно отозвалась Катя. – Я уже плохо помню. Этот дом высасывает воспоминания, так у нас говорят. И когда их почти не остается, ты перестаешь плакать… Кстати, вот тут у нас столовая! Ужин через час, так что не опаздывай! Катя провела Тайну по первому этажу, показала женскую уборную и фонтанчик с питьевой водой. – А там что? – спросила Тайна, указав на железную дверь в конце коридора. – Там котельная, – сказала Катя. – Нам туда нельзя. Идем, я покажу, где ты будешь жить… Дальняя спальня действительно находилась на отшибе, за туалетами. Тусклый серый свет из окна падал на голые оштукатуренные стены, выцветший линолеум и чугунную батарею, на которой сушились чьи-то носки. Кроватей хватало, но только одна была застелена. – Ну, давай осваивайся, – кивнула Катя. – А я пойду. У меня от этого места мурашки по коже, брр! Тайна зашла в спальню, включила свет и еще раз огляделась. Она не поняла, почему Катя так отзывалась об этом месте и почему ухмылялась Лена. Комната как комната, не хуже той, где Тайна встретила мальчика с гирей на ноге. Пожалуй, здесь было даже чище, чем в других спальнях, и не так воняло. На подоконнике сидели безголовая кукла и плюшевый медведь с выдранными глазами, стену над единственной занятой кроватью украшали картинки, пришпиленные канцелярскими кнопками. Тайна подошла ближе и присмотрелась. Почти на каждом рисунке был изображен ангелоподобный мальчик с крыльями, а рядом с ним – девочка, из-за спины которой торчали мохнатые паучьи лапы. Дети держались за руки, играли под ярким солнцем или просто улыбались. В светловолосом ангеле Тайна безошибочно узнала Кирилла, мальчика, который утверждал, что умеет летать. – Отойди оттуда! Прочь! Тайна оглянулась и увидела девочку в мешковатой толстовке и потертых джинсах. Вязаную шапку неопределенного цвета она натянула на самые глаза, как будто хотела спрятать лицо. – Ты Маша? – Да! Кто же еще?! – А меня зовут Тайна. Теперь мы соседки по комнате. – Я знаю! – Девочка пересекла спальню и со всего маху села на кровать, так что пружины протестующе заскрипели. – И почему ты согласилась здесь жить? Мне и одной прекрасно было! – А с чего бы мне не соглашаться? – Потому что я – это я, разумеется! – Маша свирепо уставилась на Тайну. – Никто не хочет со мной жить! Тебе что, не противно на меня смотреть? – Не противно. – А ты знаешь, что у меня уже есть соседи по комнате? – спросила Маша. – Посмотри туда! Тайна проследила за ее взглядом и увидела, что потолок спальни густо заплела паутина. В пыльных кружевах копошились жирные блестящие пауки разных размеров и форм. Один, с крестом на спине, шлепнулся на пол в паре метров от Тайны, прополз по линолеуму и скрылся под кроватью. Только сейчас девушка обратила внимание, что окно, углы комнаты и даже батарея были в паутине. – Это мои друзья, – сообщила Маша. – Ну что, теперь ты уберешься? – Нет, – сказала Тайна. – Меня все устраивает. Где здесь выдают постельное белье? Некоторое время Маша сверлила Тайну недобрым взглядом, а после проворчала: – В кладовой, напротив туалетов. Там найдешь все, что нужно. * * * Было шумно и жарко, резко пахло тушеной капустой и рыбными котлетами. Большое прямоугольное помещение с высоченным потолком и кафельными стенами было разделено на две части: с одной стороны располагалась кухня, а с другой – сама столовая. Границей служил длинный металлический прилавок, вдоль которого двигалась очередь. Воспитанники детского дома брали пустые миски, похожие на каски солдат, павших под вражеским огнем, пластмассовые подносы и выстраивались друг за другом. Дежурные в засаленных передниках накладывали им еду из больших закопченных кастрюль. Лена приглядывала за процессом, стоя чуть в стороне и жуя большое сочное яблоко. Старосту побаивались, и, пока она смотрела, почти никто не толкался и не лез вперед. Тайна взяла поднос, посуду и встала в конец очереди. Прилавок был грязный, кафель – в пятнах жира, в остальном же дела здесь оказались поставлены на удивление хорошо. Каждый дежурный знал свою роль – кто-то стоял на раздаче, кто-то занимался грязной посудой и подносами. Несколько девочек-поварих деловито носились между разделочными столами и газовыми плитами. Что бы ни задумал Иван Николаевич, в его планы явно не входило заморить детей голодом. Да и пахла еда весьма неплохо – Тайна, еще ни разу за свою короткую жизнь нормально не пообедавшая, ощутила, как желудок мучительно сжимается, требуя еды. Маша, в своей вязаной шапочке и мешковатой толстовке, заняла очередь чуть раньше, поэтому между ней и Тайной было еще несколько детей. Некоторые вели себя спокойно, другие вертелись, пересмеивались и гремели посудой. Маша смотрела себе под ноги, а когда кто-то толкался, лишь сильнее втягивала голову в плечи. Когда пришла ее очередь получить порцию капусты, дежурный – тощий мальчишка с острым, как у хорька, лицом – вывалил все мимо тарелки, прямо на поднос. Несколько человек, видевшие это, захихикали. Маша наградила его ненавидящим взглядом. – Двигайся, двигайся, – усмехнулся дежурный. – Очередь задерживаешь! Чуть дальше девочка в замызганном переднике и помятом поварском колпаке выдавала рыбные котлеты. Каждый детдомовец, независимо от возраста, получал по две штуки. Когда к дежурной подошла Маша, та отодвинула кастрюлю и сказала: – Котлеты кончились! Иди отсюда! Лена видела, что происходит, но продолжала спокойно жевать яблоко, облокотившись на подоконник. Маша взяла поднос, по которому растекался водянистый гарнир, и поплелась за дальний столик. – Обойдется без котлет, – сказала дежурная.