— Мы должны доставить тебя в тот лес. Нам нужен огонь, чтобы высушить и согреть тебя. Ты можешь идти? Рикки попытался заговорить. Он хотел сказать «медведь», но звук, исходивший из его рта, был невнятным. Однако Зак, похоже, знал, что пытался сказать. — Не беспокойся об этом сейчас. Это важнее, — и сквозь туман Рикки уловил настойчивость в голосе спутника. Он знал, что это значит. Это была жизнь и смерть. Зак обнял Рикки за шею и поддерживал его, пока они шли по снегу. Из-за бесконтрольно дрожащих конечностей Рикки было невероятно трудно идти, и он чувствовал, как его ноги волочатся. Рикки сначала не понял, где находился Малкольм, но постепенно начал осознавать, что он идет за его плечом. Он надеялся, что Зак тоже следил за ним… Прошли минуты. Или, может, часы. Рикки был в полубессознательном состоянии. Он потерял сознание на секунды. Когда он снова пришел в себя, Зак практически волочил мертвый вес его едва стоящего тела по снегу. И с каждой минутой чувство в его конечностях сменялось зловещим онемением, а сильная дрожь утихала, его тело сжигало остатки энергии, пытаясь согреться. Над всем этим был голос Зака. Постоянный. Обнадеживающий. — Не засыпай, приятель. Ты справишься. Ты со мной. Мы почти у цели. Над этим завывал ветер, резко вгрызавшийся в его мокрую одежду. И, погружаясь в его сознание и выходя из него, время от времени звучал вой. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он понял, что они остановились. Все, что он знал, это что его спина была прислонена к стволу дерева. Рюкзака больше не было на спине, и он сидел на одном из резиновых ковриков из машины. Он отчаянно дышал, будто его тело нуждалось в кислороде, но у него просто не было сил сделать достаточно глубокий вдох. Он смотрел полузакрытыми глазами, пытаясь разглядеть своих спутников, но не мог. В крошечном активном уголке разума он почувствовал внезапную панику. Где они были? Они просто оставили его здесь? Или с ними что-то случилось? Он попытался собрать достаточно сил, чтобы подняться на ноги, но не вышло. Он просто соскользнул в сторону и снова потерял сознание в снегу. Кто-то тряс его. Это был Малкольм. Он говорил, но мозг Рикки был слишком медленным, чтобы понять смысл слов. Возможно, он слышал, как тот сказал «дрова», но голос был слишком расплывчатым и растерянным, чтобы быть в этом уверенным. Малкольм помог ему снова сесть. Он осознавал активность перед собой. Другая фигура, предположительно Зак, доставала что-то из рюкзака Рикки. Резкий запах бензина ударил по ослабевшим чувствам Рикки, и он увидел искру зажигалки, за которой последовало пламя. В тусклом свете пламени он увидел силуэт Зака, склонившегося над зарождающимся огнем. Он подбрасывал полоски порванных автомобильных шин в набивку сидений автомобилей. Гадкий запах наполнил воздух. Горящая резина. Несмотря на то, что это было отвратительно, Рикки попытался дышать. В своем запутанном сознании он подумал, что дым мог согреть его. И вонь напомнила ему, что он еще жив. Пламя стало больше. Рикки понял, что Зак медленно подбрасывал сухие ветки в костер. Сначала маленькие, а потом побольше, по мере того, как пламя становилось все выше. Он отчасти гадал, как Заку удалось найти дрова среди снега, и он заметил, как топливо дымило и шипело, когда начало гореть. Но он чувствовал тепло. Это было похоже на жизнь, просачивающуюся в его кровь, размораживающую его конечности и высушивающую его. Он попытался придвинуться ближе, но внезапно рядом оказался Зак, осторожно удержал его. — Не так близко, — тихо сказал он. — Ты обожжешься, — его голос больше не звучал размыто. Зак прошел на другую сторону костра. Рикки увидел, что они с Малкольмом сделали из веток небольшой каркас. Они вешали серебряное термоодеяло на каркас. Очевидно, это была стратегия отражения жара огня на Рикки, но у нее также было дополнительное преимущество: не пускать свет к тем, кто следует за ним, или к любым хищникам. Хищники. — Медведь, — хрипло сказал он. Зак оглянулся с другой стороны костра. — Не беспокойтесь об этом. Скорее всего, он не пойдет к огню. — Но если он голоден… — слабо сказал Малкольм. — Мы должны согреть и высушить Рикки, приятель. У нас нет выбора. У Рикки не было сил спорить. Он остался прижаться к огню. Малкольм присоединился к нему, а Зак взял лопатку и начал выкапывать из снега защитную стену по ту сторону костра. — Это защитит нас от ветра, — сказал он, но Рикки знал, что это был еще один способ замаскировать их. Он проклинал себя за глупость, падение в реку. Из-за него их положение стало в десять раз хуже. По мере того, как согревалось его тело, он приходил в себя. Он огляделся. Они были на небольшой поляне. Снег здесь был не такой глубокий, но деревья были сильно нагружены им. — Как далеко мы от линии деревьев? — прошептал он. — Около двадцати метров, — сказал Зак. — Если повезет, этого хватит, чтобы никто не увидел огонь, но мы не должны допускать, чтобы он стал слишком большим. Как ты себя чувствуешь? Рикки собирался ответить саркастическим «На вершине мира», когда еще один странный звук прорезал воздух. Он был более высоким, чем рев медведя, который они слышали, и исходил от более чем одного животного. Звук высосал часть вновь обретенного тепла из тела Рикки. — Ты это слышал? — закричал Малкольм, вскакивая на ноги. — Слышал? Зак перестал копать. Все огляделись, пытаясь понять, откуда доносился звук. — Что это было? — выдохнул Рикки, хотя и знал, каким будет ответ. Лицо Зака, потное от напряжения и огня, помрачнело. — Ты действительно хочешь знать? — Ясное дело, я хочу знать. — Волки, — сказал Зак. 16 ГРИЗЛИ — Волки, — сказал Зак. Его мутило. Он наклонился и снова начал копать, но увидел, как Рикки и Малкольм тревожно переглядываются. — Ты не выглядишь очень обеспокоенным, — сказал Рикки. Зак слегка натянуто улыбнулся. — Нашел силы, чтобы спорить со мной? Это хороший знак. — Вы не должны спорить, — сказал Малкольм. — А если волки рядом? Что, если они нападут на нас? — То, что мы их слышим, не означает, что мы их увидим. Стаи редко нападают, если только они не уверены, что получили легкую добычу. — Сейчас я чувствую себя легкой добычей, — сказал Рикки с немного печальным выражением лица. — Просто держись поближе к огню. Большинство животных боятся его. Не так много животных осмелятся приблизиться, — Зак надеялся, что его слова прозвучали убедительно. По правде говоря, они были не в состоянии никуда бежать — и он не забыл о медвежьих следах, которые они видели. Он продолжал копать траншею и стену вокруг них. Шорох его лопатки был глухим и монотонным. Он был рад услышать, как Рикки говорит. Он напугал их. В таких условиях контакт с ледяной водой мог привести к смерти в считанные минуты, если вы не действовали правильно в те несколько мгновений, которые у вас были. В каком-то смысле Зак был благодарен за то, что это Рикки, а не Малкольм, попал в ловушку — он сомневался, что Малкольм смог бы пережить это. Он также был благодарен Рафу и Габс за то, что они подробно рассказали ему о методах выживания в холодную погоду еще на острове. Он почувствовал укол. В борьбе за то, чтобы убежать от преследователей и остаться в живых, он почти забыл о своих ангелах-хранителях. Они были единственной причиной того, что все трое оказались здесь, в этой негостеприимной пустоши Аляски, не имея ни малейшего представления о том, как они собираются пересечь сотни миль по замерзшему штату. Он почувствовал, как с горечью скривил губы. Все выглядело плохо. Они были потеряны и очень далеко от того места, где должны были быть. Но он не собирался сдаваться. Он скорее проползет всю Аляску вдоль и поперек, чем сдастся сейчас… Он вдруг поднял голову. Увидел ли он краем глаза, что что-то движется в стороне? Он всматривался в темноту, пытаясь разглядеть это. Ничего. Зак глубоко вдохнул, пытаясь успокоить быстрый стук своего сердца. Он оглянулся. Ни Рикки, ни Малкольм не сказали, что что-то видели. Он отвел Малкольма в сторону. — Послушай, приятель, — сказал он тихим голосом. — Тебе нужно присматривать за Рикки. Внимательно следи за его движениями. Если он говорит, слушай его слова. Если он покажется медленным, скажи мне, ладно? Это может быть признаком гипотермии. Малкольм кивнул, а Зак продолжил копать. На возведение стены ушло тридцать минут. Он посмотрел на кучу дров, которую они с Малкольмом собрали, пока Рикки был в полубессознательном состоянии. Он подсчитал, что если они будут держать огонь на низком уровне, этого хватит еще на два-три часа. Это означало, что им нужно будет собрать больше до восхода солнца. Но он пока не хотел оставлять Рикки. Он присоединился к двум другим у костра. — Каков план? — спросил Рикки. Его слова были ясными. Четкими. — Мы остаемся здесь до рассвета, — сказал Зак. — Теперь, когда мы потеряли ориентацию, нет смысла идти ночью. Когда взойдет солнце, мы можем использовать его, чтобы ориентироваться. Может, даже увидим физические ориентиры, которые помогут нам вернуться в Анкоридж. — А потом? — Потом мы найдем способ добраться до Берингова пролива, — пока Зак говорил, внезапно повалил более сильный снег, будто кто-то говорил ему, что это невозможно. Он посмотрел на Малкольма. Тот скорчился у костра, глядя на угли. — Ты в порядке? Малкольм открыл рот, чтобы ответить. Но его прервал Рикки: — Что это было? — Что? — Я видел, как что-то двигалось. В том направлении, — Рикки указал в сторону. Зак посмотрел. Он не видел ничего, кроме снега и ночи. Он уже собирался сказать это, когда услышал это. Глубокий рев. Рев медведя. Идентичный тому, что они слышали с ветром. Но громче. Что означало ближе. Все трое вскочили на ноги. Они ходили вокруг костра, повернувшись к нему спиной. Сердце Зака ​​снова бешено колотилось. Он чувствовал, как кровь бежит по венам, пока пытался понять, откуда доносился рев и как далеко он был. На одиннадцать часов от него и, может, в тридцати метрах, решил он, но он знал, что легко может быть и ближе. — Громче шумите! — крикнул Зак. — Что?