– За мной. В лифт. Живо! Они подчинились. Я боялся обмороков и пререканий. Но этот взрыв, ожививший в памяти грохот зениток, погрузил людей в глубокий транс. Тела сжались, морщинистые трещины губ словно замкнули последний крик. Они всё помнили. Это было смешно и страшно. Когда-нибудь, через добрый десяток лет, я тоже припомню и буду хохотать до упаду; я буду ржать, как Полли, пока не лопну или не шлёпнусь в конвульсиях. – Я сказал, в лифт! – Он не выдержит, – тяжело продышал Мауэр. – По четверо. Выдержит. – А я? – Вы первый. Соберите их у запасного выхода. И не шумите. Я рассчитал верно. Второй взрыв накрыл нас уже внизу, у железной двери. Оглушительная бризантность! Дверь была отперта, но на счастье Йозеф Мауэр задвинул засов. Если бы он опоздал, воздушный кулак ударил бы по ней с такой силой, что расплющил тех, кто сгрудился позади. И всё же, даже смягчённый преградой, удар был страшен. Земля подпрыгнула, с потолка посыпалась штукатурка. Грохот взломал барабанные перепонки. Полуоглохший, я понял, что Афрани что-то кричит, но смысл ускользал. Негнущимся пальцем я потянул засов, и когда вьющийся воздух ворвался внутрь, начал выталкивать чужие спины, меся их как тесто. – Живо! Живо-живо! Одиннадцать. Кто-то остался внутри? Старушка в розовой кофте. Заметив её скрученную фигурку – Афрани отчаянно махала рукой, подзывая меня, – я почувствовал, как на душу рухнул огромный камень. Сорвалось. Я едва не закричал от досады. Их должно быть двенадцать! Я клацнул зубами, и тут одна из сморщенных рук шевельнулась, и розовая кофта полезла вверх. Я подскочил и подхватил её под мышки. – Быстрее. Прошу вас! *** Ветер осыпал стену чёрным осколочным крошевом и запорошил крыльцо. После второго взрыва двор уже не выглядел опустелым, но клубы дыма скрадывали контуры запасного выхода, создавая довольно приличную завесу. – Мауэр, да где вы, чёрт… Афрани! В какой-то миг я едва не запаниковал. Белые плечи и спины замедленно толкались вокруг, как туши слонов, вовлекая в душный водоворот. Вот мелькнул синий платок – и опять затянуло. Мне наступили на ногу. Небо и земля являли один сероватый ком, в центре которого вихрилось что-то юркое и оранжевое, дышащее жаром. – Коллер? Что теперь делать? – Держитесь вместе, – сказал я, подтаскивая его за халат. Точнее, за обрывки халата. Ветер и толчея превратили одежду в кучу лохмотьев. – Куда идти? – Никуда. Стойте здесь. – А вы? – Я подгоню машину. Со стороны забора и горящих сараев всё ещё раздавались редкие автоматные очереди. Внезапно я услышал новый звук – «БАМП!» – как будто лопнула банка. Грянули ещё два разрыва, один за другим. Зарево взметнулось к небу, пламя стало нестерпимо ярким и жёлтым, и кривляющиеся фигуры опять заорали. Новый резкий хлопок. – Не стрелять! – прогудел металлический голос Трассе. Я повернул за угол. Фургон стоял на своём месте. Со включенными фарами, в свете которых кружились обрывки бумаги. Из-за задымлённости создавалось ощущение, что царит глубокая ночь. Площадка перед гаражом пустовала. Всех забрали на фронт. Ха-ха. Прощай, живая изгородь. Я уже понадеялся, что всё пройдёт благополучно, когда дверца вдруг распахнулась, и из кабины высунулась растрёпанная голова. – Кто здесь? Это ты, Людвиг? Белокурые волосы, блестящая футболка, в руке – пистолет или револьвер. Я не стал медлить. Кулак на сокрушительной скорости влепился в лицо, парень булькнул и запрокинулся внутрь. Я схватил его за лодыжки и вывалил на асфальт. – Тебя ещё не хватало! При падении он чем-то зацепился, загромыхала жестянка. Я наклонился и поднял эту вещь, не веря своим глазам. Увесистый железный цилиндр сужался воронкой, к которой крепилось кольцо взрывателя. Ручная противотанковая граната HG-Panz3! Ничего себе танцы! – А что же тогда в трусах – ядерная боеголовка? Он не ответил. Небо серело. Я взял гранату и маленький пистолет, дамский выкидыш «вальтера». Прислонил тело к гаражной стене и полез в кабину. Кто-то пробежал мимо, но не окликнул, и сам я тоже не стал его окликать. Врубил зажигание и осторожно, задним ходом, попятился к зданию, светя габаритниками, но не сигналя. Заметив огни, Мауэр выступил вперёд. Полы его халата распахнулись, лохмотья пижамы обнажили сухую грудь и ключицы загнанной лошади. Я спрыгнул на землю и торопливо махнул ему: – Давайте сюда! Он всплеснул руками и потрусил назад. Медленно, катастрофически медленно! Я прямо чувствовал, как утекают наши секунды. Так и подмывало взмыть обратно в кабину, врубить пятую передачу и стартовать прямиком на Марс. Ну где же Афрани? Что там за заминка? Протолкавшись к кузову, я сообразил, в чём тут дело. Толстуха с больными ушами никак не могла влезть в фургон. Она беспомощно хваталась за тент и пыталась подпрыгнуть, но борт был чересчур высоко, и колено попросту не дотягивалось. Кто-то подставил ящик. Я грязно выругался. Всё наше предприятие грозило сорваться из-за слонихи, в буквальном смысле слова закупорившей нам путь к отступлению. – Йозеф! Ещё кто-нибудь… Как вас – Альберт? Помогите её подсадить! Совместными усилиями мы приподняли эту тушу и перевалили её через борт. Дальше пошло легче. По моей спине лился пот, и руки дрожали, я испугался, что не смогу держать руль. Раны на запястьях открылись. Я истекал кровью, как резаная свинья. – Не влезает! – истерически вскрикнул женский голос. – Прижмите локти! – Биберхен?.. Мелькнуло посеревшее лицо Афрани с расширенными глазами. Я перехватил её за локоть и подпихнул к кабине. Посадка заканчивалась. Мауэр, свистя горлом, принял борт, помог закрепить и подался вперёд, желая что-то сказать. Изо рта вырвался кашель вперемешку со слюной. – Потом. Всё потом. Держитесь крепче! Мотор заурчал. Пелена тумана колыхнулась и вдруг разорвалась. В прорехе обнаружился светлеющий пласт неба с сияющей в нём звездой прожектора. Я увидел чёрную стену, она стремительно напирала прямо на нас. Шины взвизгнули – я крутанул руль. Позади грянул выстрел. Афрани тоненько закричала, стены бросились нам навстречу, вильнули, бросились врассыпную перед человеком с огненным фонарём. Он шарахнулся влево и исчез. А на горизонте уже вставала заря. Верхушки сосен, подсвеченные пожаром, походили на мачты военной эскадры. Ворота были открыты, и фургон проскользнул в них, шаркнув колёсами по резиновой полосе, отмечающей границы двора. Дорога, уходящая в горы, была покрыта слюдой. Я засмеялся и снова нажал на газ, выжимая последнюю мощь лошадиных сил, выводя машину туда, где ещё ютились остатки тьмы, забиваясь в расщелины; к спрятанной в лесу железной дороге и серебряным рельсам, молчаливо протянутым в любую точку доступного космоса. Туда, где нас уже ждал «ЦВЕРГ». Глава 13. Отправление Под аккомпанемент тихого побрякивания гранаты фургон лихо спустился с холма, притормозил и буквально на цыпочках преодолел последние метры до столбов, отмечающих начало импровизированного вокзала. – Выгружайтесь, – скомандовал я, откидывая брезент. В нос ударил запах – мочи, страха, пота и испражнений. Кто-то не выдержал. Ничего удивительного, я гнал, как однорукий шарманщик, хлопнувший шнапса. Оставалось надеяться, что хрупкие кости моих подопечных и не такое переживали. Первым вылез Мауэр. За ним – старушка в розовой кофте с пораненным лицом. Я принял её на руки и ощутил жар, прожигающий птичьи кости. Скверно. Что там Ланге болтал про тиф? Старуха не могла стоять на ногах. Я передал её Альберту, курчавому продувному гному с физиономией маклера. За него можно было не беспокоиться – такие выживают при любой погоде, в войну и в лагерях, и даже организуют себе гешефт, выгодно обменивая зубные коронки. Остальные выползли сами. Я пересчитал – двенадцать.