Наконец объявили перерыв. Я тут же вскочила с жутко неудобного кресла – и потянулась во весь рост. Баааааалдеж… Потом прогнулась назад, сделала мостик… Хотела еще и колесо, но решила все-таки ограничиться этой мелочью. И так у соседей глаза на уши полезли. – Эх вы, а еще в святые рветесь, – надавила я голосом, в упор глядя на особо наглого. А что? Он девушек не видел? Или конкретно – девушек с задравшейся юбкой? Так пусть порнографию посмотрит, а не на мои кости глаза выкладывает. – Они не рвутся, – раздался над ухом тихий голос. Я резко обернулась – и батько Павел закончил свою речь: – Иногда жизнь нас не спрашивает… – А что – были случаи, когда жизнь уточняла ваше мнение перед очередной пакостью? – поинтересовалась я. Наглеть так наглеть. Но поп изобразил на лице кроткую улыбку. – Юля, перерыв будет длиться минут двадцать. Вы не уделите мне время для разговора? Я пожала плечами. – Где говорить будем? – Здесь на втором этаже есть небольшой бар. Сейчас там никого нет. Предлагаю посидеть именно там. – Никого нет? – Я имел в виду – из посторонних. Я кивнула. Отец Павел подхватил меня под руку, и мы элегантно проследовали к лестнице. Вот все время удивляюсь – как им удается красиво ходить в этих рясах? Я по жизни – как надену длинную юбку, так два раза на нее наступлю, в трех местах измажусь, а уж сколько гвоздей я зацеплю по дороге… Да все мои будут. На втором этаже было тихо и спокойно. Мы уселись за небольшой столик. – Выпьете что-нибудь? – Нет. Мне еще на вашей лекции сидеть, а памперсов вы явно не припасли… Отец Павел поморщился. – Юля, я сделал вам что-то плохое? – А хотите? – Нет. Живая, здоровая и добровольно на нашей стороне – вы мне полезнее. Упс. Это игра в откровенность? Ладно. Добром за добро. – В вашей организации мне слишком тяжело придется. У вас же половина дела – религия. – А что мы есть – без Бога? – А что вы вообще – есть? – Мы – слуги Его. – Или рабы? – И судьбы наши в руке Божьей… – Вот видите, – я решила не затевать теологический спор. Все равно проиграю. – Вы в первую очередь – верите. И согласно этому строите всю свою жизнь. А я так не умею. Не дано. – К Богу приходят разными путями. Можно и не верить так, как мы, но все же… – Бороться и искать, найти и перепрятать, отдать свою жизнь на то, чтобы очистить землю от всякой мрази – и подохнуть с чувством недовыполненного долга, так? – Почему же недовыполненного? – Потому что всех не перевешаете, – мне неожиданно стало весело. – Нечисть по вашей шкале – и тараканы – явления одного порядка. Сколько ни борись, толку не будет. Так-то. – Это ведь не повод бросать дом на произвол судьбы и… тараканов? – Это скорее повод… договариваться. – С тараканами? – С вампирами. Оборотнями. Прочими паранормами. Поп уставился на меня так, словно я предположила, что Дева Мария родила от соседа. – Юля, это НЕ ЛЮДИ. С ними просто нельзя договориться. – А подхожу ли я под ваше определение человека? В средние века меня сожгли бы на костре, как ведьму. Но я жива. И очень этому рада. – Мы никогда не были настолько ограничены. И вообще кого вы жалеете? Тех, кто варил зелья из младенцев? Делал аборты? Разрывал могилы? Убивал людей на своих отвратительных капищах? Я передернула плечами. – Тех, кого пожгли в Салеме. Тех, кого уничтожили просто за рыжие волосы, за зеленые глаза или за то, что муж пошел налево от гадины и истерички. Я помню протоколы допросов. Я сталкивалась с этим. «Боже, я невиновна, дай мне силы не оговорить других невинных…» Этих людей я жалею. – Таких были единицы. – Разумеется. Под пыткой любой признается хоть в чем! Довольно об этом! Что конкретно и сейчас вам от меня нужно? Переход попу явно не понравился, но и сопротивляться он не стал. – Я хотел бы приглашать вас в качестве консультанта. Чего я только не ожидала, но такого?! Хохот вырвался помимо разума. Мне стало искренне смешно. – Кого и чем я способна проконсультировать? Моя область знаний – биология, и то – только очень незначительный ее кусочек. Вы меня вообще идиоткой считаете? – Ну что вы, Юля. Ни в коем случае. Вы меня просто немного не так поняли. – А как надо? Мне стало интересно. Что же мне хотят навешать на уши в этот раз? – Вы многого не знаете, но вы можете почувствовать. А наши экстрасенсы – те, кто есть в этом городе, знают многое, но у них часто не хватает сил. Я знаю, вы их не любите, но вас никто и не просит любить. Или даже уважать. Не подеретесь – и ладно. А просто поработать в команде вам будет интересно. Я потерла лоб. Заманчиво. Но… – Без обязательств? Хочу – я иду, хочу – вы идите на фиг? – Именно. – Бесплатно? – Абсолютно. Если хотите, мы даже можем вам доплачивать за консультации. – Пока – не хочу. Хотя… нет! За каждую консультацию я получаю один номер журнала из ранее вышедших. На ваш выбор. Идет? – Согласен. Это было сказано так поспешно, что я поняла – продешевила. Надо было три штуки требовать. Но – поздно. – Никто об этом знать не должен. Никакой публичности. Вообще. И меня нигде вашим сотрудником не представляете и перед полицией не светите. Это батьке понравилось меньше, но он все равно кивнул. – Что ж. Тогда давайте попробуем. Но если вы нарушаете хоть одно из моих условий – договор разорван. – По рукам. Я кивнула. Но протянутую мне руку – не пожала. Увольте. Одно дело – контакт через одежду. Второе – рукопожатие. Это уже опаснее. Мне Мечислав рассказывал, как вампиры через прикосновение могут подчинить себе людей – даже спустя несколько дней. Контакт тела с телом, глядя друг другу в глаза… Поп сверкнул глазами, но права качать не стал. – Что ж, мой номер у вас есть, если что – звоните, – подвела итог я. – Всего хорошего. – Я буду звонить, Юля. А это вам – авансом в счет сотрудничества. На стол легла пачка журналов. – Я это не возьму, – резко сказала я. Поп взглянул на меня с мягкой улыбкой. Мы все поняли. Я не хотела быть обязанной. Он понимает, но давить не станет.