Обдумывая эту чеканную истину, я отправился домой. Перед глазами маячило видение обнаженного тела Вареньки, а еще — манила собственно сама кровать. Сегодня день был — ох, какой тяжелый и насыщенный событиями! Очень хочется как следует отдохнуть. Надеюсь, что завтра день пройдет в гораздо более щадящем режиме! Я ошибался. Того, что произошло на следующий день, я не мог предположить ни в каких своих самых смелых фантазиях. Глава 7 Ночь прошла хорошо. Очень хорошо. Черт подери, я начинаю привыкать к семейной жизни? Единственное неудобство — кровать узковата. Но и это не критично, когда твоя подруга стройненькая и много места не занимает. Главное, чтобы не храпела. Хотя и тут — если я устал, хочу спать, так мне хоть ты ирландские танцы рядом танцуй — с чечеткой и прыжками. Или хоть на волынке играй — все равно буду спать. Тот, кто служил, знает — солдат или ест, или спит. Или думает, как увильнуть от работы. Нормальное состояние для солдата — режим сна, и за годы службы он приучается впадать в него вне зависимости от того — сколько поспал накануне. Спать нужно в запас, как и принимать пищу — в этом состоит сермяжная солдатская правда. Когда утром поднялась Варя — я не слышал. Ну встала, и встала…делов-то! Я лично проснулся в восемь утра, и то лишь потому, что снизу, от забора, кто-то начал вопить, вызывая меня на беседу. — Хозяин! Эй, хозяин! Сообразив, что это пришли мастера от Самохина, я быстро влез в штаны, спустился по лестнице и скоро два мужика лет сорока от роду каждый топали по ступеням, прогибающимся под их могутной тяжестью. Оба были крепкими, узловатыми, с темными от загара кистями рук и такими же темными, обветренными лицами, обтянутыми жесткой, с морщинами кожей. Свое барахло Варя уже заранее убрала, уберегая от неаккуратного обращения ничего не понимающих в красивых вещах мужиков (сложила в другую комнату, аккуратно разложив и развешав по стульям), так что фронт работ был свободен для атаки на купленную мебель. Мужики мне понравились — один назвался Петром, другой Федором — основательные, неторопливые, молчаливые. Лишнего не болтали, по сторонам не зырили, перекуров перед началом и после начала не устраивали — сразу же взялись за работу, но прежде всего внимательно изучили инструкцию по сборке. Чего греха таить — считается у нас на Руси, что инструкции составляются только для идиотов и лохов, что нормальный человек и без инструкции сделает все так, как нужно делать, без единой ошибки. Иногда бывает и так, но в основном — длительное время человек борется с непослушным «конструктором», а потом, намучивщись, все-таки достает инструкции и приступает собственно к настоящему делу. В общем, работа пошла. Ну а я отправился на кухню, чтобы заценить — что мне там оставлено на столе под чистым, большим рушником. А под ним стояла маленькая кастрюлька с борщом, с запиской «Разогреть на плите!», тарелка с пирожками с запиской «Греть в микроволновке!», чистая тарелка, ложка, бокал с насыпанной в него заваркой, сахаром и кусочком лимона. И основная записка: «Я пошла домой кормить кур и поливать огород! Буду позже! Ешь, набирайся сил — они тебе сегодня понадобятся! Ррррр! Твоя тигрица.» Вот точно что-то есть в семейной жизни! И почему я этого раньше не понимал? Позавтракал борщом с пирожками — вполне себе деревенский завтрак. Это не тостик с мармеладом и чашка кофе! Селянин ест плотно, хорошо, готовясь к тяжелой работе. Ему тостик как-то…того…даже смешно! Сала навернуть с горбушкой хлеба, да с чесночком! Запить кружкой горячего приторного чая! Вот это настоящий деревенский завтрак. Кстати — мармелад тоже был. И печеньки. И мытые фрукты в большой чашке. Так что вылез я из-за стола довольным и благостным, готовым к дальнейшим свершениям. Надеюсь, Варя к обеду все-таки подтянется — мужиков-то покормить надо будет, а мне возиться недосуг. Надел форму, взяв чистую рубаху с коротким рукавом, нацепил на шею амулеты защиты — я их снял вчера перед тем, как лечь в постель. Просто не хотелось, чтобы они болтались перед лицом Вари, когда я буду на ней…хмм…лежать. Так и представил, как они раскачиваются — туда-сюда…туда-сюда…и Варя спрашивает: «А что это у тебя за штуки такие?» И что ей ответить? В принципе могу сказать, что это мои обереги, которые мне ведьма подогнала, тогда меньше будет вопросов — пусть у нее и узнает, что за обереги это такие. Браслет надевать не стал — погорячился я с ним. Столько сил потратил, и ради чего? Женщин завлекать? Так они и так на меня чуть не прыгают…если верить Варе. А не верить ей у меня нет никаких оснований. Когда заколдовывал браслет, считал, что он будет влиять на ВСЕХ людей. Все, кого встречу, будут выказывать мне доброжелательное отношение, а это очень бы даже неплохо. Когда люди тебя любят — жизнь становится гораздо проще. Задумался. Может сейчас пойти в лабораторию? А что, мужики заняты в гостиной, если что-то им понадобится — покричат. Ну даже если и вдруг увидят вход в лабораторию — так и что с того? Все равно не поймут, что же они на самом деле увидели. Посуду мыть не стал и Охриму приказал, чтобы он ее не трогал — по понятным причинам. Варя придет, займется посудой. Ну или потом помоем — не при рабочих же колдовством заниматься? Увидят, как посуда сама собой перемешается по воздуху, сама моется…хе хе… Взял папку с бумагами и пошел в пикет — работать. Бумаги разобрать, посмотреть по датам, чем заняться в первую очередь — участковый, я в конце-то концов, или нет? А участковый — это в первую очередь отписывание от бумаг. Бегать, ловить и карать злодеев — это оставим для оперов, это их работа, участковый в основном делопроизводитель, он пишет…пишет…пишет. ПИШЕТ! Пишет, мать его за ногу! Жарко. Вышел из дома — солнце буквально врезало по башке! Печет! Лето началось! Настоящее лето! В пикете еще хуже, чем снаружи — душно, пахнет краской и пылью. Нежилым пахнет. Надо что-то с пикетом делать…кондиционер сюда поставить? Хмм…а почему бы и нет? И оборудовать как следует — чтобы не такой был убогий сарай, а настоящий кабинет. Только выложил бумаги на стол, стал просматривать, раскладывать по стопкам — звук работающего двигателя автомобиля. Поморщился — неужели Зинаида пожаловала? По времени — вполне может быть, что она. Хотела ведь к десяти часам подрулить. Посмотрел в окно — черный гелендваген, похожий на здоровенный угловатый сундук. Чуть запыленный, но видно, что за ним ухаживают — моют, натирают мастикой. А чего бы не мыть и не натирать — если у тебя имеется личный водитель? С пассажирского сиденья выбрался человек, которого я никогда в жизни не видел. Точно — не видел, уверен в этом. Худощавый, лет сорока пяти, коротко стриженый, чисто выбритый. Двигается легко, ни одного лишнего движения, все в тему — так двигаются спортсмены, всю свою жизнь посвятившие оттачиванию мастерства. Он вроде ленив, расслаблен, но видно — может мгновенно взорваться вихрем движений, и тогда тебе точно не поздоровится. Но это не спортсмен — точно, не спортсмен. Или чей-то телохранитель, или…как там их называют? Безопасники? Вот, скорее всего — он. Кстати, чем-то напоминает Кевина Костнера из «Телохранителя» — такой же невидный, не бросающийся в глаза, спокойный и опасный, как три кобры вместе взятые. Скорее всего — бывший гэбэшник из «Девятки», управления охраны КГБ СССР, слыхал я про этих типов. Лучше им на дороге не попадаться… «Костнер» проследовал к открытой двери пикета, без стукатолкнул дверь и вошел, и тут же проследовал к столу, за которым я разбирал бумаги. Садиться на стул не стал. Посмотрел мне в глаза — внимательно так, будто запоминая, потом достал из кармана незапечатанный конверт, бросил его на стол передо мной. — Здесь триста тысяч рублей. Анастасия Павловна сказала, что этого достаточно за вашу работу. Еще она передала, чтобы вы не пробовали ей звонить и вообще как-то ее беспокоить — это будет расценено как вымогательство, и вы неминуемо пострадаете. Очень сильно пострадаете. И что для мошенника всегда найдется статья. Или могила. Вам все ясно? — Мне все ясно! — ответил я, чувствуя, как веселое бешенство захлестывает меня, как волна цунами — Тогда и вы передайте Анастасии Павловне: шестьсот тысяч. Теперь мои услуги стоят шестьсот тысяч. И принести она их должна сама. Лично. И попросить прощения. Тогда, возможно, я ее и прощу. Не люблю кидал, понимаете? Нет, вы ничего не понимаете…не знаю как вас там. Все, свободны. Я опустил взгляд к бумагам, давая понять, что разговор закончен, и к чести мужчины надо сказать, что он не стал вести пустопорожние разговоры, угрожать, вести себя как гопник — просто повернулся и вышел, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Я же проводил его взглядом в спину, дождался, когда засопел движок «гелика», и только тогда посмотрел на лежащие передо мной деньги. Вот же какая штука! Впору взять эти деньги, и сжечь! Сейчас возьмешь их в руки, а вдруг они меченые? Вдруг на них состав, которые пачкает руки? Или написано «взятка»? Что будет видно только в свете ультрафиолетовой лампы… Кстати — интересный вообще-то вопрос. Вот представить, что некто не хочет платить мне денег. И ему проще меня закрыть за вымогательство, за взятку — чем честно со мной расплатиться. Или убить. И что тогда? Насчет убить — все понятно, с этим делом я вроде как разобрался, амулеты не дадут меня так просто грохнуть (Наверное! Я же в деле их не пробовал!). А вот если на меня натравят правоохранительные органы…что я буду делать? Вариант — вначале вырубить тех, кто придет меня арестовывать, а потом их всех «загипнотизировать». Они просто физически не смогут меня арестовать. Меня только ракетой убивать! Баллистической! Издалека! Или расстрелять из гаубиц. Или «Градов». В общем — исключить мой контакт с группой захвата. И начнут они именно с этого — вот, к примеру, сейчас этот лощеный тип в дорогом черном костюме и галстуке (в такую-то жару!) записал мои слова о том, что банкирша мне должна денег. Передал их этой суке. Сука активировала связи, и подконтрольные ей менты возбудили уголовное дело по факту вымогательства и мошенничества в особо крупном размере. За мной отправилась группа — арестовать. Я их всех положил (неважно, куда дел — в озеро отправил, или закопал — все равно). Или же «загипнотизировал», внушив, что они меня не видели, не нашли (запросто можно!). Что дальше? А дальше еще одна группа. И еще одна. После третьей группы — тайное выдвижение разведчиков. Следом — снайпера. У снайперов не вышло — они в меня не попадают. Тогда захватывают, к примеру, Варю, и требуют, чтобы я объявился. Или берут в заложники Варину дочку, заставляя Варю выбирать — меня грохнуть, подлив яда, или же проститься с дочкой. То есть на стадии исчезновения трех групп оперов мне придется просто отсюда уехать — жить тут точно не дадут. И ехать на перекладных, не покупая билетов, платя за все наличными — иначе проследят путь по снятию денег в банкоматах или расплате за товары картой. В общем — жизнь в бегах. И что в этом случае делать? Как ситуацию разруливать? Можно было, конечно — заткнуться, удовольствуясь теми деньгами, что мне уже дали и забыть о существовании зловредной бабы и ее противной прыщавой дочки. Это один путь. Который я уже похерил. Ну уж очень я не люблю кидал, и не люблю богатеев, готовых ради денег пойти на любую подлость! Нельзя прощать негодяев, иначе они почувствуют безнаказанность и разойдутся еще пуще. Фактически, я объявил войну банкирше, и за этим объявлением войны неминуемо последует «ответка» с ее стороны. Например — вот эта, с помощью конверта с деньгами. Может их сжечь? А что — прямо сейчас сунуть в печь, что стоит в углу, и сжечь? Нет, сделаем по-другому. — Охрим! — Тут, хозяин! — Охрим как всегда появился мгновенно, возникнул из воздуха. — Возьми этот конверт, эти деньги и куда-нибудь спрячь. Так спрячь, чтобы никто и никогда его не смог найти! Принесешь, когда я тебя попрошу его принести. — Сделаю, хозяин! — огромная лапища опустилась на конверт, и вот он уже исчезает в складках жилета домового. Домовой исчезает, и…все. Тишина. Ну вот, от улик избавился. Теперь если сейчас кто-то ко мне подъедет и пожелает меня закрыть — улик никаких. Может я конечно и перестраховываюсь, может это паранойя, но черт подери — пусть это будет паранойя! Зато я теперь спокоен! Так. Первый шаг сделан. Теперь рассуждаем дальше: как мне обеспечить собственную безопасность в дальнейшем? Ну вот к примеру я наслал на эту негодяйку моих верных псов (Гав! Гав! Ууу… — загавкали, веселятся, мерзавцы!), они ее мучают, и… Кстати, а как мучают? Что именно будут делать? — Она спать не сможет, эта сука! — радостно ответил Прошка — И спать, и ср…ть! — хохотнул Минька — Кошмары, боль в животе, кровавый понос, слабость, рвота — мы ей весь набор устроим! И — И так может длиться месяцами, годами! — подхватил Прошка — И ни один лекарь не определит болезнь! Ооо…если бы ты знал, хозяин, на что мы способны! Ты только команду дай, а мы ей уже все кишки вывернем! Я невольно поежился — представил, что делают эти бесовские отродья и мне слегка заплохело. Жестоко, однако! Хмм…а ты не кидай людей! А ты не хулигань! — Хозяин…я тут слушал твои рассуждения, можно я вмешаюсь и кое-что подскажу? — предложил Прошка. — Подскажи! — с немалым облегчением вздохнул я. Уж чего-чего, а многоопытные, хитрые и знающие дело бесы точно могут подсказать то, чего я сейчас еще не знаю. Или натолкнуть на какую-то мысль. То есть…мое подсознание подскажет. Ведь возможно я сейчас разговариваю сам с собой! Хе хе…опять заумь пошла! — Итак, хозяин…ты думаешь о том, что никто не помешает банкирше грохнуть тебя после того, как ты получишь деньги. Но почему она должна это делать? — Из чувства мести. Женщины очень мстительны, и она не простит мне наезд на нее. — Ну…может быть, да. Хотя это и глупо. Для этой женщины — очень глупо. Она ведь не просто женщина, она бизнесвумен. И совсем не дура. Какой толк махать кулаками ПОСЛЕ драки? Деньги-то уже прогадила! — Попытается вернуть деньги, хотя бы их часть. Богатые жадны, так что может такое сотворить. — Варю в заложники, ее дочку? Чушь это. Когда ты докажешь, что на самом деле может устроить ей неприятности — вне зависимости, взяла она заложников, или нет — банкирша ничего такого не станет делать. Ты молодец — кровь у нее взял. Теперь все, не отвертится! Даже волоса, и то бы хватило. Мы в любой момент сможем ее найти по нюху, в любой точке мира! И даже миров. Если она пришлет за тобой полицию — сдавайся, не трогай их. Мы все равно отправимся к банкирше, и ей мало не покажется. Кстати, ты ведь можешь ее просто убить — когда получишь деньги. И эту маленькую дрянь — так, на всякий случай. Нет человека — нет проблемы. Делай снадобье, спокойно работай — ничего плохого не случится, я уверен. — Мы уверены! — откликнулся Минька. — Уверены! — забубнили Охрим и Банный. — Ну а если какие-то непредвиденные обстоятельства — хозяин, ты легко с ними справишься. Что могут делать тебе, черному колдуну какие-то там разбойники?! Даже смешно! Делай свое дело и ничего не бойся.! Ага…легко сказать — ничего не бойся! Вдруг и в самом деле по Варе ударит? По ее девчонке? Они и так натерпелись за свою жизнь, только жить начинают, радуются жизни, и тут…вот такое безобразие. «На тебе, вот тебе!» — Ты тут? — голос Вари задал совершенно логичный вопрос. Вдруг я не тут, а только мое тело за столом действует само по себе? Ну — типа робот! А я где-нибудь далеко! Хмм…только не раздражаться! Причем тут Варя? Мы в ответе за тех кого приручили! Надо было учитывать возможность воздействия на тебя через близких тебе людей, и жить одному! Без женщины, как настоящему бирюку-отшельнику! А теперь чего злиться, когда уже поздно? — Вроде, тут — безразлично цежу я, пытаясь вникнуть в смысл написанного на бумаге. Вздыхаю, и отправляю бумагу в стопку. Вот совсем ничего в голову не идет! Ну — совсем! Одно желание — поскорее бежать в лабораторию и готовить поисковое снадобье!