– Вот как? По-моему, в последнее время ничего интересного не было. Ничего особенного, все как обычно. – А как же небольшая заминка, а? – собравшись с духом, Кэсси посмотрела на Харри. – На днях в новостях сообщили, что рост замедлился по сравнению с запланированным. Теперь наступила очередь Харри прятать свой взгляд. – Ой, Кэсси, вообще-то, у меня здесь и своих дел полно. Я не слежу за тем, что происходит в офисе. Она определенно избегала этой темы. Разговоры об IMAGEN относились к кругу тем, которых они обычно не касались. Договоренность негласная, но всегда выполнялась непреклонно, и Кэсси никогда не завела бы такой разговор, если бы не тот факт, что ее подруга уже шесть месяцев в декретном отпуске, и есть шанс, что материнство могло притупить ее профессиональное «я» настолько, что удалось бы разговорить ее. Обратная сторона заключалась в том, что если Харри и расскажет ей какие-то новости, то только хорошие. – Понимаешь, в интернете было много версий, – проговорила Кэсси, – почему такое могло случиться. И это только те, что попались мне на глаза. – Я ничего об этом не знаю. – Харри взяла печенье, разломила его пополам и положила половинку обратно в пакет. – К этой стороне дела я вообще не имею отношения. Кэсси почувствовала, что пора отказаться от своего замысла. Сменить тему разговора, поболтать о чем-то незначительном, нейтральном. Порадоваться встрече с подругой, а не вести себя как агент под прикрытием. Это даже не игра в шпионов – руководство оперативниками, передача секретных документов. Это был другой вид шпионажа, манипулятивный и грязный. Прикрыв глаза, она подумала об Алане в безопасной палате, о конфиденциальности его лечения. О его расцарапанной до крови голове. О его мокрых щеках. – Люди интересуются, это результат продаж, сфокусированных на международных проектах, или что-то более непредвиденное… На лице Харри появилось беспокойство: – Брось, Кэсси, ты же знаешь, что я не могу говорить об этом. Понимаю, тебе очень тяжело. Трудно признаться себе, что осталась не у дел. И все еще представляешь, будто добросовестно выполняешь свою работу, и ты всегда ответственно выполняла ее. Компания старается развивать у сотрудников чувство, что IMAGEN – одна большая семья, именно так они заставляют нас работать наиболее эффективно. Но это не твоя семья. И никогда не была ею. – От сочувствия выражение ее лица стало мягче. – Это была всего лишь твоя работа. Ты потеряла только работу. У Кэсси перехватило дыхание. Она отхлебнула немного чая и с трудом проглотила его вместе с болезненным комком в горле. «Понимаю», – сказала Харри. Ничего-то она не понимает! С чего ей понимать? – И вообще, о международных проектах ты знаешь не меньше меня, – продолжила Харри. – Особенно если учесть, что моя работа всегда фокусировалась на внутреннем рынке. Кэсси, пожалуй, сдалась бы, если бы Харри не проговорилась. Ведь если IMAGEN готовилась к зарубежной экспансии, как и планировалось, Харри, несомненно, работала на этих проектах до того, как ушла в декрет. Крошечный обрывок информации – всего лишь намек, что у нее еще есть шанс узнать что-то полезное. Вопрос в том, что она должна спросить? И снова вспомнился Алан с расцарапанной, незаживающей раной за ухом. – Говорят, приемники следующего поколения можно имплантировать… Харри резко встала. – Айша проснулась, – сказала она и поспешно вышла из кухни. До Кэсси доносилось только пение Руби. Она сидела на кухне одна и искренне удивлялась собственному идиотизму. Харри же до ненормальности предана и компании, и ей. Как можно было пренебречь этим? Именно благодаря преданности Харри их дружба не оборвалась во время конфликта. Харри легко могла бы позволить Кэсси просто исчезнуть из своей жизни. Как поступили все другие бывшие коллеги – и те, кого она считала друзьями, и просто знакомые. Но Харри не позволила. И единственный способ сохранить их дружбу заключался в соблюдении запрета на контакты, несмотря на то что, по сути, они нарушили его. Они никогда не обсуждали, что произошло. Потрясение, да. Помрачение, да. Последствия. Но не как Кэсси дошла до этого, и ни слова, ни полуслова о жизни и работе Харри в компании после увольнения подруги. – Где моя мамочка? Руби стояла в дверях, прижимая к себе книжку с картинками. – Ушла наверх. Малышка Айша плакала. – Она всегда плачет, – произнесла Руби с презрением. – Все время плачет, плачет и плачет. И еще ей всегда нужен новый подгузник. – А ты не плакала, когда была маленькой? Руби решительно помотала головой: влево-вправо-влево. – Нет, я не плакала, и это было очень давно. – Ты никогда не плакала, ни разу? Но Руби уже потеряла интерес к этому разговору. Она подошла к Кэсси и протянула ей книжку, которую принесла. – Можешь прочитать ее? – Сейчас? Ты хочешь, чтобы я почитала тебе? Хорошо. – Кэсси взяла книжку. «Совёнок, который не хотел летать». – Гм… где ты хочешь сесть? Очевидно, не на коленях у Кэсси. Девчушка забралась на стул матери, а Кэсси развернула свой так, чтобы они могли рассматривать картинки вместе. Она переворачивала страницы, показывая на картинках то, о чем читала: Луну, лестницу, совенка, и говорила за персонажей забавным голосом, за каждого другим. Разные голоса оказались для Руби в новинку. И она больше смотрела на Кэсси, чем на картинки. – Конец. – Кэсси закрыла книгу. Руби смотрела на нее большими карими глазами. – Нет, не конец, давай придумаем продолжение. – Давай. И что, по-твоему, будет дальше? – Совенок полетит до самой Луны, и… – Руби внезапно застеснялась и замолчала, накручивая на палец прядь волос. – А когда он туда доберется, то встретит семью космических сов, – подсказала ей Кэсси. – Они дадут ему скафандр и накормят сушеными замороженными червяками… – Космическими червяками, – добавила Руби. Сморщив носик, она закрыла глаза. Ей очень нравилась эта игра. Кто бы мог подумать! – Да, космическими червяками. А затем… – Он будет скучает по дому, полетит домой, а потом найдет свою маму, и конец. – Глаза Руби снова широко распахнуты. – Отличная история, – похвалила девочку Кэсси. Сверху донеслось поскрипывание лестницы. – Ага, и у меня есть еще. Можешь прочитать ее мне. – Руби соскользнула со стула и убежала за другой книжкой. Кэсси еще раз пролистала книжку. Элле такая, пожалуй, понравится: ее племянница всего на год старше Руби, и у нее скоро день рождения. На кухонной стойке лежали ручка и небольшие полоски бумаги для составления списков покупок. Не доверяя памяти, Кэсси взяла листок и записала название и автора. Из коридора донесся голос Харри: – Руби, что ты там делаешь? Ты не надоедала Кэсси? Поток протестов Руби возвестил о возвращении обеих на кухню. Харри принесла Айшу. Кэсси сунула записку в карман. – Харри, извини, забудь, пожалуйста, все, о чем я тебя спрашивала. Я вела себя, как идиотка. – Да все нормально, – покачала головой Харри. – Не волнуйся. Эй, поздоровайся с нашей Айшей! Хочешь подержать? – Она протянула ребенка Кэсси. Та положила малышку на руку и дала ей палец. – Привет, красавица… От ее тепла и тяжести Кэсси почувствовала, как сжимается грудь. Айша обхватила ее палец четырьмя пальчиками, крошечными и влажными. Малышка моргала, терпеливо слушая комплименты, а Кэсси вдыхала теплый запах младенца, пока грусть не переполнила ее. Тогда она передала девочку обратно Харри, почти неловко обняв ее. Они обе притворялись. И, если будут притворяться достаточно усердно, возможно, все обойдется. – Еще чаю? – Харри по-прежнему стояла у самой двери. – Спасибо, я лучше пойду, – сказала Кэсси. – А ты попей чаю. Отдохни немножко! – Мечтать не вредно… Скоро надо кормить Руби. И тебя! – Лицо Харри осветилось улыбкой, и Айша заулыбалась, словно в ответ. – Ну конечно! Ты ведь тоже хочешь покушать? Экскурсия по дому, похоже, откладывается на следующий раз, – сказала она Кэсси, когда они выходили в прихожую. – Наверху беспорядок, некоторые коробки даже не распакованы… Слушай, а как твоя сестра, ее детки? – В полном порядке. Все отлично. А Тим, как он? Под журчание светской беседы они подошли к входной двери. Прощальные объятия, будто ничего не случилось. Кэсси улыбнулась подруге. – До скорой встречи, – сказала она. – Спасибо, что пришла. – Харри выдержала пристальный взгляд Кэсси. – Береги себя, ладно? – И она медленно закрыла дверь. Глава тринадцатая Путь обратно в город, по разбитым дорогам, превратился в целое приключение: опустив голову, Кэсси быстро крутила педали, только успевая стряхивать с глаз капли дождя. Мимо, слишком близко, пронесся, сигналя, микроавтобус. Она буквально могла дотронуться до него – ударила его ладонью. Не отставая, она бормотала себе под нос его регистрационный номер, понимая, что в следующее мгновение, как только он исчезнет из виду, он исчезнет и из памяти, но даже если потом вспомнится, то последнее, что ей придет в голову, – это обратиться в полицию. Если написать заявление, ее имя занесут в протокол, но ничего не будут делать: у них и так едва хватает людей для расследования по-настоящему серьезных преступлений. Но, хлопнув ладонью по близко проехавшей машине и выругавшись, она почувствовала себя лучше. Когда же Кэсси добралась до книжного магазина, зажатого между пустующим многоквартирным домом и магазином одежды с кричащей вывеской «все должно уйти», она уже немного успокоилась. Детская секция, с яркими креслами-мешками и картонными персонажами – принцессами и пиратами, животными и инопланетянами, спряталась в углу. Кэсси прошла прямо к стенду с книжками для малышей. До пятого дня рождения Эллы остается еще неделя. На четвертый день рождения Кэсси ничего не подарила ей. Тогда она почти не понимала, лето было или зима, и постоянно выпадала из реального времени, не различая месяцы, недели и дни, делавшие этот мир стабильным. Поэтому она забыла о дне рождения племянницы. А когда через несколько недель до нее дошло, что она натворила, то убедила себя, что ничего страшного не случилось, поскольку Мэг перехватила бы любой подарок от сестры и отнесла бы его прямиком в благотворительный магазин. Вероятно, Мэг поступит также и с «Совенком, который не хотел летать», но Кэсси все равно купит книжку. Выяснилось, что книжек про совенка целая серия, и Кэсси сомневалась, имеет ли значение, какая история будет первой, но в конце концов она выбрала ту, которую читала Руби. Еще ей хотелось купить поздравительную открытку, но после покупки книги у нее останется на следующие четыре дня три фунта стерлингов сорок восемь пенсов. А ведь книгу надо еще упаковать и отправить по почте! На мгновение в голове промелькнула мысль залезть в свой долговой фонд – взять десятку или хотя бы пятерку. Хотя почти три фунта за поздравительную открытку, это уж слишком! Может, она и почувствует себя хорошо, удовлетворив свое желание, но детей ровным счетом никак не защитит. А именно поэтому на рабочий стол планшета поставлена фотография Финна и Эллы, сделанная неизвестным фотографом. Для постоянного напоминания ей об опасности, которой она могла подвергнуть их. Только один-единственный раз она просрочила выплату по кредиту: в тот месяц она переехала в социальное жилье и закрыла свой старый банковский счет, думая, что таким образом сможет избежать долга. Угроза пришла быстро и эффективно. «Доверенные финансовые решения» могли и не знать, где она теперь живет, но она забыла, что им известно, где живет ее сестра. По электронной почте ей выслали фотографию детей, играющих на заднем дворе. Элла сидела на корточках, поглощенная чем-то в траве, может быть, божьей коровкой. Она любила рисовать их, называя детками божьей коровки. Финн стоял рядом с ней, держа в руках палку, которая, несомненно, была мечом или волшебной палочкой. Снимок очаровывал: такие обычно вешают в рамочке на стенку. На секунду Кэсси даже растерялась. Наверное, фотографию делала Мэг. Ее захлестнула волна облегчения и благодарности за то, что сестра простила ее. А потом она поняла. И облегчение сменилось страхом, благодарность – чувством вины. Не прошло и минуты, как она сделала ответный платеж и поставила присланную фотографию на рабочий стол планшета в качестве напоминания. Постоянного напоминания о своей ответственности.