Обходя валуны, петляя среди оголённых мёртвых стволов, старик выбрался на вершину и остановился, тяжело дыша и вытирая лоб. Он оглянулся и у него дух перехватило от раскинувшихся до края неба темных просторов с серебряными пятнами лесных озер. Он поднялся выше тумана, и теперь над ним ползли облака, сплошным потоком через все небо. Кроме свиста ветра и шелеста леса, других звуков тут не было. И птицы здесь не пели, избегая горы, где совершалось превращение. Успокоив дыхание, старик повернулся к горе и поглядел на скопление валунов впереди. До него оставалось совсем немного. Старик вспомнил, как три дня назад они с учеником дошли до этого самого места. Всю дорогу они обсуждали то, что ему предстоит, но вопросы у мальчика все не кончались. «Ты говоришь, шаманы, которые не были разорваны – всего лишь знахари, не уважаемые ни людьми, ни Богами, – говорил ученик. – Духи не придут к ним и не станут слушать их, и по трём мирам им никогда не ходить. Но скажи мне вот что, учитель. Боги, владыки трех миров, неизмеримо сильнее любого из смертных. Не обратится ли такой шаман в их безвольное орудие, а то и в пищу? Помнишь, ты рассказывал мне забавную историю про молодого нойду и духа древнего медведя? «Ну вот, ты меня звал – я пришел! И что, тебя это порадовало?» «И такое бывает, – усмехаясь, говорил старик. – А бывает, что сильный шаман, зайдя чересчур далеко, теряет человеческую сущность… Но ты мне сам ответь: что плохого в том, чтобы всецело предаться богу или могучему духу? Он будет защищать тебя, давать силу и знания…» «Я такого не хочу», – твердо отвечал ученик. «Боги и предки велики, а ты всего лишь смертный. Без покорности долго не проживешь». «Как бы великий дух ни был щедр, он будет моим хозяином, а я его рабом. Я сын вождя, я ничьим рабом не буду». Старик промолчал, а про себя подумал: «Ох и трудно тебе будет, олененок, больно будет тебе жить…» И на миг пожалел, что взял себе этого ученика и так долго его наставлял, – а он, вероятнее всего, скоро погибнет… * * * …Выше маленьких корявых сосен и ползучих берез, выше можжевельника и вереска, в окружении серых скал, лежала плоская каменная плита, разукрашенная белыми и красными пятнами лишайников. На ней, выпрямив спину и поджав под себя ноги, сидел подросток-саами пятнадцати лет. Очень худой, жилистый, костлявый. Длинные слипшиеся волосы – в клочьях мха. Светлые как лед глаза смотрят перед собой, или в себя, или вообще не смотрят, а только отражают бледное, восходящее в тумане солнце. Старый нойда остановился, глядя на ученика с изрядным удивлением. Он-то ожидал обнаружить мальчишку без сознания, или, не приведи боги, мертвым – а может, и совсем его не найти… Стало быть, нет больше упрямого сына вождя с берега Змеева моря. Нынче ночью родилось новое существо. А вот какое оно? При виде наставника в глазах подростка что-то шевельнулось, ровное дыхание сбилось. Он моргнул, сделал глубокий вздох, развернутые плечи опустились. Старик с облегчением понял, что ученик узнал его. Он быстро оглядел его тело – руки, ноги вроде целы… А это что за жуткий шрам на бедре? Раньше не было… И явно изменилось что-то еще… По рукам старика пробежал холодок. Вот оно. Раньше глаза ученика были карими – а теперь стали голубыми. – Пить, – хрипло произнес мальчик. Нойда протянул ему припасенный мех с водой, дождался, пока ученик напьется, а потом велел: – Рассказывай. – Я лежал на камне, – ровным голосом, будто все еще во сне, заговорил подросток, – а вокруг все менялось, все двигалось, небо и земля, только камень оставался на месте… Открывались двери в облаках и норы, ведущие под землю, в мир мертвых. Каждое дерево, каждая скала становились дверью. Из них выходили хищные птицы, зубастые звери, страшные существа, каких не увидишь и в ночном кошмаре. Они собрались вокруг меня, лежащего на камне, словно вокруг пиршественного стола. Птицы клевали меня острыми клювами, отрывали пальцы, тянули жилы…Волк вцепился в бедро, дробя клыками мясо и кости. Я попытался защититься, хоть и знал, что не нужно, – и вот теперь остался шрам… Потом они набросились на меня все, разрывая на части. Вырвали руки и ноги, вытащили кишки, медведь оторвал мне голову. Вороны хотели выклевать мне глаза, но медведь отогнал их… Духи положили голову в стороне, чтобы я смотрел, что они делают с моим телом. Они ели мое мясо, пили кровь, глодали кости. Потом, отяжелевшие от еды, забрали остатки и ушли в свои миры: кто под землю, кто в болото, кто на скалы… Кто-то в темный мир демонов грязи; кто-то – в огненный ад, где багровое небо и не прекращается жуткий вой… Тут, на скале, осталась лишь горсть разгрызенных костей… – Что ты делал? – Как ты учил меня, я оставался спокоен и ждал. Теперь я был во всех мирах, верхних и нижних. Я стал их частью, я лежал в желудках из жителей. Старому нойде стало холодно. Новый шаман был перед ними, уже собранный. Но каким он стал? «Поедающим» – или «дающим»? – Что было дальше? – Дальше явился ворон, – глядя перед собой льдисто-голубыми глазами, продолжил подросток. – Вцепился когтями мне в волосы и отнес мою голову в безотрадную землю, где не было ни луны, ни солнца. Там стояли вежи, укрытые человеческими кожами, их трепал холодный ветер. В этих вежах жили болезни и горести. Они выглядели как люди – у каждого свое лицо. Каждый был разъедающей ненавистью, ревностью, не знающей предела, или тайной враждой, кровожадным удовольствием или убивающим равнодушием… – Это очень хорошо, что ты встретил их, – довольно кивнул старик. – Теперь ты их узнаешь при встрече. Этот ворон дал тебе бесценный опыт множества жизней. – Потом ворон отнес мою голову обратно на скалу превращения. И тут… – ровный голос подростка впервые зазвучал неуверенно, – тут явился он… – Кто – он? – насторожился учитель. – Великий дух. – Ты его видел? – Очень смутно. Он походил на зимнюю тучу, несущую метель, на серую скалу в океане, на большую волну … Он был в кожаной парке, с луком в руках. – Гм, – промычал старик. Кто бы это мог явиться ученику? Один из богов? Предок? Подросток вдруг соскользнул с камня и плавно выпрямился. Старик отметил, какими быстрыми и текучими стали его движения. – Сперва великий дух собрал мои кости, раскиданные вокруг камня, и укрепил их железом… Ученик поднял худую руку, посмотрел на нее внимательно. – Я стал неуязвимым? – Об этом потом. Дальше? – Потом он взял мою голову, вытряхнул мозг и стал мыть ее в ледяном ручье, который тек с ледника, пока вода не стала совершено прозрачной… Мальчик поднял взгляд, глядя на учителя спокойно и бесстрашно. Раньше он смотрел совсем не так. «Да он уже сильнее меня! – с неприятным чувством осознал вдруг старик. И видно, сайво-защитники подсказали скверную мысль: – Может, убить его, пока не опомнился?.. Тьфу, что только не придет на ум!» – Всего лишь мальчишка, – пробормотал он себе под нос. Однако ученик услышал и ухмыльнулся. Да, раньше он не так улыбался. – Знаешь, я тоже слышу голоса, – сказал он. – Они твердят мне: «Ты – всего лишь мальчишка, которого разорвали в клочья голодные духи. Ты отдал им себя и ничего не получил взамен. Ты пустой, наполни же себя! Вот перед тобой учитель. Убей его и выпей его силу!» Молодой шаман шагнул вперед и оказался лицом к лицу с учителем. Тот лишь успел открыть рот, чтобы призвать сайво, – но ученик склонил голову и опустился перед ним на колени. – Мне хватает силы, чтобы прогнать шепчущих недобрыми голосами, – прошептал он. – Все, как ты говорил. Учитель перевел дух. Мир вокруг медленно поворачивался, вставая на место. Пропали белеющие во мхах кости, кровавые отпечатки на камне оказались всего лишь пятнами лишайников. Солнце выглянуло из-за облаков. Одинокая синица прилетела и засвистела неподалеку. Мальчик поднял лицо. Теперь он стало почти прежним, и выглядело будто спросонья. Только глаза поменяли цвет. – Ох, плохо мне, учитель! Все болит… шея, голова… А нога! – Ничего, пройдет… – Собрали меня, учитель? Не погонишь? – А ты не помнишь? – Ничего не помню… – Ну я тебе потом расскажу. Старый шаман помог измученному ученику подняться на ноги. – Пошли домой. Я тебе кашу на рыбьем отваре сварил… И повел шатающегося подростка вниз под гору – спокойный, важный, а внутри готовый петь от радости. «Хвала вам, бог и духи! Нынче родился новый нойда, новый добрый помощник!» Старик и мальчик плелись вниз. А на вершине молча стоял невидимый великан в серой парке, с луком в руках, и провожал их взглядом… * * * – Ух, мурашки по коже! – Кумма в восторге хлопал себя по бедрам. – Это лучший рассказ, какой я услышал с тех пор, как сюда пришли люди, владеющие речью! Но зачем вы такое над собой творите? – Дозволь, я потом отвечу, – устало ответил нойда. – Дозволяю. Я хочу отблагодарить тебя за рассказ. Скажи, как? – Выполни одну мою просьбу. – Какую? – Кумма вперил в рассказчика взгляд. – Хотя я знаю: не трогать Нежату? Нойда помотал головой. – Нет. Я скажу тебе потом. Завтра.