— Ну и ладно. Давай-ка посмотрим, выжила ли я. Мы почти синхронно (результат долгой практики) сломали пломбы и открыли пластиковые крышечки, под которыми прятались стерильные металлические кнопки. Стандартные одноразовые полевые анализаторы, дешевые и абсолютно незаменимые. Если кто-то вступил в фазу полного заражения, нужно выяснить это как можно скорее; желательно, пока этот кто-то не вцепился в такого вкусного тебя. Я расстегнула правую перчатку, стащила ее и сунула в карман. — На счет «три»? — На счет «три», — согласился брат. — Раз. — Два. Мы оба вытянули руки и прижали указательные пальцы к анализаторам, я — к Шонову, он — к моему. Считайте это нашей маленькой причудой. Или системой раннего оповещения. Если один из нас когда-нибудь станет дожидаться «трех» — значит, случилась беда. Приятное ощущение холодного металла на колее, а потом палец пронзает игла. Анализаторы для диабетиков делают так, чтобы не было больно. Медицинским компаниям нужно их продавать, и чем комфортнее пациенту — тем больше купят. А в случае с Келлис-Амберли боль причиняют намеренно, ведь пониженная чувствительность — один из ранних признаков заражения. На приборчиках замигали светодиоды: красный-зеленый. Они мигали все медленнее, а потом красный огонек погас и остался гореть только зеленый. Я чиста. Глянув на анализатор в собственной руке, я выдохнула от облегчения: у Шона тоже зеленый. — Значит, мне не светит пока занять твою комнату. — Может, в следующий раз, — откликнулся брат. Я передала ему анализатор и принялась заправлять мотоцикл, а Шон тем временем с потрясающим проворством защелкнул обратно пластиковые крышечки, активировал на приборах встроенный хлорный распылитель, вытащил из аптечки мешок для утилизации биологических отходов, скинул анализаторы туда и запечатал. Пластик на месте соединения тут же оплавился, на мешке проявилась красная полоска. Теперь его просто так не откроешь — тройное армирование. Но Шон все равно сначала проверил швы и только потом запрятал опасный контейнер в специальное отделение сумки. Пока брат разбирался с утилизацией, я вылила остатки топлива в бензобак. Он был почти пуст, и пришлось потратить все содержимое канистры. Ничего себе. А если бы бензин закончился во время погони… Лучше об этом не думать. Я закрыла бак и затолкала пустую канистру в сумку. Шон уже было закинул ногу на мотоцикл, но я обернулась к нему и погрозила пальцем: — Ничего не забыл? — Э-э-э… Купить открытки в Санта-Крусе? — Шлем. — Мы поедем по совершенно плоской местности, в полной глуши и точно не попадем в аварию. — Шлем. — Перед этим-то ты не заставляла меня его надевать. — Перед этим за нами по пятам гнались зомби. А теперь они отстали, и ты должен надеть шлем. Или в Уотсонвиль пойдешь пешком. Шон закатил глаза, напялил шлем и проворчал приглушенным голосом: — Теперь довольна? — Вне себя от счастья. — Я застегнула ремешки собственного шлема. — Поехали. Остаток пути мы ехали по совершенно пустой дороге — нам, понятное дело, не попалось ни одной машины и, что гораздо важнее, ни одного зараженного. Зовите меня занудой, если угодно, но на сегодня мне зомби вполне хватило. Грузовик стоял на самой окраине, на расстоянии добрых двадцати футов от зданий и построек. Стандартные меры предосторожности: нельзя останавливаться близко от потенциальных укрытий, откуда может что-нибудь выползти. Я затормозила перед машиной и заглушила мотор. Шон соскочил прямо на ходу и побежал к дверям, стягивая шлем и вопя: — Баффи! Что у нас с отснятым материалом? Юношеский энтузиазм. Не то чтобы он намного моложе: ни у меня, ни у Шона не было свидетельства о рождении, когда нас усыновили, но доктора заключили, что я старше как минимум на три недели. Иногда брат ведет себя так, будто у нас разница в несколько лет, а не дней. Я сняла шлем и перчатки, повесила их на руль и спокойным шагом подошла к грузовику. Хотите увидеть, на что можно потратить много времени и умеренную сумму денег? И как применить знания, полученные на трехгодичных вечерних курсах по электронике? Взгляните изнутри на наш грузовик. Не обошлось, конечно, без помощи из Интернета — мы бы ни за что не справились с проводкой, если бы не многочисленные советы из разнообразнейших мест, начиная с Орегона и заканчивая Австралией. За усиление конструкций и систему безопасности отвечала мама. Она вроде как делала нам одолжение, но на самом-то деле воспользовалась ситуацией и постаралась внедрить нам жучков. Баффи тут же их дезактивировала, но мама все равно свои попытки не бросает. И вот, потратив пять лет, мы сумели превратить раскуроченный грузовик, принадлежавший раньше новостному телеканалу, в современный передвижной блог-центр: непрерывно снимающие камеры, собственная антенна, автоматическая система наведения и такое количество устройств для резервного копирования, что мне о них даже думать страшно. Поэтому и не думаю, а предоставляю сие занятие Баффи — такая уж у нее работа. А еще она самая веселая, самая белокурая и самая с виду чокнутая в нашей команде. И все вышеперечисленное ей прекрасно удается. Сейчас Баффи сидела, положив ногу на ногу, на одном из стульев, втиснутых в заваленный грузовик, и задумчиво слушала что-то, приложив к уху наушники. За ее спиной Шон почти приплясывал от нетерпения. Девушка будто совсем не заметила моего появления, но, как только дверь закрылась, поприветствовала меня мечтательным, отрешенным голосом: — Привет, Джорджия. — Привет, Баффи. Я отправилась прямиком к холодильнику и достала банку кока-колы. Шон свой кофеин предпочитает подогревать, а я пью холодным. Попытка казаться чуть менее похожими, если угодно. — Как у нас дела? Баффи, на мгновение оживившись, продемонстрировала мне два поднятых больших пальца. — Прекрасно. — Приятно слышать. Настоящее имя Баффи — Джорджетта Месонье. Она, как и мы с братом, родилась уже после того, как зомби стали частью повседневной действительности. Тогда в Америке девочек поголовно называли либо Джорджиями, либо Джорджеттами, либо Барбарами (похожая история в свое время приключилась с Дженнифер).[1] Многие из нас смирились с этим фактом. В конце концов, Джордж Ромеро[2] считается одним из нечаянных спасителей человечества, так что носить его имя, в общем-то, почетно. Но с другой стороны, слишком уж оно обычное. А Баффи не из тех, кто жаждет затеряться в толпе, совсем наоборот. Когда мы с Шоном нашли ее на онлайн-ярмарке вакансий, она вела себя как невозмутимый профессионал. Но это впечатление улетучилось в первые же пять минут после нашей встречи. Девушка представилась, а потом с ухмылкой поинтересовалась: — Я симпатичная блондинка, а вокруг зомби. Как думаете — какое я себе имя взяла? В ответ на наши недоуменные взгляды, она пробормотала что-то о каком-то телесериале, снятом еще до Пробуждения, и больше на эту тему не заговаривала. По мне, так без разницы, пусть зовется, как хочет, лишь бы выполняла свои обязанности и поддерживала технику в рабочем состоянии. Баффи добавляет команде изюминку — она родилась на Аляске, в штате, который из Последнего[3] превратился в Потерянный рубеж. Семья Месонье переехала, когда правительство объявило, что эту территорию невозможно оборонять, и сдало ее зараженным. — Вот. — Баффи отсоединила наушники и легонько дотронулась до ближайшего монитора. Там немедленно замерцало изображение: Шон тыкает хоккейной клюшкой в своего разваливающегося дружка. Из колонок не донеслось ни звука — если вас подведет акустика, одного-единственного стона будет достаточно, чтобы привлечь зомби на расстоянии мили. А звукоизоляцию на выездах делать опасно: вас не слышно, но и вы ничего не слышите, а зомби, бывает, стягиваются к домам или машинам наугад, вдруг там найдется, что пожевать или кого заразить. У нас не было никакого желания распахнуть дверь грузовика и очутиться вдруг среди живых мертвецов потому лишь, что мы не услышали их приближения. — Картинка немного нечеткая, но я ее отфильтровала и смогу еще немного подчистить, как только заполучу файлы-первоисточники. Спасибо тебе, Джорджия, что не забыла шлем надеть. Передняя камера отлично сработала. Я, честно говоря, думать не думала ни о какой камере, просто хотела черепушку сберечь. Но все равно кивнула Баффи и ответила, сделав предварительно большой глоток колы: — Не за что. Сколько камер работало во время погони? — Три из четырех. Шлем Шона подключился, только когда вы уже почти добрались сюда. — Шону некогда было со шлемом возиться, ему чуть голову не откусили! — возмутился брат. — Шону лучше не говорить о себе в третьем лице, — осадила его Баффи и нажала кнопку, на мониторе появились мигающие светодиоды наших анализаторов. — Хочу сделать скриншоты для главного сайта. Вы не против? — Как скажешь. — Я вглядывалась в экран, на который передавалось изображение с внешней камеры: на пустыре вокруг нас ничего не двигалось, Уотсонвиль словно замер. — Ты же знаешь, графика меня мало заботит. — А если бы заботила, у тебя рейтинги были бы выше, — наставительно отозвался брат. — Мне нравится. Баффи, вставь эти светодиоды и в наш сегодняшний рекламный ролик: пусть, знаешь, медленно так погаснут, и что-нибудь про спасение в последний момент и риск, ну, обычная песня. — Например, «Рискованные знакомства на самом краю могилы», — проворчала я себе под нос, поворачивая монитор. Слишком уж вокруг все было неподвижно. Может, у меня паранойя, но своим инстинктам я научилась доверять. А у Баффи с Шоном, Бог свидетель, сейчас на уме только завтрашние заголовки. — Пойдет, — ухмыльнулся брат. — Баффи, сделай изображение черно-белым, цветными оставь только лампочки светодиодов. — Лады. — Девушка застучала по клавиатуре, а потом отключила экран. — Ребята, у нас есть еще на сегодня какие-нибудь глобальные планы? — Выбраться отсюда. — Я повернулась к ним. — Я поеду впереди на мотоцикле, возвращаемся обратно к цивилизации. Баффи озадаченно на меня посмотрела. Она блогер-сочинитель, а значит, мало соприкасается с реальным миром. Наша коллега и на выезды-то попадает, только если мы с Шоном ее вытаскиваем, когда нужно следить за оборудованием. И даже тогда почти не выходит из грузовика. Ее работа — следить за компьютерами, все остальное ее не касается. А вот Шон, напротив, мгновенно насторожился. — В чем дело? — Снаружи ничего не двигается. Я открыла заднюю дверь и осмотрела окрестности. Теперь-то очевидно, что именно не так. Но я догадалась не сразу — у меня ушло на это несколько бесценных минут. В городе, подобном Уотсонвилю, обязательно кто-то есть: одичавшие кошки, кролики, иногда олени, которые приходят пощипать травку в заброшенных садах. На выездах в опустевших городках нам встречались разные животные, начиная с коз и заканчивая чьим-то брошенным шотландским пони. А сейчас? Не видно даже белок. — Черт, — скривился Шон. — Черт, — согласилась я. — Баффи, упаковывай свое добро. — Я поведу. — Брат полез на переднее сиденье. Девушка изумленно переводила взгляд с меня на Шона и обратно: — Ладно, а мне никто не хочет объяснить, почему мы вдруг эвакуируемся?