Леон попытался закрыть дверь. – Ах да, надеюсь, вам понравится кошачье угощение, – добавил Бруно. – Кошачье угощение? – Да, то, которое вы приобрели в восемь пятьдесят пять во вторник в магазине мистера Пэтеля. Как интересно: вы покупаете угощение для котов, а у самих и кота-то нет! – Затем, повернувшись, мальчик прошипел: – Твоя задница в моих руках, соседушка! – Что ты сказал? – спросил Леон Панк. Бруно промолчал. Через несколько минут мальчик уже снимал отпечатки пальцев с объявления, которое держал в руках Леон. Когда отпечатки проявились, Бруно сравнил их с теми, которые снял с цветочного горшка в саду, перевернутого в понедельник нарушителем. – Грязная свинья! – пробормотал Бруно с нью-йоркским акцентом, как у Сэма Дрепера. Хотя сходство было незначительным, Бруно тотчас объяснил это примитивностью оборудования. Затем у него в голове сформировался вывод: – Милдред держат в заложниках в доме номер восемь! Через мгновение мальчик услышал, как внизу зазвонил телефон. Затем в дверях показался отец. – Есть новости по делу, – сообщил Джим. – Йен Кокс отказался от признания. Он больше не утверждает, что убил Поппи Раттер. 18 Отец и сын сидели во дворе. Утреннее солнце и отсутствие ветра создавали благоприятные условия для сравнения записей. Хелен подала кофе, сок, мюсли и оладьи с маслом. – Итак, почему Йен Кокс сначала признался в убийстве, а потом отказался от своих показаний? – Приготовься записывать, – сказал Джим, отхлебнув кофе. – Все довольно сложно. По словам Йена Кокса, та версия событий, в которую мы начали верить, сильно отличается от правды. В вечер убийства он бродил вокруг дома Поппи, но не для того, чтобы навредить ей, а с намерением уговорить уехать вместе с ним. – Записи на автоответчике лишь частично это подтверждают, – заметил Бруно. – Да, верно. Но есть еще кое-что. Йен Кокс ждал, пока Поппи вернется с работы на горячей линии, и говорит, что успел переброситься с женщиной парой слов, прежде чем она вошла в дом. Затем он наблюдал за ней и ее мужем через окно: супруги ссорились. – Все это мы знали и раньше, – ответил Бруно, так ничего и не записав. – А вот теперь мы приближаемся к моменту, когда история меняется. Йен Кокс стал свидетелем изнасилования и собирался вызвать полицию, но тут на дороге вдруг появился Дин. Йен не хотел, чтобы Дин увидел, что происходит с его мамой, поэтому попытался отвлечь мальчика. По словам Йена Кокса, то, свидетелем чего я стал, не было попыткой украсть ребенка. На самом деле он пытался скрыть неприглядную сцену от глаз невинного существа. – Верно, – кивнул Бруно, прежде чем вздохнуть и записать в блокнот новую информацию. – Ты не очень расстроился? – спросил Джим у сына, уловив что-то в его голосе. – Нет, рассказывай дальше. – Детективы тоже люди. Им позволено чувствовать… – Рассказывай дальше! – прервал отца Бруно. – Я не расстроен, просто сосредоточен. – Когда в тот день я догнал Йена, он убежал. – Почему? – Наверное, проще было убежать, чем все объяснять. Может, ему казалось, что это лучший способ уберечь Дина. – Но зачем Йен Кокс признался в убийстве? – Из-за чувства вины, – объяснил Джим. – Йен думает, что Поппи погибла из-за их романа. И, следовательно, из-за Йена Дин остался без матери. А если Терри Раттера посадят за убийство жены, то у мальчика не будет и отца. Йен сказал, что не хочет нести ответственность за то, что Дин останется совсем один. – Я так и знал! – воскликнул Бруно. – Людей не бьют разводным ключом. Все это слишком неправдоподобно! – Да, ты прав, – ответил Джим, делая пометку в блокноте. – Значок лучшего сыщика для инспектора Глью-младшего! Но я и сам сомневался в виновности Йена. То, как он описал убийство, не соответствовало характеру ран на теле Поппи Раттер. Угол удара был другим. – Я только не понимаю, почему он передумал, – сказал Бруно, наслаждаясь отцовским одобрением. – Почему отказался от заявления именно сейчас… – Возможно, к этому его подтолкнула мысль о пожизненном заключении. Или же он хочет, чтобы был наказан настоящий убийца. Некоторое время отец и сын просматривали свои заметки. Оба покусывали карандаши и тяжело вздыхали, дойдя до страницы с вопросами, оставшимися без ответа. – У меня появился первый стукач, – как ни в чем не бывало заявил Бруно. Джим оторвался от записей. Мальчик рассказал о переговорах с Леоном Панком, а также сообщил о совпавших отпечатках пальцев. – Покажи мне, – попросил отец. Бруно достал листы бумаги с отпечатками. Джим посмотрел их на просвет. – Не уверен, что они совпадают, – протянул мужчина, глядя сначала через очки, а потом без них. – Совпадают! – сказал Бруно, надеясь, что уверенность в его голосе убедит отца. – Моя версия заключается в том, что Леон и призрачная женщина держат Милдред в заложниках! – Зачем им это? – скептически поинтересовался Джим. – Не знаю, но эти отпечатки доказывают, что Леон лазил по нашему саду. А под горшком мы нашли кошачью мяту! – Не уверен, что все эти детали что-то доказывают, но продолжай. – Я видел, как во вторник Леон покупал кошачье лакомство! Но он отрицает, что у него есть кот. Ты говорил, что призрачная женщина спрашивала про кота и описала Милдред. Здесь пахнет жареным! И это жареное размером с Брайтон и Хов, ты согласен? – Скорее, это подозрение размером с воображение Бруно Глью! Ну и каков же твой план? – Гражданский арест, – ответил Бруно, вгрызаясь в остывшие оладьи. – Я дам Леону Панку время до обеда на то, чтобы вернуть Милдред, а затем он почувствует крепкую руку закона! Что нужно для того, чтобы получить ордер на обыск? – Настоящий полицейский! – Как думаешь, инспектор Скиннер выпишет мне ордер и я смогу обыскать дом Леона? – Нет! И еще трижды нет! Отец и сын снова уткнулись в блокноты. – Значит, полиция уже не выдвигает обвинений Йену Коксу? – спросил Бруно, еще немного подумав. – Я чуть позже позвоню инспектору Скиннер. Если это и так, то главным подозреваемым опять становится Терри Раттер! – А где папа Дина сейчас? – В камере предварительного заключения. Ему отказали в залоге. Сегодня я его навещу. – Можно я пойду с тобой? – Нет, сынок, не в этот раз. В это мгновение отец и сын услышали, как в саду кто-то скребется. Бруно обернулся. Его надежды вспыхнули вновь. И вот она появилась! Сначала показались снежно-белые носочки, затем рыжие уши, а довершили картину черные усы. – Это Милдред! – торжествующе воскликнул мальчик. – А что это у нее во рту? – спросил Джим. – Птица? – Нет, – ответил Бруно. Прищурившись, он глядел на то, как обожаемая питомица несется к ним через сад. – Это змея! – опасливо вскрикнул Джим. – Сосиска! – восторженно сказал Бруно. – Просто сосиска! Далее последовала восхитительная сцена. Мальчик и кошка обнялись, кошка мурлыкала, Бруно ей вторил. Это длилось несколько минут. Мальчик, не выпуская Милдред из рук, радостно пританцовывал и все повторял: – Я думал, что потерял тебя!