Мечислав четко обрисовал, что он хочет. Абсолютную лояльность к нему и поддержку в критических ситуациях. За это они получают либо мою помощь, либо, когда приедет Питер, все-таки амулеты. Но и медведи не дураки. И будут стараться отделаться малой кровью. Зачем им нужно лезть в наши дрязги? Да сто лет им вампиры не сдались! Ни одного Призывающего медведей еще не было. И боюсь, что не будет. И вампиры им не командиры. Если кто-то и пытался – не осталось ни храбреца, ни хроник… И будут они предлагать просто хорошие отношения. А мне с тех отношений – ни жарко, ни холодно… Именно мне. Но и иметь рядом с собой этакую гвардию… с которой не знаешь, то ли поддержит, то ли порвет… Не было у бабы забот, купила баба медведя… То есть пошла покупать… За грустными мыслями я и не заметила, как мы подъехали… к спорткомплексу «Трудовик». Да, это и есть штаб-квартира местных медведей. Летом – футбол, зимой – хоккей, круглый год греко-римская борьба, карате, дзюдо… Есть у медведей обоего пола такой пунктик насчет силы. Не просто здорового образа жизни, а именно силы. Физической. Я выпрыгнула из машины. – Я жду здесь. Костя и Славка – с тобой, – проинформировал Глеб. Я кивнула. Логично. Один – мой брат, второй – отец детей. – Костя, предложишь мне руку? – Нет. Я же телохранитель, а не жиголо. – Гад ты, а не телохранитель, – огрызнулась я. – Дружеской поддержки лишают! – Юль… – смутился оборотень. Я почувствовала себя чуть увереннее. И шагнула вперед. Шагать пришлось недалеко. Пять шагов от стоянки до входа. А двери разошлись автоматически. И я шагнула внутрь. Костя и Славка следовали за мной – отставая на один шаг. – Вы к кому? – ринулась грудью на амбразуру охранница. – К Марии Петровне, – проинформировала я. – Пропусти… Низкий густой голос растекся по помещению, словно жидкий мед. Я дернулась. Из-за будки, в которой сидела охранница, медленно появилась… ОНА. Других слов не было. Рост – под два метра. Вес – килограмм под сто двадцать. И это – не жир. Это все были тренированные мышцы, мягко перекатывающиеся под кожей при малейшем движении. И при этом – никаких подчеркнуто мужских черт. Это не солдат Джейн. Это – женщина. Мышцы не скрывали идеальных пропорций – длинные стройные ноги, широкие бедра, тонкая талия, высокая гордая шея, красиво посаженная голова… Мощной грудью можно было тормозить коня на скаку. Всадника и тормозить бы не стоило. Сам грохнется от одного взгляда. Такие в древности мне и представлялись – настоящие амазонки. Рядом с этой дамой все мы трое казались какими-то… хлипковатыми. И в то же время… Как женщина, я могла оценить ее. И ставила двадцатку. По десятибалльной шкале. Если бы она решила сняться для журнала – олигархи к ней бы в очередь становились. Никакой аристократической узкокостности. Никакой модельной пересушенности. Настоящая Русская Женщина. А в дополнение к роскошной внешности имелась еще вполне отчетливая яркая аура – малиновый, сиреневый, голубой, желтый, – и на ней проступал рисунок из серебряных пятен… Я подавила в себе желание немедленно удалиться в угол и завистливо порыдать – и широко улыбнулась медведице. – Добрый день. Я – Юлия Евгеньевна Леоверенская. И все. Этого довольно. Я ведь уже проигрываю. – Вас ждут, – медведица коротко улыбнулась. – Я провожу. А ваши сопровождающие? – Будут меня сопровождать. Вот сейчас я и пожалела, что вчера читала про Досю, а не про этих… медведиц. Но с другой стороны – их – восемнадцать. Все перепутается, нужную информацию как следует не запомнишь, а со шпаргалок не спишешь. Это не экзамен. В жизни оценки обычно проставляются кровью. Я улыбнулась и пошла за медведицей. Какой же я казалась мелкой и незначительной рядом с ней. Ну и что? Мангусты тоже мелкие, но Рикки-Тикки-Тави – это круто! А вирус и вообще не разглядишь, зато уничтожает людей он на раз. Медведица остановилась перед какой-то дверью и постучала. И изнутри откликнулся такой же роскошный голос: – Войдите. И дверь распахнулась. Ну что тут скажешь? У медведиц есть вкус. Есть деньги. И есть желание выстроить сцену так, чтобы оппонент чувствовал себя пришибленным еще до начала игры. В огромном кабинете можно было без труда играть в футбол. И хватило бы места для команды болельщиков. Так обычно показывают кабинеты миллионеров в американских фильмах. Большое пространство и минимум мебели. Высокий застекленный потолок, огромное окно-стена. Рядом с окном – здоровущий стол. За столом сидит женщина, которую я толком не могу разглядеть. Почему? Да просто против света. Это я у всех на глазах, а их лица как раз в тени. Диваны полукругом, на которых вольготно расселись и разлеглись шесть женщин. У одной стены здоровущий аквариум, в котором плавает что-то явно не декоративное – не бывает декоративных рыбок размером с мою руку. И три свободных кресла – явно оставлены для вновь пришедших. Хотя кресла – это громко сказано. Скорее стулья. Даже на вид – жесткие и неудобные. И удобно расположиться на них не сможет даже закоренелый мазохист. Ну и что мне останется? Буду я сидеть, как школьница, на глазах у медведиц, которые расположились со всем удобством? И чувствовать себя мелкой и незначительной. Буду? Щазззз! Облезнете хором!!! Я еще раз внимательно оглядела зал. Ни одного свободного места. Это вам не поп. Медведицы ошибок не делают. Ну и ладно. Попробуем сесть на стуле, но по-другому. Не как в школе, а верхом. Все непринужденнее получится. Я решительно шагнула к креслу. Мягкий ковер ласкал ноги. Даже жаль по такому в туфлях ходить… Я скинула туфли, попробовала ногой ворс ковра и улыбнулась. – Костик, отнеси табуретку к стеночке. С вашего позволения я расположусь прямо так, а то после вашего стула у меня мягкое место плоским станет. И я нагло уселась по-турецки на ковер прямо перед медвежьим столом. Теперь мы оказались в одинаково неудобном положении. Главная медведица просто не видела меня через стол. Я тоже ее не видела, но мне уже было пофиг – что так неудобно, что этак. Остальные медведицы могли лицезреть мой затылок. Костик оттащил стулья, чуть толкнул Славку, чтобы тот не тормозил, – и замер у двери, как почетный караул у Мавзолея. Славка последовал его примеру. И правильно. Помощи от них так и так не будет, а психологически все верно. – Я полагаю, что вы меня уже знаете, – я обращалась к ножке стола, не особенно-то и повышая голос. – Я тоже о вас наслышана. Вы и есть Мария Ивановна? Медведица обошла вокруг стола и встала прямо передо мной. – Да. Скажите, вы всегда себя ведете так непринужденно? – Обычно я веду себя намного хуже, – призналась я. – И это – обоснованно. Может, перейдем куда поудобнее – и начнем нашу встречу еще раз? Медведица покачала головой. – Предлагаю просто уравнять шансы. И она опустилась рядом со мной на ковер. Я завистливо вздохнула. Красивая. Высокая, статная, немногим меньше той девушки, которая проводила нас сюда. Роскошная темная коса падает через плечо и стелется кончиком по полу. Ярко-синие глаза сияют. Если бы они не были такими усталыми и задумчивыми, она сошла бы за мою ровесницу. И не надо мне говорить за пластику. Я знаю, что в наше время можно до девяноста косить под девочку. Только это – не тот случай. Вот чем хотите поклянусь – к ней еще ни один скальпель не прикасался. И не прикоснется. Но движения, как у молодой девушки, но розовая молодая кожа со здоровым румянцем и полное отсутствие морщин… А ей точно за сорок. И глубоко за сорок. Я так ощущаю… Питер успел научить меня самым основам – чувствовать животное. Не говорить, не понимать, а просто – чувствовать. Ему больно – и мне. Ему грустно – и мне… И я понимала, что ее зверю не меньше тридцати лет. Десятилетних детей у нас обычно не обращают. Вот и считайте. – Вы – красивая, – произнесла я. – Завидую. Я такой никогда не буду… – Почему же. Мы можем тебя инициировать, – ласково, но вроде бы и с угрозой произнесла медведица. Я не испугалась. – Можете. Но не сделаете этого. – Почему же? – Потому что Мечислав с вас шкуру спустит. – Прикрываешься вампиром? – Угрожаете когтями? Мы переглянулись и фыркнули. Один – один. Я вздохнула. – У вас больше силы и опыта. Рано или поздно, так или иначе… Я ошибусь, но нам ведь жить в этом городе. Зачем надо ловить меня и давить? Можно просто попробовать поговорить, как два взрослых человека. – Человека? – Вы – оборотень. Я – фамилиар. Но когда-то мы были людьми. И в основе своей – люди. – И это мне говорит женщина, которая выписывает журнал ИПФ? Я закатила глаза. – Мне сейчас положено сказать что-нибудь типа: «и это мне говорит женщина, которая чего-то там – того»? Вот честно – не скажу. Я ваши биографии прочитать поленилась. Мечислав мне дал их только вчера. И вчера же сообщил о сегодняшнем саммите. Но у меня все с собой. Хотите – прочитаем вместе и прикинем, кто лучше осведомлен? Медведица аж задохнулась от такой наглости. Я смотрела на нее спокойными глазами. И что было сил продуцировала одно и то же: «Я не враг. Хочу говорить с тобой». Получалось плохо. Мне бы еще недельку с Питером позаниматься. Так нет ведь… Уехал. Несколько минут в комнате царила тишина. А потом со стороны одного из диванов раздался хрипловатый смешок. – А она мне нравится. – Надеюсь, не как колбаса на прилавке? – не оборачиваясь уточнила я.