Кирши цыкнул, но ничего не ответил. Тут домовой был прав. Финист, как оказалось, любил оказывать услуги, заводить должников и после методично пить из них соки, отправляя на грязную работу, которая приносила ему неплохую прибыль. Шкатулка тоже была такой работой. Бесценный артефакт, способный разорвать любую клятву. Кирши же узнал о шкатулке случайно. Он сидел в пещере Белогора, которая после ритуала по счастливой случайности обрушилась лишь частично. Атли и Аньяна исследовали лабораторию, а Кирши остался в подобии библиотеки и перебирал бумаги, исписанные беглым почерком старого чародея. Письма, дневники, формулы – большая часть написанного мало о чём говорила Кирши. В некоторых местах слова превращались в неразборчивые каракули то ли оттого, что Белогор торопился, то ли оттого, что сам не понимал, что писал, захваченный горячкой помутнённого рассудка. Кирши не знал точно, но и причины интересовали его мало. Атли поручил ему найти имена тех, кто ещё, кроме Сияны, мог быть замешан в пропаже мальчиков или иным образом помогать Белогору в осуществлении его плана. Кирши корпел над бумагами уже второй день, но ничего стоящего найти ему так и не удалось. Переписки Белогор почти ни с кем не вёл, письма если и были, то очень старые, датированные годами, когда Белогор ещё не скрывался в Тёмных Лесах. Тем не менее на всякий случай Кирши бегло просматривал и их. Одно письмо привлекло его внимание – сердце предательски ёкнуло, не веря тому, что глаза увидели на странице. «Дорогой Белогор, передаю тебе с этим письмом обещанные книги. Верю, что они станут ключом к ответу на твой вопрос. Благодарю за столь щедрый подарок. Я и представить себе не мог, что в хранилищах гарнизона томятся такие ценности. Ты говорил, что чернокнижники изобретательнее, чем ты думал, но уверяю тебя: эта драгоценная шкатулка (чего только стоят тонкий хрусталь и искусно огранённые рубины на крышке) едва ли дело рук грязного отродья, что смеет называть себя чародеями. Создать артефакт, способный разорвать магическую клятву, может только поистине великий ум, чернокнижников же удел – разрушение и разложение. Вряд ли они когда-нибудь научатся чему-то хитрее управления нечистью и принесения жертв своему лжебогу. Да будут прокляты и забыты их имена, а дело их стёрто из истории. Ещё раз благодарю за подарок. Шкатулку я сохраню и буду вечно о тебе помнить. Желаю удачи, Кощей». Кирши сглотнул, снова и снова пробегая глазами по строчкам. «Артефакт, способный разорвать магическую клятву», – сердце снова пропустило удар. Кирши воровато оглянулся на дверь и, быстро сложив письмо, спрятал в карман. Отыскать чародея по имени Кощей оказалось нетрудно. Когда-то он состоял в Совете Чародеев, но ещё до войны оставил службу и отправился путешествовать, а после – поселился в уединении в Даргородских лесах и стал известен в определённых кругах как собиратель ценностей и артефактов. А вот попасть к нему в дом оказалось сложнее: Кощей принимал только тех, кто хочет ему что-то продать. Но Кирши было что предложить. Кощей сидел посреди пустого зала на стуле, больше походившем на трон. Его белые волосы ниспадали на плечи и практически касались пола, а половину лица закрывала золотая маска. – Прости, Кирши, но она не продаётся и не обменивается. – Кощей сверкнул золотыми глазами. – Но я по-прежнему готов предложить хорошую сумму за твою душу и за твой меч. Раздобыть катану с Восточных Островов в нашей стороне – большая удача. Четыре тысячи золотых за всё тебя устроит? – Мне не нужны деньги, – настаивал Кирши. – Мне нужна шкатулка. – Я уже сказал, что её ты не получишь. И если денег ты не берёшь, то нам больше не о чем разговаривать. – Кощей, она нужна мне. – Мне она тоже нужна, Кирши. Если ты не против… меня уже ждут другие гости. Старый чародей махнул рукой, и двери зала распахнулись. Кирши стиснул зубы и быстрым шагом покинул зал, столкнувшись в дверях с вновь прибывшими гостями, лиц которых в гневе даже не разглядел. Раз шкатулку нельзя купить – можно украсть. С последствиями он разберётся позже, когда уже никому не придётся подчиняться и можно будет самому за себя отвечать. Попытка пробраться в хранилище Кощея стоила ему пробитого болтом плеча – чародей расставил ловушки, а Кирши в отчаянной погоне за свободой потерял бдительность. Позже, когда он пришёл в себя и залечил раны, то узнал, что не единственный в ту ночь охотился за шкатулкой. Те самые гости, а вернее, гостья, с которой он столкнулся в дверях, оказалась ручной чародейкой Финиста, должницей, делавшей за него грязную работу. Ей удалось завершить начатое и выкрасть шкатулку, а Тиргу, который в тот вечер был внимательнее Кирши, удалось её запомнить и отыскать. Как он убедил чародейку помочь и выдать имя Финиста, Кирши так и не узнал: кот на все его вопросы лишь хитро улыбался и пушил усы. – Как думаешь, что в шкатулке? – спросил Тирг, зазывая Кирши обратно в реальность. – Как выглядит штука, способная разорвать клятву? – Узнаем, когда отыщем. Для начала надо узнать, куда именно сбежал Финист. Лагвицы – большой портовый город, так что и ювелиров тут было с десяток. Но никто из них не знал Финиста, действительно не знал, потому что не признавался даже под внушением Тёмного. Зато один старик-ювелир с золотым зубом оказался ведьмаком, который обманывал покупателей и с помощью чар заставлял свои безделушки выглядеть краше и привлекательнее. Завидев Ворона в своей лавке, он так перепугался, что едва не отдал Морене душу, решив, что Кирши явился его арестовывать. Сперва, нервно поулыбавшись гостю, он попытался сбежать через заднюю дверь, но Кирши догнал его и, схватив за шиворот, хорошенько приложил о стену. Ювелир в свою очередь схватился за сердце. – Помилуй, уважаемый! – задыхаясь и заламывая руки, запричитал он. – Я же никому не желал вреда. Это-то даже обманом нельзя назвать. Ведьма из публичного дома на своих девок чары накладывает да бедным мужикам подороже продаёт. Вот там, уважаемый, обман! А я что? Я всего лишь свои изумруды да рубины чутоньку ярче прошу сиять. Каменья-то они настоящие, уважаемый! Можешь все проверить! – Финиста знаешь? – махинации ювелира Кирши интересовали мало. – Что? – Лицо старика вытянулось, подобного он явно не ожидал услышать. – Сокол по имени Финист. Ты у него в должниках ходишь. – Кирши поднял руку, и ноги ювелира оторвались от земли. Он ойкнул и схватился за плешь на макушке: – Нет-нет-нет, уважаемый! Уверяю, никакого Финиста я не знаю! Кирши разочарованно выдохнул и выпустил старика. Ему даже не нужно было внушение, чтобы понять, что тот не врёт. – Что же теперь? Ты был последний ювелир в городе. – А, то есть, – мошенник скромно пригладил жидкие седые волосы и расправил платье, – то есть ты меня не будешь арестовывать? – Смотря что у тебя там за чары, – буркнул Кирши. Сальные, заискивающие улыбочки старика его раздражали. Похоже, чары были далеко не такими простыми, а камни – не все настоящими, и, если глянуть внимательно, наказывать этого прохиндея было за что. – Я тут вспомнил! – тут же подобрался ювелир. – Что у нас в Лагницах есть ещё один ювелир… Он замолчал и выжидающе уставился на Кирши маленькими влажными глазёнками. Тёмный хмыкнул: – Рассказывай, и я забуду о тебе. – Могу ли я рассчитывать… – Ты не торгуйся со мной, уважаемый. – Кирши смерил старика холодным и не терпящим возражений взглядом. – Это я здесь иду тебе навстречу. И уж поверь мне, если я разозлюсь, то заставлю тебя говорить, а потом отправлю в темницу. Так что лучше сделай это сам, пока я к тебе добр. Ювелир сглотнул и весь сжался, понимая, что всё сказанное Кирши – чистая неприкрытая правда, чувствуя исходящую от Тёмного угрозу и тьму, но почти наверняка не понимая, что именно заставляет его так бояться и дрожать. – В-в городе есть к-контрабандист, – плохо контролируя дыхание, сказал он. – По прозвищу Ювелир. Он промышляет в порту, на старом складе. Я… то есть некоторые ювелиры заказывают у него всякие диковинные камешки, которых просто так не раздобыть. В-возможно, это его ты ищешь? Кирши задумался. Контрабандист? Почему бы преступнику не ходить в должниках у продажного Сокола. Звучало складно. – Что за старый склад? – На левой стороне берега. Двери выкрашены в красный. Я… я ещё пароль знаю, уважаемый… Нужный склад затерялся среди как две капли воды похожих на него собратьев, и красные двери – единственное, что отличало его от остальных. Кирши постучал трижды, как подсказал ему старик. Дверь открывать не торопились. – Чего надо? – послышался с той стороны грубый низкий голос. – Самоцветы с того света, – ответил Кирши, надеясь, что настолько глупый пароль старик не выдумал с ходу, чтобы избавиться от Ворона. Поверить в то, что подобными паролями пользуются настоящие контрабандисты, Кирши было сложно. Но засов на двери лязгнул, и его пропустили внутрь. Несколько долгих мгновений огромный бугай смотрел на Кирши сверху вниз, а потом его кустистые брови поползли вверх. – Ворон… – рука потянулась к ножу на поясе, но Кирши оказался быстрее. Рукоять катаны врезалась бугаю в челюсть, Кирши развернулся и со всей силы пнул бандита в живот. Бугай задохнулся, врезался в стену и, потеряв сознание, сполз на пол. На шум примчались ещё двое, уже с мечами наперевес. Бой был коротким, за пару ударов нападающие оказались на полу. Из темноты тут же выскочили ещё пятеро, но они уже не так рьяно кинулись в бой, завидев поверженных друзей. – Слушайте, – Кирши вложил меч в ножны и поднял руки. – Мне глубоко плевать, чем вы тут, ребята, промышляете. Я заглянул поболтать с Ювелиром. Как только мы перекинемся парой слов, я тут же уйду, обещаю. – Или мы накормим тебя железом, – оскалился один из разбойников. Впрочем, не шибко уверенно. – Трое ваших уже попробовали. Но я из уважения к вам, добрые молодцы, не стал их убивать. – Кирши легонько пнул мужика у своих ног, и тот сдавленно застонал. – Видите? Живой. Разбойники в нерешительности переминались с ноги на ногу, но мечей не опускали. – Так и будем стоять или всё же что-то решим? – Кирши положил левую руку на рукоять катаны. – Если предлагаете драку, я не откажусь. – Что тут за шум? – сквозь разбойников протиснулся маленький мужичок с пышными белыми усами. Макушкой он доставал своим людям до пояса, и то только благодаря пушистому вихру на кудрявой голове. Сложив руки на круглом животе, он недовольно свёл на переносице брови, такие густые, что за ними с трудом можно было различить глаза. Он напоминал старого толстого кота, зачем-то взгромоздившегося на задние лапы. – Ты ещё кто, а? Ещё один гвардеец, который решил поживиться моими денежками? Так я вашим ребятам уже кошель отстёгивал, больше не дам, так что ступай подобру-поздорову. Думаешь, раз надел кафтан, так достоин особого отношения? Кирши вскинул брови. Значит, Финист не единственный продажный гвардеец? Впрочем, можно было догадаться. «Вот тебе и ещё один ответ, почему гвардейцев не любят». – Кирши смерил мужичка взглядом, остановился на разноцветных перстнях на маленьких пухлых пальчиках. И на богато расшитом кафтане, рукава и подол которого стелились по земле. – Это ты Ювелир? Мужичок хмыкнул в пушистые усы: – Я. Чего тебе надо от меня и моих людей? Мы ведём дела тихо, в драки не ввязываемся. Чарами, – он сделал акцент на последнем слове, – не промышляем. А значит, наши заботы не твоё воронье дело. – Я человечка ищу. – Кирши пропустил колкость мимо ушей. – Сокол по имени Финист. Слышал, ты у него в должниках ходишь. По лицу Ювелира пробежала тень, брови дрогнули, и Кирши понял, что нашёл того, кого искал.