– Получается, что машину забрал убийца. И он же украл полотна Георга! И кто это был? Могу предположить, что Витязь работал не сам на себя. У него имелся заказчик, которому он и передавал украденные полотна. А в последний раз заказчик то ли решил сэкономить, то ли просто деньги закончились, а полотна были нужны ему позарез, только он решил не платить Добрыне. Вместо этого он убил сообщника, а картины забрал себе. – Или Добрыня пожадничал и поднял цену. – Может быть и такое. В любом случае, тот лохматый мужик, который подошел к нему во дворе, отлично вписывается в этот образ. – Вот уж нет! Нина сказала, что он был одет бедновато. И куртка была рваная! – Рваные куртки – это сейчас модно. Главное, что обувь у мужика была дорогая и, что еще важней, чистая! – А почему важней? – Потому что это означает, он на машине был! Всюду грязь непролазная, лужи. А он в чистых ботинках по двору рассекает. Ясно, что мужик был на колесах! – «Запорожец» тоже машина. – Только у вконец опустившегося бомжа денег и на такую машину не найдется. Он все на бутылку спустит. И уж о том, чистые у него ботинки или грязные, он задумается в последнюю очередь! – Хорошо, и что ты предлагаешь? Где нам искать этого человека? Кира молчала. Снова опрашивать свидетелей в доме Георга, не видел ли кто бомжеватого угрюмого мужика в чистых сверкающих ботинках? Трудно себе даже представить, куда пошлют их и без того издерганные допросами оперативников жители дома. Только им и дел, что чьи-то ботинки разглядывать! – Боюсь, что единственный способ выйти на убийцу – это вычислить, где и у кого сейчас находятся украденные Добрыней картины Георга. Но и тут официальное следствие нанесло планам Киры сокрушающий удар. Ольвия вернулась со свидания со своим братом в таком приподнятом настроении, что даже не обратила внимания на то, что в кухне все переставлено, а вместо одной Валерии там сидит целых четыре девицы – Кира, Леся, Анжелика, – ну и разумеется, сама Валерия собственной персоной. – Георг выглядит неплохо, – сказала она, порхая по квартире в отличном расположении духа. – Своей вины он, конечно, не признает. И адвокат пообещал, что если не найдется новых улик, то брата скоро выпустят на свободу. Валерия запрыгала на месте от радости. Ольвия не стала ее упрекать, а вместо этого сказала: – Есть и еще одна хорошая новость. Нашлись картины, украденные у брата. – Нашлись? Где? – Они были на съемной квартире Добрыни. Оперативники обыскали ее. Картины даже не были спрятаны. Так и стояли, прислоненные к стене. – Все? – Все за исключением одной. Видимо, ее Добрыня взял последней. И до его дома она не доехала. – А что за картина? – Пейзаж, – вздохнула Ольвия. – Хорошо помню эту картину. Брат говорил, возможно, она принадлежит кисти самого Рериха. – Не может быть! – Совсем небольшая картинка, – поспешила добавить Ольвия. – По мне, так ничего особенного. Кстати авторство весьма спорно. Возможно, это рисовал кто-то из учеников или подражателей великого художника. Точнее могла бы установить экспертиза. Но брату картина нравилась сама по себе, и он не торопился устанавливать ее истинного автора. Или не хотел. Куда приятней полагать, что у тебя висит подлинник Рериха, чем точно знать, что это всего лишь кто-то из его учеников. – Да и приобрел эту картину брат недавно. И вот теперь она единственная, которая пропала бесследно! – А что за пейзаж? Что там было? Лес? Поле? – Горы, – проронила Ольвия, – совсем особые горы. А затем, словно вспомнив с кем имеет дело, оглядела всех четверых своим прежним высокомерным взглядом и проронила: – Впрочем, вам все равно не понять, что там были за горы! Подруги даже обиделись на нее. Почему это им не понять? Горы, они и есть горы. Чего тут можно не понять? Глава 17 На следующий день Анжелике снова предстояло идти на службу. Ох, как не хотелось ей идти в свой Центр психологической поддержки населения. После убийства Добрыни и несчастного случая с Викентием работа стала ей в тягость. Поселилась на душе какая-то смутная тоска, которая мешала исправно выполнять свои обязанности и отдаваться работе целиком и полностью. Она даже накануне пожаловалась Лесе, сказав ей: – Не вижу смысла в своей работе. Ну, позвонит мне кто-то, ну, поговорим мы с этим человеком. А потом его убьют, как убили Добрыню! – Добрыня сам виноват. – Ох, не знаю. Как-то тяжко мне. И на работу совсем не хочется! – Это не новость. – Нет, ты не понимаешь, – с грустью сказала Анжелика. – Для меня моя работа всегда была на первом месте. Я к своему телефону как на праздник шла! А теперь это ощущение счастья пропало! – У тебя в душе праздник был, потому что ты влюблена была. Тебя там каждую субботу твой «Георг» ждал. А теперь тебя никто, кроме самой работы, не ждет. Вот ты и хандришь. Признайся, небось с Борисом в ресторан пошла без всякой тоски? – Да, – не стала скрытничать Анжелика. – Пошла, и с большим удовольствием. Как думаешь, Борис ко мне серьезно относится? – Главное, что он в тебя влюблен до опупения. – Ну и я… – покраснела Анжелика. – Я в него тоже… Мне так кажется… Немного. Леся с улыбкой смотрела на подругу. Хорошо, что Анжелика так быстро забыла свое былое чувство. Может, это и легкомыслие. Но разве было бы лучше, если бы она хранила посмертную верность проходимцу и бабнику Добрыне, с чьей стороны ничего серьезного никогда не было да и не могло быть. Не такой покойник был человек, чтобы связать свою жизнь с какой-то одной конкретной женщиной. Пусть даже и с Анжеликой. Будем надеяться, что Борис в этом плане выгодно отличается от Добрыни. И все-таки что-то тревожило Лесю в этом зарождающемся чувстве Анжелики к Борису. Ведь как ни крути, а оба близких приятеля Бориса были записными бабниками. Полосков своих женщин просто мог сортировать по цвету волос. А Добрыня… Добрыня тоже недалеко от него ушел. Он относился к своим пассиям с подчеркнутым цинизмом. Анжелике просто повезло, что этого типа ухлопали. И кто бы это ни сделал, лично она должна быть весь век ему благодарна! Итак, сегодня была рабочая смена Анжелики. И она шла, словно на аркане, но все-таки дотащила себя до офиса. – Совершенно нерабочее настроение, – пожаловалась Анжелика другим девочкам-диспетчерам. – У вас такое бывает? Стройный хор голосов заверил ее, что бывает, и очень часто. – А вот у меня такое впервые. – Сходи кофейку выпей, – посоветовал ей кто-то. – Так я только что пришла. Куда же я снова пойду? – А и не надо тебе никуда далеко ходить. У нас теперь вполне приличный автомат с кофе стоит. – Где? – В коридоре, сразу возле двери в комнате для релаксации. Михалыч расщедрился. – Да, да, прямо что-то удивительное с нашим Михалычем делается! После того как Викентий оказался в больнице, он у нас в офисе днюет и ночует. – Как? Он снова приходил? – удивилась Анжелика. – Когда? – Вчера. Тебя не было. Весь день в офисе провел. И ты знаешь, что у нас теперь новый руководитель? – Кто? – Увидишь. Какой-то парень из людей Михалыча. – А как же Викентий? Он что… Анжелика не договорила, потому что у нее перехватило дыхание. Неужели Викентий скончался, а она об этом узнает только сейчас? Но нет, как опасалась Анжелика, худшего ей услышать не довелось. – Викентий пока в больнице. И пока жив, – заверили ее девочки. – Но сама понимаешь, состояние у него крайне тяжелое. Даже если рассчитывать на лучшее, то все равно очень долгое время уйдет на его лечение и реабилитацию. – А кто-то же должен заниматься всеми делами в офисе. – Вот Михалыч и назначил временно исполняющего обязанности Викентия. – Иди, он и комнату отдыха велел красиво украсить. Сам Михалыч курировал этот процесс. Его дуболомы огромное лимонное дерево из магазина притащили, несколько бонсаев и картины какие-то.