– Не понимаю, что ты хочешь от меня услышать? – Мы знаем, что Жнеца уже какое-то время не было в подземельях. А это значит, что в день, когда он напал на людей, выпустили его не из гарнизона. Ярослава наконец соизволила поднять глаза на Атли. – И? – спокойно сказала она. – Всё ещё не понимаю, чего ты от меня хочешь. – Ты знала про Аспида, ты отвела нас в темницы, и ты нашла медальон. – Атли наклонился и опёрся руками о стол, нависнув над Ярославой тенью. Чародейка не дрогнула. – Ты пытаешься меня в чём-то обвинить, Атли? – Она медленно закрыла книгу. – Я помогла вам, и это твоя благодарность? – Мы тебя ни в чём не обвиняем, – примирительно сказал Лель, подходя ближе. – Просто странно, что, если Жнец покинул темницу и после этого её прибрали – а мы это знаем наверняка, – почему там была чешуя… – А мне откуда знать? – перебила Ярослава, откинулась на спинку кресла и запрокинула голову, с вызовом глядя на Леля. – Дослушай, пожалуйста. – Лель мягко улыбнулся, так, словно Ярослава была его нежным другом. – Это действительно оказалась чешуя Жнеца. Только вот я выяснил, что чешуя была снята, когда Жнец был мёртв. Атли удивлённо посмотрел на Леля – он ничего не говорил об этом, как же… – Ты не мог… – вскинулась Ярослава, но тут же осеклась. Взгляд её сделался злым, челюсть подалась вперёд, а губы вытянулись в тонкую нить. – Она должна принадлежать живому Аспиду, чешуя мёртвого просто не могла там оказаться. Что это? Она чуть не проговорилась? Атли не поверил своим ушам. Неужто Лель подцепил её, как рыбу на крючок? Вспыльчивость Ярославы может наконец сыграть против неё. Атли оставалось только подхватить успех Леля и не позволить Ярославе сорваться с крючка. – Откуда же тогда у тебя взялась чешуя живого Жнеца, Ярослава? – спросил Атли. – Медальон ты стащила из нашего хранилища в тот же вечер. А как добыла чешую? Ярослава молчала. Она пыталась вернуть во взгляд равнодушие, но побелевшие пальцы, изо всех сил сжимавшие книжный переплёт, выдавали её с головой. – Мои Вороны видели, как ты выходила из хранилища в тот день, – солгал Атли. Ярослава открыла рот, закрыла, подалась вперёд. – На что вы оба намекаете? – Она переводила взгляд с Атли на Леля. – Решили придумать повод, чтобы выкинуть меня из Гвардии? Отлично сработано! Только вот я ничего не делала. И лучше бы вы с таким же рвением искали тех, кто… – То есть если мы сейчас все вместе пойдём в хранилище и пересчитаем медальоны, то все они будут на месте? – Атли придвинул медальон ближе к Ярославе, она едва заметно отпрянула и вскинула брови. – Откуда мне знать, – медленно сказала она, выделяя каждое слово. – Я не брала никакой медальон, я не подбрасывала в темницу чешую, и если кто-то сто лет назад забрал вашего чёртового Аспида – это не моя проблема. Ярослава была убедительна, решительна и непоколебима. Она понимала, что всё, что могли предъявить ей Атли и Лель – домыслы, и это осознание её явно успокаивало, даже пальцы расслабились и наконец выпустили книгу. – С чего ты взяла, что Жнеца забрали так давно? – спросил Лель. – Это образное выражение, – скривилась Ярослава, взглянув на Леля снисходительно. – А может, ты и сам сказал. – Нет, не говорил. – Лель задумчиво оглядел потолок. – Но ты почти угадала, это случилось давно. Примерно лет тридцать назад. Ярослава выпрямилась и тряхнула головой, натягивая на лицо насмешливую улыбку. – Какая разница? Сказала, что первое в голову пришло. Долго вы тут ещё будете ошиваться? – Тридцать лет, – проговорил Атли, пытаясь сообразить, почему это число его беспокоило. Где-то он уже его слышал. – А не тогда ли тебя выставили из Гвардии? Ярослава на мгновение окаменела, но улыбка не сошла с её лица. Хлопнула себя по коленям и поднялась с кресла. – Знаете что, мне это надоело! – Она смахнула с виска капельку пота. – Убирайтесь из моего кабинета, пока я не позвала своих Соколов и не выставила вас сама! – Твоих Соколов? – У Атли челюсть свело от её наглости. – Ты хоть понимаешь, что того, что у нас есть, хватит, чтобы отправить тебя в темницу прямо сейчас? – Не запугивай меня. – Ярослава ткнула Атли пальцем в грудь. – Зачем ты пустила нас по ложному следу, Ярослава? – процедил Атли. – От кого ты пытаешься отвести подозрения? Не от себя ли? – Так, всё. Я зову Соколов. – Ярослава решительно двинулась к двери. Лель остановил её, перехватив за локоть. Лицо его было бледным, почти серым. – Аспид сидел на Звёздной Башне, – тихо сказал он, с ужасом глядя Ярославе в глаза. – Никто не видел, как он летит над городом. Аспид с самого начала сидел на Звёздной Башне. Почему ни одна живая душа не заметила, как он летит к площади, Ярослава? Она задрожала, но не вырвала руку, захваченная в плен глазами Леля. Атли тяжело опустился в кресло. Медленно до него начал доходить смысл сказанного. Но поверить в это у него не хватало сил. Слишком страшной казалась эта мысль, настолько, что Атли был готов отказаться от неё, закрыть глаза и вернуться к поиску несуществующих чернокнижников, объявить охоту на злодеев Чернобога, которые прячутся в лесах за стенами Даргорода, на чужаков, что не ценят человеческие жизни и промышляют тёмными чарами. Он был готов поверить во что угодно, даже в то, что Аспида наслали боги, но не в то, к чему клонил Лель. Полет Аспида никто не видел. Аспид сидел на Звёздной Башне, потому что из неё он и вылез. 30 Сломанные игрушки Спускались с горы в молчании. Василиса раз за разом повторяла про себя слова предсказания, которые, казалось, намертво впились в мозг. «Старый мир рухнет, и солнце не взойдёт. Владыка в медвежьей шкуре прольёт кровь и потеряет венец. А воину, отмеченному золотом богов, суждено разрушить древнее заклятие. Не ходи за лешим в Тёмный Лес, если не готова умереть. Чему быть, того не миновать. Лишь раб, что получит свободу, меч, что разрубит камень, и свет, что затмит солнце, смогут остановить жернова судьбы». Страшные предсказания, полные иносказательности и недомолвок. Ну, почему они не могут быть более чёткими и понятными? Почему знакам судьбы обязательно говорить загадками? Ладно, допустим, «владыка в медвежьей шкуре» – это может быть Велес. Бог, принимающий облик медведя, хозяин лесов. Василиса уже повстречалась с Мореной, почему бы не встретиться ещё и с Велесом. Но как он может быть связан с теми картинами, что она видела? Поле брани, мёртвые Кирши и Атли, разрушенный гарнизон? От мыслей об этом по спине Василисы побежал липкий холодок. Велес начнёт войну? Из-за него начнётся война? И если насчет этого у Василисы имелись хоть какие-то догадки, то о том, что могла значить остальная часть предсказания, не было ни единой мысли. – Спасибо, что попыталась помочь, – нарушила молчание Василиса, стараясь отвлечься от дурных мыслей. – Ты не обязана была, тем более зная, что Финист взбесится, если вдруг узнает. – Я рассчитываю, что он узнает. – Гулла смотрела вдаль, туда, где за деревьями прятался город. – После того что он сделал с моим оруженосцем, я думала, будет справедливо отобрать у него любимую игрушку. Я хотела сделать это мирно. Правда, хотела. – Гулла перевела взгляд на Василису. Шрам на её лице скривился вслед за верхней губой. – И мне очень жаль, что не получилось. Василиса благодарно улыбнулась и покачала головой: – Ты не виновата, что… Мощным ударом ноги Гулла вышибла её из седла. Задохнувшись от боли, Василиса рухнула в снег. Пока она поднималась, слышала, как рванул вниз по склону испуганный конь, как захрустела снежная корка под сапогами Гуллы, как зазвенел, покидая ножны, меч. – Да что ж мне так не везёт! – рявкнула Василиса, увеличивая дистанцию с Гуллой и принимая боевую стойку. Рёбра, принявшие удар, ныли при каждом вдохе. – Гулла, месть – хреновая штука. Зуб за зуб и всё прочее не сделают тебя счастливой. По крайней мере, все так говорят. И знаешь, я им верю. Может, лучше сразу убьёшь Финиста? Гулла довольно ухмыльнулась, наступая с мечом наперевес. – Месть – отличная штука. А Финиста я не трону – он приносит мне очень много денег. – Я тоже приношу деньги! – поспешно заметила Василиса. Она тянула время, стараясь оценить возможности Гуллы. – Мы можем договориться как подруги. Ладно, ты права, мы не подруги, но соратницы? Нет? Ладно, как женщины, в конце концов. Чего нам драться из-за мужика, а? Двигалась Гулла плавно и быстро, удивительно изящно для своих размеров. Убежать не выйдет: ноги длиннющие – настигнет в несколько прыжков. Из оружия меч и – Василиса помнила – метательные ножи. Схлопотать клинок в спину тоже не хотелось. – Я выросла на улицах Вардена, Василиса. Меня уговорами не возьмёшь. Я убивала ради корки хлеба. Гулла описала остриём меча круг. Она не торопилась и была совершенно расслаблена, словно была уверена в том, что Василиса от неё никуда не денется. Вела себя как кошка, которая уже поймала мышь и решила с ней вдоволь наиграться. Что ж, Василиса собиралась её разочаровать. Очень хотелось ударить первой, но чародейка заставляла себя ждать. – Если ты думаешь, что Финист ценит меня, то сильно ошибаешься, он… – Он убил моего оруженосца, потому что ты чуть не умерла на задании. Он убил гусляра, чтобы ты осталась при нём. Ты ему нужна, значит, я тебя отниму. – Он делал это всё исключительно ради себя, Гулла. Он любит убивать, а я просто дала ему лишний повод, поверь, я знаю, я чувствую всё, что чувствует он. Он не дорожит мной, он дорожит только собой. Так что если действительно хочешь навредить ему… – Я же сказала, что уговорами меня не взять, – выплюнула Гулла и нанесла удар. Меч вспорол воздух в пяди от шеи, Василиса успела увернуться, но ноги вязли в глубоком снегу, замедляя движения. Выбирать не приходилось: нужно было уворачиваться от следующего выпада. Удары у Гуллы были размашистые, длинные, долгие – тяжёлый двуручный меч не позволял двигаться быстро. Нужно это использовать. Василиса улучила момент и сбросила плащ, освобождаясь от лишней тяжести. Он полетел в Гуллу, и наёмница увернулась, отбив ткань мечом. Но замешкалась, позволив Василисе отправить вдогонку два ослепительных снопа искр. Василиса не хотела убивать Гуллу. Не потому, что она ей нравилась, и не потому, что пыталась помочь, но потому, что Василиса ещё никогда прежде не убивала людей и не могла себе даже представить, как это – сделать человеку больно. С нечистью всегда просто: есть ты, а есть они, другие, страшные, кровожадные, часто даже не похожие на людей. С нечистью Василиса не сомневалась, Гулла, хоть и оказалась мстительной сукой, всё же была такой же, как чародейка, она была человеком. Ещё пару дней назад они пили вместе эль, а теперь… Гулла не стояла на месте и наказала Василису за витание в облаках. Меч вскользь прошёлся по бедру. Боль мгновенно отрезвила Василису. Гулла не шутила. Гулла видела в ней решение своих проблем. И Гулла её убьёт не колеблясь.