Я усмехнулся. Слишком ожидаемо. Я медленно схватил пальцами недокуренную сигарету. — Ты уверен? — спросил я, чуть изогнув бровь. — Уверен, — кивнул он. Я щелкнул пальцами, и окурок полетел в лицо гопнику, что целился в меня. Бандит вскрикнул, когда горячий пепел въелся в его веко. Я мыслью заставил забрало шлема опуститься. Парень нажал на спусковой крючок, но мой ускоритель рефлексов сработал, и мир замедлился. Я сместился чуть в сторону, и пуля со скрежетом прошлась по металлу мотоциклетного шлема. Правая рука нырнула за спину, ладонь легла на рукоять револьвера. Я выхватил оружие, поднял ствол перед собой. Первый подонок в спортивном костюме держался за выжженный глаз и наводил на меня прицел. Другие уже похватались за пистолеты. Сейчас они начнут стрелять, оставалась доля секунды. Но я оказался быстрее. Большой палец спустил курок, указательный нажал на спуск. Вспыхнул порох, раздался гром револьверного выстрела. Ствол подкинуло отдачей вверх, но я ударом ладони вернул его на линию огня и заодно взвел курок. Барабан крутанулся, подведя камору с патроном. Руки повторили заученные наизусть движения, из дула вырвалась огненная вспышка, и сквозь нее пронеслась вторая пуля. Удар ладонью, взвод курка и щелчок барабана, палец вновь нажал на спусковой крючок. Я стрелял так быстро, что все три громоподобных хлопка слились в один. Первая пуля вошла в грудь стрелка, заставив его тело отлететь к кассовому столу, где когда-то стоял терминал. Бандит ударился спиной о стену, кашлянул пузырящейся кровью и осел на пол, оставив за собой красную полосу. Вторая пуля пробила глазницу другого гопника и, раскрошив оптику, вошла в мозг. Его затылок взорвался на осколки, и оттуда ударил кровавый фонтан. Мертвец завалился на пустые торговые стойки, жестяные полки с грохотом развалились под весом тела. Третья пуля поразила последнего верзилу. Свинец выбил зубы через дырку в лопнувшей скуле, наружу хлынула кровь. Он упал, зажимая рукой рану на лице, его ноги дернулись, и мышцы расслабились. Три выстрела — три трупа. Парни в спортивных костюмах умерли за одно мгновение. Зря они доверили свои судьбы пиджаку. — Не надо, — проговорил он, когда я поднял забрало и грозно взглянул на него. — Я не то имел в виду! Кольт, дружище, ха, да это просто недопо… Договорить я ему не дал. Выстрел заглушил его слова, и на кафель рухнул труп с половиной башки. Я сдул дымок с горячего дула. Ну вот, а ведь сегодняшний день так хорошо начинался. Даже никого не убил с утра. Наклонившись, я обыскал карманы корпората. Вытащил чип и пачку денег. Пересчитал. Здесь было гораздо меньше, чем обещано мне. Видимо, пиджак решил сэкономить, а эти бабки предназначались для того, чтобы расплатиться с гопотой. Чип я бросил на пол и растоптал ногой. Нравится той девчонке трахаться — пожалуйста, ее право. Пачку денег сунул в карман, револьвер протер ветошью, гильзы вылущил в карман. Пора валить. Сегодня мне повезло. Но рано или поздно завалят. А завязать, когда погряз в таких делах, с каждым днем будет все труднее. — Кирюх, приехали, — услышал я голос. Открыл глаза и понял, что все происходящее было сном. Очень реалистичным, с элементами из моего прошлого, но сном. Шея немного затекла, как и всегда, когда спишь в неудобной позе. Я ехал в служебной машине, а за рулём сидел мой напарник по службе — Гриша. Сегодня он сел за руль, потому что я хотел немного покемарить. Хотя обычно вожу нас я, у меня это лучше получается, да и материальная ответственность за тачку тоже на мне. — Что, совсем не выспался? — спросил он. — Ага, — кивнул я. — У Саньки зуб болел. Всю ночь с ней просидел, Маруська должна ее сегодня к врачу отвести. — Ну, ты сам семью решил завести, — пожал он плечами. — И не жалею, — сказал я. Открыв бардачок, я вытащил из него банку энергетика, вышел из тачки. Дёрнул кольцо в несколько глотков опустошил ёмкость, смял ее в кулаке и бросил в урну возле входа в подъезд. За спиной хлопнула водительская дверь, пискнула машина, вставая на сигнализацию. Гриша поравнялся со мной и передал мне ключ-брелок. Ну что ж, надо идти работать. Пора брать должника. Глава 1 Кабина ехала вверх, этаж за этажом. Этот лифт был оборудован зеркалом, причем не обычным, а умным, по сути просто экраном, на который проецировалось изображение со сразу нескольких камер. Я посмотрел в своё отражение и покачал головой. С виду ничем не примечательный мужчина с самой заурядной внешностью, выгляжу на свой возраст. Впрочем, сейчас на тридцать лет люди выглядят вплоть до пятидесяти — спасибо широким возможностям, которые открыли для нас пластические операции и пересадка синтетических органов. Для самых богатых медицина предлагает омоложение с помощью стволовых клеток, причем операция обновит не только внешность, но и внутренние органы. Да, с умного зеркала на меня смотрел вполне обычный мужик, вот только одет он был в полувоенную черную форму: куртка, брюки, крепкие ботинки. А на груди — зелёный логотип «ВСБ», крупнейшего частного банка, основным акционером которого является Российская Федерация. У нас работают самые разные люди. Есть те, кто до сих пор сидят в отделениях, помогая выбрать и оформить продукты, линейка которых достаточно широка, на любой вкус и доход. Есть пиджаки, которые работают в офисах. Чем они там занимаются, я даже не подозреваю, но дела крутят крупные, иначе не работали бы в самом крупном банке России две тысячи восьмидесятого года. Есть директорат, но про этих и так всё ясно. Есть инкассаторы, которые с герметичными контейнерами ездят по объектам, собирают наличность, а потом отвозят в отделения. Ну и банкоматы они же пополняют. Пожалуй, самая опасная служба, чаще всего нападают именно на них. А есть мы. И нас презирают и ненавидят больше остальных. Брать деньги в кредит — очень легко, ведь берешь всегда чужие. Отдавать же гораздо сложнее. Отдаешь всегда свои кровные. — Самое тупое, что может сделать должник — это сидеть у себя дома, — сказал Гриша, мой напарник. — Ему не денег не хватает, у него мозгов нет попросту. Если учесть, сколько бабок он взял, лучше б сбежал с ними куда-нибудь. — А куда сейчас сбежишь? — спросил я. — Везде ведь найдут. Ну да, я как никто другой знал, что в наше время ни от кого не спрячешься. Потому что это было частью нашей работы — находить должников, арестовывать их, а потом передавать пиджакам, которые опишут все имущество, а самих отправят в долговые лагеря. Долговые лагеря… Никогда и никому я бы не пожелал оказаться в одном из них. Рабочая сила становится для банка практически бесплатной, причем не больно-то важно, умеет что-то человек или нет, система подберёт повинность по способностям каждого. А на содержание тратятся копейки. Зачастую живут они даже не в кубах, а в слипбоксах метр на два, где даже присесть нельзя, а внутрь приходится заползать и выползать. Нормы еды и воды строго рассчитываются, чтобы не дать человеку умереть от голода и жажды, но не больше. Промывка один раз в неделю и один выходной, который чаще всего тратят на то, чтобы просто отоспаться. Хуже только долговые тюрьмы, где держат перед отправкой в работный дом. — Знаешь, в старые времена парень был такой, весь мир в страхе держал, — сказал я. — Усама Бен Ладен его звали. Террорист номер один в мире. Так американцы его искали годами. А нашли знаешь где? У него же дома. Гриша только расхохотался. У нас с ним всегда были хорошие отношения, он понимал мой юмор, а я его. Мы работали вместе уже три года, а в детстве крепко дружили, сидели за одной партой. К работе Гриша относился легко, потому что больше ничего не умел. Он пять лет мотался по Мали в составе одной из полулегальных частных армий, потерял руку, получил несколько ранений, а потом вернулся в родную Новую Москву с твердым намерением начать жизнь сначала. Ветерану устроиться не так уж и просто, тебя раз за разом выдавливают либо обратно на контракт, либо в криминал. Среди городских наемников бывшие солдаты удачи ценятся за исполнительность. Они не заморачиваются моральными вопросами, им неважно, кто отдал приказ и сколько грязи придется взять на душу. Но Гриша вместо криминала и войны устроился в коллекторскую службу «Всероссийского Сберегательного Банка». Не самый плохой вариант, надо сказать. Лифт наконец-то остановился, и мы вышли из него на этаж. Длинный коридор с дверями по обе стороны. И судя по промежуткам между ними, местные обитатели ютились отнюдь не в кубах, а в гораздо более просторных квартирках. Милый коридорчик. Чистенько, на стенах коричневый кафель, на полу — ковролин. Естественно, что никаких натуральных материалов в отделке жилья подобного уровня не применялось. Но жили тут обеспеченные люди, менеджеры среднего звена. Лично мне приходилось ютиться в домишке похуже, но я и жил не один, так что траты были гораздо выше. Впрочем, когда жил один, так вообще ни в чем себе не отказывал. — Домишко ничего, — сказал Гриша. — Ещё пару месяцев, и перееду в такой же. Как повысят. — А с чего ты так уверен, что тебя должны повысить? — спросил я. — Кирюх, — он улыбнулся. — Ты — женатый человек, я понимаю. А я свободный. И когда одна из твоих подружек работает в отделе кадров, начинаешь знать о себе гораздо больше. Да и вообще. Искать информацию — это наша работа. — Смотри, бросишь ее, и поставит тебе пару отметок в личном деле, — проговорил я. — Не ворчи, — ответил он. — Мы понимаем, что никто никому ничем не обязан. — Гриша остановился возле одной из жилых ячеек под номером шестьсот шестьдесят один. — Ладно, потом перетрём. Нужная дверь. Самое важное в нашей работе — найти человека. В современном мире ты оставляешь за собой цифровой след длиной с километр. Социальные сети, заказ еды, просмотр порно — все это записывается и фиксируется, все сохраняется на серверах, и всем этим потом могут воспользоваться хакеры, спецслужбы и мы, простые коллекторы. Невидимкой не стать, а вот сократить длину следа можно, если у тебя есть определенные навыки и связи. Даже полный аскет рано или поздно оставит цифровой отпечаток. Этого же парня нам не пришлось искать совсем. Он, похоже, вообще не собирался прятаться. Либо слишком туп, либо самонадеян. Самое смешное — он работал в том же банке, на который работаем и мы. Взял денег у своих же. Думал, простят? — Может, откроет? — пожал я плечами и приложил палец к сенсорной панели. Внутри послышался птичий щебет. Я звонил уже в тысячи квартир и слышал столько же разных звонков. Интересно, какая мелодия стала бы выражением моей индивидуальности? Прошло с полминуты. Мы с Гришей переглянулись, и он продиктовал для протокола: — Должник не открыл дверь, начинаем процедуру вскрытия. Каждое наше слово и каждое наше движение во время смены фиксируется на нашу глазную оптику. Иначе никак. Есть множество отчаянных самоубийц, готовых рискнуть и напасть на нас, и десятки алчных адвокатов, готовых взять даже самое безнадежное дело. Полномочия наши хоть и не безграничны, но все-таки крайне широкие — закон позволяет убить должника при оказании сопротивления. Я сделал это всего единожды, и сколько же мороки мне это стоило: есть предел определенных действий. Как раньше в допустимой самообороне, пока законы не упростили. Ну, пришла пора действовать. Я кивнул Грише. Он схватился обеими руками за створку и косяк, рванул в разные стороны, просунул внутрь пальцы, схватившись уже как следует. А потом стал методично отжимать дверь, пока запорный механизм, наконец, не сдался, и она не открылась. Мой напарник мог бы одним движением выломать весь дверной косяк целиком, но предпочел действовать деликатно. Потеряв в Мали руку, Гриша заменил обе конечности на «альтеры» четвертого поколения. Это армейские протезы с искусственными мышцами, сотканными из электроактивных полимеров. Московская шпана назвала их «базуками» за возможность выбивать челюсти реактивно быстрыми мощными ударами. Внешне «альтеры» от обычных человеческих рук почти не отличались, их не выдавали ни цвет, ни размеры — только идеально гладкая кожа без единого волоска. Покрытие «рил-скин». — Входим в помещение, — проговорил Гриша, и мы вошли. Квартира оказалась неплохо обставленной студией. И кровать здесь была с анатомическим матрасом, и передовая бытовая техника, и элементы декора по последнему слову моды, и люстра в виде символа «Инь-Янь», и цифровые фоторамки, и много еще какого барахла. Все это стоило очень дорого. Из настежь открытого окна в квартиру проникал теплый весенний воздух. И чего дурак вообще влез в кредиты? Впрочем, ему же и хорошо: всю эту роскошь изымут приставы, и должник пробудет в работном доме совсем недолго. А потом вернётся к нормальной жизни, хоть ему и придется начинать все сначала.