— В чем? — спросил я, не в силах оторвать взгляда от белого, как снег лица женщины Кто вы? — Ты знаешь, кто я — усмехнулась женщина — Так что, примешь мою помощь? Но учти — если примешь, назад дороги не будет! И ты отдашь ту цену, которую я скажу. Не бойся, цена будет посильной для тебя. Хотя и не маленькой. Ну? Примешь? Учти — без меня ты душу своей подруги не найдешь и не вернешь. Только я могу распоряжаться душами, попавшими в мои владения! Только с моего разрешения они могут вернуться назад! — А душу ведьмы, которая вселилась в тело моей подруги — ты вернула? — внезапно спросил я, и замер, ожидая реакции богини Мораны. — Я — улыбка тронула губы прекрасной богини смерти — Мне служат. Или не служат. Те, кто служит — получают награду. Те, кто не служит — ничего не получают. Кроме неприятностей. Итак,? Ты служишь мне? — А могу я узнать цену, которую должен буду заплатить? — осведомился я, и глаза богини вперились в меня, сияя как два фонаря. Мне показалось, что от них даже исходят едва заметные лучи. — Нет! — отрезала богиня — Или ты даешь согласие служить или не даешь! Если дашь согласие, и откажешься служить — будешь проклят самым страшным проклятием. И я с удовольствием заберу твою душу. И ты будешь обречен на вечные муки, как и все клятвопреступники. Даешь согласие, или нет? — Даю согласие — потерянно сказал я, тут же понимая, что сделал, наверное, самую большую ошибку в моей жизни. Фатальную ошибку! — Хорошо — неожиданно мягко сказала Морана и улыбнулась мне белозубой улыбкой, от чего стала похожа на обычную, невероятно красивую фотомодель. У меня даже немного с души отлегло — может все не так уж и плохо? И через минуту уже знал — все плохо. Все очень и очень плохо! — Ты должен убить десять человек — так же безмятежно улыбаясь сказала Морана — Тогда я верну душу твоей подруги в то тело, которое ты укажешь. В любое тело! Но не прежде, чем ты убьешь десять человек. Мне все равно, кого ты убьешь — женщин, детей или стариков. Будешь ли ты бегать ночами и убивать случайных прохожих — мне безразлично. Мне все равно как именно ты их убьешь — голыми руками топором, либо магией. Главное, чтобы в момент смерти жертвы ты сказал, или подумал — «Для тебя, Морана! Прими мою жертву!». И вот еще что — жертвы могут быть убиты и не тобой лично, а кем-то с твоей подачи. Это допускается. Но ты должен быть рядом и сказать то, что я тебе огласила. Понял? Я был ошеломлен. Десять человек! Десять! Да я никого до сих пор не убивал! Хмм…если не считать того алкаша, конечно…ну того, что едва не зарубил меня топором. И того, что я отдал кикиморе… А те, кого я утопил в озере — разве не я их убил? Черт…да у меня руки по локоть в крови! То-то Морана так уверена была в моем согласии! Потому она и предложила свою помощь. Я ведь уже убийца! А все считаю себя белым и пушистым… — Прощай, адепт — Морана улыбнулась, и было в этой улыбке что-то от Медузы Горгоны. — Стой! — опомнился я — А как мне тело найти?! Помоги мне найти ее тело! — Глупый! — поморщилась Морана — Зачем тебе ее тело? Твой соперник его уже занял, использует во всех видах. Истреплет тело — вселит свою подругу в новое. Зачем тебе потрепанное, истасканное тело? Найди новое, молодое, здоровое! Я расскажу тебе, как выдернуть из него душу, и ты вселишь в это тело свою возлюбленную. Вот и все! Не придумывай всяких глупостей! Иди! Ты не можешь здесь долго оставаться. Уходи! Морана махнула рукой, я охнул, чувствуя, как меня закрутило завертело, понесло…и…хлоп! Очнулся на койке, в своем старом-престаром бревенчатом доме, построенном старым колдуном на Месте Силы. — Хозяин! Хозяин! Очнись! Я медленно сел на край кровати, посмотрел по сторонам мутным взглядом, и обнаружил всех моих помощников, за исключением Банного, который сейчас сидел в бане и трясся, боясь, что его обиталище скоро снесут. Кстати, надо бы его успокоить — построим ему шикарную баню! Лучше, чем прежняя! Со всеми удобствами! — Хозяин, ты где был? — спросил Прошка, глядя мне куда-то в область груди. — То есть — был? — фыркнул я — На кровати! Где же еще? — Ты в зеркало на себя посмотри! — предложил непривычно серьезный Минька, второй мой бес. — Да, посмотри! — поддакнул домовой Охрим — Посмотри, родимый! Я посмотрел, и едва не охнул. Серп! У меня на груди, слева, выше соска, самый настоящий серп! Красный, как со знамени! Только молота не хватает. И что это за хрень? Откуда? — Хозяин, ты был в Нави! — безапелляционно заявил Прошка — Я чувствовал, что твоей души нет в теле. Ты летал в Навь! Откуда у тебя на груди серп Мораны? Ты заключил с ней сделку? — Ну…мне приснилось…сон был такой. Будто я общался с Чернобогом, а потом с Мораной. Она предложила мне заключить сделку — Морана возвращает мне душу Вари, а я за то убиваю десять человек. Ну…типа жертву ей приношу! Ну и приснится же такая херь! Как наяву — лицо Чернобога, лицо Мораны…как с картинки журнала, представляете! Невероятно красивые. Но я где-то их видел, точно. Молчание. Даже странно — сейчас они должны обсуждать мой сон, хихикать и все такое. Но…молчат с такими лицами, будто я им рассказал о чем-то невероятном. — Морана и Чернобог показали тебе свои лица? — с непонятной интонацией спросил Прошка — И ты так просто об этом говоришь?! Да у тебя серп Мораны на груди! Или серп Жнеца, как его еще называют! — Что за серп Мораны? Что-то вы темните, парни. Вы вообще, о чем? — Этим серпом Морана подрезает жизненные нити людей — терпеливо, как недоумку пояснил мне Минька — И раз она тебя пометила знаком Жнеца, значит, ты и есть Жнец, подрезающий эти нити. И это был не сон. Теперь ты должен убить десять человек, иначе она придет за тобой и подрежет твою нить. И ничто тебя не спасет. Сны — вот где опасность. Уснул — и ты в ее власти. Морана — повелительница ночи и снов. Так что готовься, хозяин…ищи жертв! — А сроки у них оговариваются? — напряженно соображая спросил я — Ну…когда я должен предоставить ей эти жертвы? Что-нибудь знаете по этому поводу? — Вроде как год — хмыкнул Прошка — С того момента, как ты заключил сделку. Ну я так слышал от хозяина! От старого хозяина. — Подожди! — ухватился я за мысль — Что, старый хозяин заключал договор с Мораной? Для чего? — Эээ…ммм… — бесы переглянулись, и замолчали, потупив взгляды, а домовой Охрим криво ухмыльнулся: — А ты разве не понял, хозяин? А как думаешь старый хозяин вызвал двух этих бездельников из Нави? По десять человек за каждого! — Врешь, собака! По двадцать! — гордо вскинул голову Прошка — Мы дорого стоим! — Старый колдун убил ради вас сорок человек?! — охнул я, вытаращив глаза — Знатный душегуб! И кого же он убивал?! Маньяк, что ли? — Никакой не маньяк! — обиженно бросил Минька — Что, некого убить, что ли? Пойди вечерком в трактир где-нибудь на окраине Москвы, и тут же к тебе гайменники набегут! И тут только не зевай — мочи направо и налево! — Кто набежит? — не понял я — Какие такие гайменники? — Убивцев так звали в старые времена — пояснил домовой — Убивцы, это гайменники, красные — это фулюганы всякие, преступники. Это Минька старым жаргоном разговаривает, щас уже забытым. — Во-во! — Минька торжествующе кивнул — Набегут убийцы, а хозяин их рраз! И покрошит в капусту! Он ведь когда на востоке путешествовал, всяким тамошним искусствам научился, и всегда с собой два меча таскал. Острые, как бритвы! Они там, в кладовой висят на стене в черных ножнах. Короткие — чтобы под кафтан прятать. Ох, и покрошил он супостатов! Ну просто душа радуется! — И где мне супостатов взять? — уныло спросил я — Трущоб нету, хитровок всяких нету. Войны тоже нету. Да и боюсь, однако — пойдешь на войну, а тебя и самого грохнут! Честных граждан я убивать не собираюсь, что я, маньяк, что ли?! И что делать? — Ну…годик жить в свое удовольствие — денег у тебя полно, живи — не хочу! — радостно загоготал Прошка — а потом уйти в Навь и прислуживать Моране. Стать ее рабом. — Как это — рабом? Не хочу рабом! — заволновался я, чувствуя во рту привкус то ли железа, то ли меди. Язык прикусил, что ли? — А это надо было раньше думать, хозяин! — ехидно заметил Минька — Прежде чем договор с Мораной заключать! Хозяин наш не великого ума! Но деньги зарабатывать умеет! Знатный барыга! — Глумитесь, сволочи?! — грустно сказал я, и посмотрел на домового — Охрим, один ты мой добрый помощник! Один ты всегда за меня! А эти два проклятых беса только глумиться могут! Может ты что-то посоветуешь? — И посоветую! — прогудел Охрим, маленький квадратный мужичонка с ручищами больше, чем у гориллы. Он этими широченными ладонями свободно мог раздавить чугунок, или голову супостата, посмевшего без спросу влезть в наш дом. — И посоветую! — довольно повторил Охрим — Давай для начала скрутим головы двум придуркам, которые помочились на угол дома! — Каким придуркам? — опешил я, а бесы довольно захихикали: — Он предлагает двух строителей придушить! Потому что они обмочили угол нашего дома! Хозяин, ну ты себе и советчика нашел! Ой, не могу! — Прошка даже закатился в хохоте — Двух работяг придушить! Ха ха ха…советчик! — А что такого?! — упорствовал Охрим — Нечего на меня мочиться! Дом — это я! И всякий придурок будет мне на углы гадить?! — Нет. Строителей мы душить не будем! — решительно заявил я — Лучше давайте-ка подумаем, где взять злодеев? Где их вертепы, где притоны, где подлецы, заслуживающие смерти? Бесы и домовой внимательно посмотрели на меня, помолчали, и Минька недоверчиво помотал головой: — Хозяин, как не тебе знать, где взять злодеев! Ты же служил в полиции! Где их искать, как не в тюрьмах? Идешь в острог, и там отсылаешь души к Моране! Чего проще-то? — И как ты это себе представляешь? — даже рассердился я — Вот я беру, и удавливаю заключенного гарротой?! На-ка тебе Морана хорошенького злодея?! — Все злодеи по тюрьмам состоят на учете! — прозорливо заметил Охрим — Соображать же надо, болваны! Сериалы смотришь, а ничего в них не понимаешь! Стоит хозяину задушить злодея — и его тут же повяжут! Нужен неучтенный злодей! Нет, я все-таки предлагаю задавить двух каменщиков — их много, никто и не заметит! Ушли в магазин за водкой, и пропали! — Вопрос закрыт! — грозно прикрикнул я — Не трогай каменщиков! Мы пойдем другим путем… Вот только каким…сказать-то легко. А потом надо идти…через горы и овраги. — Эй, хозяин! Хозяин! Есть кто дома? — услышал я крик снизу, от двери, и голос мне показался знакомым. Очень знакомым! Только вот не могу вспомнить — чей это голос. Или не могу поверить? Вскочил с кровати, надел тапки, пошел смотреть — кто же это там ко мне пожаловал? Строители, что ли… Но это были не строители. Это был заместитель отделения участковых Кукин Алексей. Мужик хороший, дельный, и мной уважаемый. Вот только какого черта он делает здесь, у меня, после того, как я оставил в отделе и удостоверение, и карточку-заместитель на служебный ствол, и…в общем — все оставил. Два часа только акт сдачи бумаг писал! Хмм…а может они хотят предъявить мне исчезновение Вари? А что — ушла, и нет ее! А в последний раз Варю видели со мной! И значит — кому предъявлять пропажу? Маньяку, бывшему участковому! Впрочем — может хотят взять меня за задницу в рамках дела о незаконной предпринимательской деятельности? Я ведь тут колдовством занимаюсь, и деньги за это беру. И что это такое, как не мошенничество? Мда…неприятно! Впрочем, если не спрошу, чего ему надо — так ведь и не узнаю! Все размышление заняло несколько секунд, пока я спускался навстречу Кукину — промелькнуло в голове, и скрылось в ее глубинах до поры, до времени. Кукин протянул мне руку (Что уже хороший признак! С преступниками вроде как не ручкаются), и улыбаясь, спросил: — Гостя примешь? Чаем напоишь? — Ну…конечно напою! Пойдем, Семеныч! — спохватился я, и пошел наверх, в кухню. Кукин за мной, с любопытством глядя по сторонам. — Я думал у тебя тут всякие черепа, трава какая-нибудь, кости и всякая всячина! — хохотнул он довольно — Про тебя уже такие байки рассказывают, это просто спятить можно! Ты и баб к мужикам привораживаешь, и наоборот — отвораживаешь, и алкоголиков кодируешь, и чуть ли не на метле летаешь! Что из этого правда? — Только про метлу — фыркнул я — Я так и зову свой кукурузер — Метла! Как поддашь ему газу — летит, как угорелый! И похрену ему ямы! — Даа…машина — зверь! — протянул Кукин — Видал, видал…крутая тачка! Год только старый. Где-нибудь девяносто пятый, да? Или чуть помоложе? Вот если бы совсем новый, да подготовить к бездорожью! — Петрович, ну ты чего? Какие сейчас машины делают? На них нассышь — струей перережет! А раньше делали Автомобили! Им износа нет. Вот потому кукурузер-восьмидесятка ценится больше. Теми, кто понимает, конечно. А для села — самое то. Давай, присаживайся. Бутер будешь? Будешь, будешь…небось и не обедал с этой гребаной работой! Давай, не стесняйся. Слушай, может тебе вискаря плеснуть? Ну так, для аппетиту… — Только для аппетиту — засмущался Кукин, и виновато признался — ты будешь смеяться, но я ни разу виски не пил! Все водка, да коньяк. А вот чтобы вискаря…как-то денег жалко. Дорогой, собака! Да и не принято у нас — будешь вискарь пить, скажут — выеживается. Вот хоть у тебя попробую. А ты со мной? Давай, а то одному как-то стремно пить, чай мы русские, а русские в одиночку пьют только если горе заливают. Ну, вздрогнули! За встречу! Мы выпили. Виски обжег мне горло, пролился в пищевод и внутри стало теплеть. Ненадолго, я знаю — алкоголь у меня не держится. Он же яд, а мой организм, поддерживаемый Силой яды уничтожает напрочь. Так что мне пить — это только продукт переводить. Но у себя всякие там виски и шампанские держу — мало ли кто зайдет, надо чем-то угостить. Вот как сейчас, к примеру.