– Надо полагать, именно то, для чего и предназначена. Создает поле, разрывающее пятимерное пространство. – Которое делает что? И с чем? – А! – Профессор откинулся назад и уныло потер подбородок. – Поиск ответа на этот вопрос займет несколько больше времени. – Мы можем проиграть на комме виртуальные варианты? – Безусловно. Но чтобы получить правильный ответ, для начала следует задать правильный вопрос. Мне нужен… хм!.. специалист по теории пятимерного пространства. Пожалуй, лучше всего доктор Рива, она преподает в Солстисском университете. – Если она комаррианка, то СБ будет возражать. – Да, но она тут, на планете. Я и прежде с ней консультировался, когда расследовал подозрительный с политической точки зрения несчастный случай при скачке через п-в-туннель в пространстве Зергияра два года назад. У нее гораздо лучше развито ассоциативное мышление, чем у всех прочих известных мне пятимерщиков. Майлзу всегда казалось, что у всех экспертов по пятимерной математике мозги повернуты иначе, чем у остального человечества, но он кивнул, признавая важность этой особенной черты. – Она мне нужна. И я ее заполучу. Но прежде чем вытаскивать ее из академической рутины, я сперва сам поговорю с Болленом. Твой полковник Гиббс очень хорош, но он не мог задать все необходимые вопросы. Майлз хотел было сказать, что Гиббс, как и любой другой сотрудник СБ – вовсе не его собственность, но понял, что уже поздно – он заработал среди Аудиторов репутацию специалиста по СБ, точно так же, как Фортиц был специалистом по инженерным проблемам. Майлз представил себе будущее совещание Аудиторов. «Это проблема, связанная с СБ. Отдайте ее Форкосигану». – Вы правы, – лаконично ответил Майлз. Поездка на завод Боллена не принесла, вопреки надеждам Майлза, ничего нового. Суборбитальный катер быстро доставил Майлза с Фортицем к пребывающим в расстройстве владельцам фирмы. Поскольку всю документацию уже передали утром СБ, Имперским Аудиторам мало что еще могли предоставить. Администрация знала лишь финансовые и контрактные подробности отношений с мифическим «частным исследовательским институтом» Судхи, на который, как они считали, делался заказ. Техники по сборке тоже мало что могли добавить к уже имевшемуся у Фортица списку технических характеристик. Если пропавший инженер тоже знал о подлинной сущности своего заказчика и предназначении агрегата не больше других служащих Боллена, то у него не было повода удирать. Никакого преступления, как понимал Майлз, «Боллен дизайн» не совершал. Однако техники помнили, когда к ним приходили люди, похожие по описанию на Судху, Каппеля и Радоваша. Причем Судха в последний раз побывал здесь буквально на прошлой неделе. Но начальство никогда не допускало техников к этим переговорам. Им было лишь велено не обсуждать с посторонними необычные двигатели Неклина, поскольку, дескать, они экспериментальные и еще не запатентованы. А промышленные секреты легко превращаются в прибыль (или убыток). Пока что все это больше смахивало на убытки, чем на прибыль. Заказчики всегда забирали готовые двигатели с завода сами, а не поручали куда-либо их доставить. Майлз мысленно пометил, что надо будет выяснить, имеется ли у отдела использования тепла большой транспорт, а если нет, то поручить Имперской безопасности проверить все наемные грузовики, достаточно большие, чтобы перевезти два последних двигателя. Шныряя по заводу, пока профессор предавался профессиональным беседам на Высоком Инженерным Языке, Майлз все больше приходил к выводу, что главный инженер исчез добровольно. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что личные записи этого типа испарились вместе с ним. Охрана завода Боллена, конечно, была далеко не военной, но трудно предположить, что улепетывающие со всех ног комаррцы Судхи сначала быстренько прикончили инженера, а затем без посторонней помощи незаметно и с хирургической точностью вытащили все необходимое из такого количества коммов. Впрочем, Майлз так или иначе не желал этому человеку смерти. Наоборот, ему очень хотелось, чтобы тот оказался жив-здоров на другом конце инъектора с суперпентоталом. В этом-то и проблема. Люди теперь предвидят допрос с суперпентоталом. Современные заговорщики гораздо более скрытны, чем в старые скверные времена физических пыток. Еще три дня назад, скажи ему кто-нибудь, что Гиббс принесет подробный список составных частей секретного оружия Судхи на блюдечке с голубой каемочкой, Майлз пришел бы в восторг, полагая, что дело почти раскрыто. Ха! Домой к Форсуассонам Майлз с Фортицем вернулись слишком поздно для ужина, но как раз к десерту, явно состряпанному по вкусу профессора: шоколад, крем и огромное количество гидропонного пекана. Дружно усевшись вокруг стола, они принялись уничтожать лакомство. Как бы ни прошла сегодняшняя встреча Никки с однокашниками, на аппетите ребенка это нисколько не отразилось, одобрительно отметил про себя Майлз. – Как дела в школе? – спросил Майлз, стыдясь, что такой нудный вопрос исходит из его уст. Но как иначе узнать положение дел? – Нормально, – ответил Никки с набитым ртом. – Ждешь каких-нибудь неприятностей завтра? – Не-а. – Односложные ответы вернули их к нормальному стилю разговора подросток – взрослый. И никакого панического ужаса, как утром. – Отлично, – вежливо кивнул Майлз. Глаза Катрионы улыбались. Отлично. Никки проглотил десерт и ускакал, а Катриона застенчиво спросила: – А как ваши дела сегодня? Я не знала, как расценивать ваш поздний приход. Как прогресс или наоборот. Как дела сегодня? Казалось, она интонацией извиняется за столь прозаический вопрос. Майлз не знал, как дать ей понять, что он безумно рад этому вопросу и ему очень хочется, чтобы она повторила его снова. И снова, и снова… Ее духи будили в нем животные инстинкты, понуждая кататься кверху лапами и выделывать всякие фокусы. И при этом Майлз даже не был уверен, пользуется ли она вообще духами. Такая смесь похоти и ощущения домашнего покоя была для него чем-то абсолютно новым и незнакомым. Ну, частично. Как справляться с похотью, он знал. Но ощущение домашнего уюта поймало его врасплох. – Мы поднялись к новому и неожиданному уровню озадаченности, – сообщил ей Майлз. Профессор открыл рот, закрыл, потом все же произнес: – Да, суммировать наши достижения можно примерно так. Гипотеза лорда Форкосигана оказалась верной. Схема казнокрадства была разработана для финансирования производства… э-э-э… нового устройства. – Секретного оружия, – внес поправку Майлз. – Я сказал – секретного оружия. Глаза профессора весело блеснули. – Будьте точны с терминологией. Если это оружие, то что является его мишенью? – Оно настолько секретное, – пояснил Майлз Катрионе, – что мы даже никак не можем понять, для чего оно, собственно, предназначено. Так что я как минимум наполовину прав. – Он посмотрел вслед Никки. – Насколько я понимаю, раз Никки ведет себя как обычно, все прошло гладко? – Да. Я была практически уверена, что так оно и будет. Большое вам спасибо за утреннюю помощь, лорд Форкосиган. Я так рада, что… От некоторой неловкости Майлза спас сигнал от входной двери. Катриона пошла открывать, а профессор направился следом, помешав Майлзу задать запланированный встречный вопрос «как прошла встреча с юрисконсультом по имущественному праву? Я был уверен, что вы с этим прекрасно справитесь». Майлз напомнил себе, что охранник службы безопасности стоит на посту в коридоре, так что ему вовсе незачем выходить. Раздумывая, как бы завязать следующий разговор-отмычку с Катрионой, он вышел на балкон. И солнце, и отражатель сели уже несколько часов назад. Только огни города сияли в ночи. По аллее, ведущей к автостанции, еще шли немногочисленные прохожие, медленно прогуливались парочки. Майлз, облокотившись на перила, принялся наблюдать за одной из них. Мужчина обнимал женщину за плечи, а она обвила рукой его талию. При силе тяжести ноль разница в росте, как у них, исчезает, елки-палки! Интересно, а как в таких случаях себя ведут четверорукие квадди? Когда-то Майлз был знаком с женщиной-музыкантом квадди. Он не сомневался, что и у квадди тоже есть какой-то эквивалент человеческим объятиям… Его несколько завистливые размышления были прерваны голосами, донесшимися с кухни. Катриона приветствовала какого-то гостя. Второй голос принадлежал мужчине, говорящему с комаррским акцентом. Майлз напрягся, узнав быстрый говорок кроликообразного Венье. – …Имперская безопасность отдала его личные вещи гораздо раньше, чем я думал. И полковник Гиббс сказал, что я могу отнести их вам. – Спасибо, Венье, – ответила Катриона тихим голосом, который Майлз в ее случае уже научился определять как застенчивость. – Почему бы вам просто не поставить коробку на стол? А где он… Послышался негромкий стук. – В основном здесь всякая всячина, ручки и все такое, но я подумал, что вы захотите получить обратно ваши с сыном портреты. – Да, спасибо. – Вообще-то я пришел не только для того, чтобы принести вещи администратора Форсуассона. – Венье набрал в грудь побольше воздуха. – Я хотел поговорить с вами наедине. Майлз, собравшийся было войти на кухню, замер. Черт подери, СБ допросила Венье и отпустила с миром, так? Какой еще секрет он собирается выложить, да к тому же и Катрионе? Если он, Майлз, войдет, захочет ли Венье продолжить? – Ну… хорошо. Э-э, не хотите ли присесть? – Спасибо. Раздался скрип стульев. – Я подумал о том, насколько неловким стало ваше положение после смерти администратора, – начал Венье. – Мне бесконечно жаль, но я не мог не понимать, наблюдая за вами все эти месяцы, что взаимоотношения между вами и вашим покойным мужем не такие гладкие, как должны были быть. – Тьен… был непростым человеком. Я не думала, что это так заметно. – Тьен был ослом, – спокойно заявил Венье. – Это было заметно. Виноват. Простите. Но это правда, и мы с вами оба это знаем. – Теперь это не важно. – Тон ее был далеко не поощряющим. – Я слышал, что он играл на акциях и потерял ваши деньги, – настойчиво продолжил Венье. – И его смерть ввергла вас в чудовищное положение. Как я понимаю, вы вынуждены вернуться на Барраяр. – Да, я планирую вернуться на Барраяр, – медленно ответила Катриона. Мне надо кашлянуть, думал Майлз. Уронить стул. Ворваться в кухню с воплем: «Венни! Рад тебя видеть!» Но вместо этого он старался дышать как можно тише. – Я понимаю, что затеваю разговор не ко времени, еще слишком рано, – продолжил Венье. – Но я наблюдал за вами много месяцев. Как с вами обращались. Практически узница, в традиционном барраярском браке. Я не знаю, в какой степени вы были узницей добровольно, но теперь… Вы не думали о том, чтобы остаться на Комарре? А не возвращаться обратно в тюрьму? Понимаете, у вас ведь есть этот шанс. Шанс убежать. Майлз почувствовал, что сердце у него начинает колотиться со страшной скоростью. К чему это Венье клонит? – Я… понимаете, обратный путь как потерявшим кормильца нам оплачивает Империя. Та же тихая застенчивость. – Я могу предложить вам кое-что другое. – Венье судорожно сглотнул. Майлз готов был поклясться, что слышал тихий клекот в тощей глотке комаррца. – Выходите за меня замуж. Это даст вам законное право остаться здесь. И тогда никто не сможет вынудить вас вернуться. Я смогу обеспечить вас, пока вы не встанете на ноги и не наверстаете упущенное в ботанике, химии или в чем другом. Вы ведь так многое можете. Передать вам не могу, как мне больно было видеть, как такой огромный человеческий потенциал пропадает втуне, тратится на этого барраярского клоуна. Я понимаю, что это сначала будет брак по договоренности, но поскольку вы – фор, то для вас это не ново. А со временем он сможет перерасти в нечто большее, я уверен. Я понимаю, что еще слишком рано, но вы скоро уедете и тогда будет слишком поздно! Венье замолчал, чтобы перевести дыхание. Майлз наклонился вперед, открыв рот в молчаливом вопле. «Это мои слова! Мои слова! Это все – мои слова, черт бы тебя побрал!» Он ждал соперников-форов в борьбе за руку Катрионы, которые наверняка слетятся как мошка на мед, едва молодая вдова ступит на землю Барраяра. Но Бог ты мой, она же еще даже не улетела с Комарры! Он сроду не думал о Венье или каком-нибудь другом комаррце как о возможных соперниках! Хотя какой это соперник? Венье в роли соперника – смех да и только! Майлз более могуществен, более богат, более значим, и все это он готов сложить к ее ногам, когда придет время. А Венье даже не выше Катрионы, на добрых сантиметра четыре ниже… Единственное, чего не мог предложить Майлз, – это избавиться от Барраяра. И в этом у Венье преимущество, которое Майлзу не преодолеть никогда. Последовало длительное пугающее молчание, во время которого Майлз мысленно вопил: Скажи нет! Скажи нет! Скажи НЕТ! – Очень любезно с вашей стороны, – нарушила наконец молчание Катриона. Кой черт это должно означать?! И гадает ли об этом же Венье? – Любезность тут совершенно ни при чем. Я… – Венье снова кашлянул. – Я вами восхищаюсь. – О Господи! – Я подал документы на вакансию главы Департамента Проекта Терраформирования, – быстро добавил Венье. – И думаю, что у меня есть неплохой шанс. Из-за переполоха в департаменте штаб-квартира наверняка захочет определенной преемственности. А если под общую гребенку пойдут и невиновные, и виноватые, я сделаю все возможное, постараюсь очистить мою профессиональную репутацию. Я могу сделать сектор «Серифоза» образцом, я знаю, что могу. Если вы останетесь, я смогу дать вам акции. Мы сможем делать это вместе, сможем превратить это место в сад. Останьтесь и помогите построить целый мир! Снова длительное и пугающее молчание. – Полагаю, вы переедете в эту квартиру, если займете пост Тьена, – наконец сказала Катриона.