«Эй вы, черти, босоноги! Прочь с дороги! Прочь с дороги!» Закричали усачи И ударили в бичи. Тут народ зашевелился, Шапки снял и расступился. Пред глазами конный ряд: Два коня в ряду стоят, Молодые, вороные, Вьются гривы золотые, В мелки кольца завитой, Хвост струится золотой… Наш старик, сколь ни был пылок, Долго тёр себе затылок. «Чуден, – молвил, – божий свет, Уж каких чудес в нём нет!» Весь отряд тут поклонился, Мудрой речи подивился. Городничий между тем Наказал престрого всем, Чтоб коней не покупали, Не зевали, не кричали; Что он едет ко двору Доложить о всём царю. И, оставив часть отряда, Он поехал для доклада. Приезжает во дворец, «Ты помилуй, царь-отец! — Городничий восклицает И всем телом упадает. — Не вели меня казнить, Прикажи мне говорить!» Царь изволил молвить: «Ладно, Говори, да только складно». — «Как умею, расскажу: Городничим я служу; Верой-правдой исправляю Эту должность…» – «Знаю, знаю!» — «Вот сегодня, взяв отряд, Я поехал в конный ряд. Приезжаю – тьма народу! Ну, ни выходу, ни входу. Что тут делать?.. Приказал Гнать народ, чтоб не мешал, Так и сталось, царь-надёжа! И поехал я, – и что же?.. Предо мною конный ряд: Два коня в ряду стоят, Молодые, вороные, Вьются гривы золотые, В мелки кольца завитой, Хвост струится золотой, И алмазные копыты Крупным жемчугом обиты». Царь не мог тут усидеть. «Надо коней поглядеть, — Говорит он, – да не худо И завесть такое чудо. Гей, повозку мне!» И вот Уж повозка у ворот. Царь умылся, нарядился И на рынок покатился; За царём стрельцов[25] отряд. Вот он въехал в конный ряд.