– Который час? Уже утро? – Шесть ноль-ноль, Мэри. – Давай его. Без видео. – Она села в постели, вскинула руки и потянулась, чтобы кровь прилила к мозгу. Энергично встряхнулась. Перекинула одну ногу через край кровати. До двух ночи она обшаривала лоскуты теневой зоны – безрезультатно; никто из знакомых Голдсмита не видел ни тени этого человека. – Прошу прощения, инспектор Чой. – Рив и сам выглядел предельно усталым, лицо на визоре было темным, смуглым, под глазами мешки. – Доброе утро, сэр. – Вы участвовали в расследовании похищения селекционера Хамсанга Пхунга в начале этого года, не так ли? – Да, сэр. – У меня в памяти рабочего стола есть заметка, с вашей просьбой вызвать вас, если мы отследим кого-либо из подозреваемых в том деле. Она встала и потрясла руками, окончательно просыпаясь. – Да, сэр. – У нас в Комплексе вылазка селекционеров. Один из подозреваемых в деле Пхунга может быть там. Вы хотите участвовать? Могу включить вас в группу поддержки нашей операции. Без колебаний: – Однозначно, сэр. Я хочу быть там. Рив сказал, куда ей прибыть. Мэри быстро оделась, порадовавшись, что улучшенная химия тела позволяет ей оставаться бодрой многие часы без сна. Покинув квартиру, через двадцать три минуты она уже стояла на террасе на северной стороне Канога-Тауэр, чуть касаясь темными узкими пальцами надраенных латунных перил и глядя на Лос-Анджелес с высоты четырехсот метров. По указанию местного СПТ, смотрителя прилегающей к Комплексу территории, она поднялась на уровень, расположенный на двух третях высоты башни. Она наклонилась вперед, и плотная воздушная завеса зашелестела в нескольких дюймах от ее лица, не пропуская прохладный бриз раннего утра. Справа от нее водянисто-серый рассвет замарал туманный горизонт. Мэри приняла приглашение Рива, просто чтобы быть в курсе хода расследований, связанных с селекционерами. Семь месяцев назад она вышла из группы, ведущей следствие по дела Пхунга; к этому ее вынудили большая рабочая нагрузка и упадок духа. Ей не нравились эти операции; вылазки селекционеров напоминали погружение в темный кошмар, разделяемый всем обществом. Но если и существовало нечто, сводящее воедино все проблемы, связанные с преступностью, обществом и защитой общественных интересов, то именно деятельность селекционеров. Она не могла, оставаясь честным зои, отказаться от такой возможности. В ожидании дальнейших указаний от СПТ она сосредоточилась на созерцании города, отгоняя все прочие мысли. Она перешла в состояние боевой готовности всего десять минут назад; она даже не знала, где будет происходить вылазка. Ей откроют это лишь за считаные минуты до ее начала, давая Мэри времени ровно столько, сколько необходимо для знакомства с ее группой. Ночной Лос-Анджелес был прекрасен. Мэри где-то вычитала, что только молодая цивилизация транжирит свет, излучая его в пустоту. Молодые города Земли до сих пор поступали именно так, все, кроме Комплексов темных башен неправильной формы, очерченных свечением ночного неба. Повернутые под углом зеркала отражали ночь, их края освещались предупреждающими маячками и тускло светящимися красными линиями мейсснеровских стыков. В ближайших лоскутах между Комплексами улицы сияли синим и оранжевым, а дома брызгали белым и голубым, словно там приземлились звезды. Более низкие башни более старых деловых центров заполняли просветы между Комплексами шахматными клетками сверхурочной деятельности. Суборбитальные реактивные лайнеры с глухим буханьем проносились над головой в сторону океанического порта Лос-Анджелеса, словно неведомые морские твари в перевернутой глубине. Первая, вторая и третья полосы низкоорбитальных спутников затмевали свечением Млечный Путь, всегда плохо различимый в дымке Лос-Анджелеса. В таком городе, как Лос-Анджелес, жизнь кипела безостановочно; целые общины всегда бодрствовали действовали делали думали. В этот ритм Мэри могла окунаться с головой; она любила город. Лос-Анджелес был теперь ей матерью и отцом, огромный и укрывающий, за всеми приглядывающий и всем дающий занятия, и больным и здоровым, требовательный и строгий. Грозный. Мэри была на двух предыдущих рейдах из-за вылазок селекционеров. Первый обернулся фарсом; ни жертв, ни подозреваемых, только разбитый вдребезги «адский венец» посреди заброшенного гниющего бунгало в калифорнийской теневой зоне. Во время второго они нашли самого Пхунга, запертого в глубине промзоны лоскута семь-три, голого, привязанного к грязной койке, коронованного небольшим импортным (эспаньольским) «адским венцом»; приговор ему уже был вынесен и исполнен – две минуты в аду более жутком, чем мог бы измыслить самый извращенный богослов. Селекционеры были предельно осторожны и весьма находчивы, почти все чистейшие натуралы, но с одним пунктиком: они полагали себя орденом очистителей от скверны. Они редко допускали заметные оплошности. События сегодняшнего вечера могли оказаться крайне важными; то, что происходило – этому предшествовали восемь убийств и удручающие поиски, – бесило, но тем не менее. Мэри представила вот селекционеры ловят Голдсмита делают свое дело заявляют будто выполняют за нее ее работу. Она отогнала эти мысли. Недавние точечные опросы ЛитВизов показали, что целая треть граждан США одобряет незаконную деятельность селекционеров, по крайней мере негласно, проявляет одобрение в болтовне за коктейлями без стадного одобрения или очень горького «око за око». Как ни смешно, большую часть этой трети составляли некорректированные; селекционеры чаще всего охотились именно на некорректированных, поскольку, как правило, именно те совершали преступления, пробуждающие праведный гнев. В дверь стучатся кто же там к вам палач какой сюрприз. – Лейтенант Чой, – услышала она в левом ухе, – поднимитесь по проходу Ла-Сьенега до уровня пять-четыре, переулок Дюран, доминиум два один. Это трехуровневое изолированное жилище. Ваша начальная позиция – западный первый этаж, напротив лифта для арбайтеров, где вы примкнете к командиру третьей группы лейтенанту Р Сэмпсону и младшему лейтенанту Т Уиллоу. Вероятное вооружение находящихся внутри включает флешетник и аэропистолеты. На месте будут зои-медики. Мэри представила, как вся ее дорогостоящая трансформация нашпиговывается стрелками флешетника и ее обступают зои-медики с вопросами: «Что это? Вы хотите вернуться к нормальной анатомии из-за этой травмы?» Ее еще никогда не ранили. Не следует забывать об осторожности; мудрость полиции в быстроте движения. Она прогулялась до места встречи с Сэмпсоном и Уиллоу. Они стояли в штатском возле балкона с выходами вентиляционных систем в сотне ярдов от первой назначенной ей точки, тихо переговариваясь. Мэри присоединилась к ним, и они переместились на девяносто градусов, обходя круглую шахту. Потоки теплого воздуха снизу приподнимали волосы Мэри. Когда они остановились, Сэмпсон улыбнулся ей; Уиллоу выглядел мрачным и нервным. – Рив говорит, ты в этом рейде на подхвате, – тихо сказал Сэмпсон. – Это не мое основное задание, – призналась она. – Но я имею к этому отношение. В прошлом году я вместе с У Тейлором и К Чу выслеживала похитителей Пхунга. – Нынешний рейд может оказаться серьезнее, – сказал Сэмпсон. – Здесь, возможно, три или четыре жертвы. Не меньше десяти селекционеров. Даже возможно, что среди них второй по значимости. – Шледж? – спросила она. Сэмпсон кивнул. – А будь эта вылазка неделю назад, мы могли бы отловить самого Йола Оригунда. – Ух ты! Сэмпсон показал ей на планшете поэтажный план доминиума. – Три уровня. Очень дорогие апартаменты. Владельцы А Пирсон и Ф Мустафа, специалисты по публичному праву, имеющие городскую лицензию. И Пирсон, и Мустафа были связаны с избирательной кампанией Рафкинда. Обоих не более трех часов назад заметила в Нью-Йорке местная ЗОИ. Но доминиум не пустует. – Арендаторы, – сказал Уиллоу с нажимом, будто это было ужасно важное обстоятельство. Мэри кивнула. – Вероятно, дотянулось грязное Восточное, – сказал Сэмпсон. – Но здесь все местные. Нанонаблюдатели в краске отметили за последние двадцать четыре часа шесть регулярных посетителей и четырех бывающих здесь время от времени. Как ввели жертв, не видели; это случилось до того, как сюда наметили рейд. – Есть предположения, кто жертвы? – спросила Мэри. – СПТ и Рив считают, что здесь двое мелких сошек и двое руководителей компаний. Имена неизвестны. Шледж работает больше по преступлениям руководства. – Руководители служб Комплекса? – Нет, – сказал Уиллоу. – Один из них – промышленник из теневой зоны. Чем занималась мелочь, нам неизвестно. – У них аэропистолеты и флешетники, – сказала Мэри. Она повернулась к Сэмпсону: – У нас проблемы? – Там много хрупких предметов; оружие есть только у первой группы. Мэри фыркнула с надменностью профессионала. – Снова у нас по девять жизней. Уиллоу переводил взгляд с одного из них на другого. Он был новичком, всего четыре месяца на службе. Сэмпсон избавил его от недоумения. – Врачи ЗОИ говорят, что до появления каких-либо неизлечимых смертельных нарушений способны восстанавливать сильно поврежденное человеческое тело примерно девять раз. Девять жизней. Как у кошки. – А-а, – сказал Уиллоу, его взгляд просветлел. – Кого-нибудь из вас… ну… восстанавливали? – Его лицо помрачнело, когда он заметил усмешку Мэри. – Только Мэри, – сказал Сэмпсон. – Добровольно, не по необходимости. – Извини, – сказал Уиллоу. – Да фигня. – Прекрасная трансформация, – продолжил Уиллоу, углубляя наносимую рану. – Действительно… Прекрасная. – Т Уиллоу из христианской семьи технических специалистов из Южного округа, – пояснил Сэмпсон. – В Южном округе очень редко встречаются трансформанты, – добавил Уиллоу. – Не нужно извинений, – сказала Мэри. – Но желание выглядеть стильно оставило мне всего восемь жизней. – «Стильно… Опять хитришь». Уиллоу обдумал это и серьезно кивнул. – Когда надеваем шлемы? – В последнюю пикосекунду, на финальной позиции. У нас уже три года не было зои-рейдов к селекционерам, – сказал Сэмпсон. – Будем надеяться, что Оригунд все еще полагает, что в душе́ мы братья. Они разом подняли головы, когда в наушниках зазвучал голос руководителя рейда. Им предписывалось затаиться и ждать, пока другие группы закончат окружать два нижних уровня доминиума. Суд утвердил решение направить через канализацию и другие коммуникации доминиума нанонаблюдателей и нанослушателей; микроскопических, чрезвычайно эффективных и обнаруживаемых только очень специальными средствами. – Мы, может быть, даже получим от них картинку прямо на планшеты, – сказал Сэмпсон. – Настройте на получение видеоизображения, – сказал Уиллоу. Все трое получили инструкции переместиться на следующую позицию. Они забрались в лифт для арбайтеров, наклонившись, чтобы в него влезть. Сэмпсон ввел на панели управления специальный код ЗОИ, и лифт безропотно доставил их на указанный уровень. Расположенный на внешней стороне Комплекса, доминиум, казалось, парил внутри лепной структурной ячейки шириной почти тридцать метров. Первый уровень доминиума открывался к затененным, обсаженным зеленью дорожкам звенящим водопадам настоящим птицам спящим на своих насестах в богато украшенных медных клетках. На втором уровне изолированном одна стена стеклянная открывала головокружительный вид на северный Лос-Анджелес в проеме между огромными зеркалами Комплекса. Третий уровень соединялся узким мостиком без поручней с атриумом на крыше доминиума, предназначенным только для арбайтеров. Они укрылись на третьем ярусе в нише, ремонтной выгородке для арбайтеров рядом с мостиком без поручней, огибающим доминиум. Расправив шлемы и надев, они настроили планшеты на скремблированные частоты нанослушателей, замаскированные во избежание обнаружения под межмашинные каналы связи. – Жильцы явно платиновые, – с завистью сказал Уиллоу, когда они устроились в нише. Мэри нашла негрязный выступ и, поджав длинные ноги, села в позу лотоса. Уиллоу смотрел на нее с искренним восхищением; новое вызывало у него интерес. – Корпоративные юридические и политические штучки, – сказал Сэмпсон. – Премии кусочкам пазлов. – В среде зои «кусочками пазлов» уничижительно именовали тех, кто не гнушался пользоваться лазейками в законодательстве. – Как они могут наказывать руководителей компаний или кого-либо еще, если сами прячутся по закоулкам? – удивился Уиллоу. – Тебе следует почитать Вулфа Руллера, – сказала Мэри. – Если тебя действительно интересует философия селекционеров. – Полагаю, надо бы.