* * * – Постарайтесь не обращать на них внимания, – сказал капитан Хиббит остервенело почесывавшейся Веронике. – Они совершенно не кусаются! Это нервы… – и тут же сам, шлепнув себя по руке, потер якобы укушенное место. – Проклятье! Над головами все четверых без устали вились невидимые комары. Звон стоял такой, словно кровососущих тварей налетели миллионы. Они отчаянно пищали над самым ухом, запутываясь в волосах, то и дело садились на не защищенные одеждой лица и руки, щекоча прикосновением крошечных ножек. Кусать и вправду не кусали, но попробуй, усиди на месте, когда эта психическая атака не прерывается ни на секунду!.. К тому же за час до рассвета погасло и последнее светившееся дерево, и путники оказались в полной темноте, что подействовало на них далеко не ободряющим образом – после всех-то ночных визитов! Если бы не магические «фонарики» капитана Хиббита и Овечкина, хоть немного разгонявшие зловещий мрак, они, пожалуй, пали бы духом и без нашествия комаров… – Может, все-таки разожжем костер? – взмолилась Вероника. – Маленький, из самых сухих веток… Капитан покачал головой. – Поди угадай, где тут ветка, а где живая тварь! К тому же лес не терпит никаких костров. Гемиона настрого запретила… – Я сейчас сойду с ума, – чуть не плача сказала Вероника, беспомощно отмахиваясь от невидимого полчища. – Неужели ничего нельзя сделать? Отогнать их какой-нибудь магией, например? – Увы, – вздохнул Кароль. – Это заклятые комары. Магия их не берет. Я и то гадал, почему они так задержались, не навалились на нас, едва стемнело. – Господи… и кому понадобилось их заклинать? – Да уж не Феркаэлю всяко, – буркнул капитан. – Закуривайте, Вероника Андреевна! Ничем другим тут не спасешься. – Не могу я больше курить! – А вы не затягивайтесь… – Все равно не могу! – Тогда плащом накройтесь. – Душно… – Терпите! – В голосе Кароля послышались опасные резкие нотки. – Вас предупреждали, куда вы идете? – Капитан!.. – тут же остановил его бдительный Овечкин. – Что? А… Не волнуйтесь, Михаил Анатольевич. Я еще в здравом уме. Вероника беспокойно зашевелилась. Пролепетала: – Прошу прощения. Что-то я и впрямь разнылась… – Именно, – проворчал Кароль и хлопнул себя по щеке. – Дьявол!.. Он раскурил – и сам-то через силу – очередную сигарету, помахал рукой, разгоняя дым по сторонам. Заклятые комары в очередной раз взвыли, как истребители с вертикальным взлетом. Вероника со стоном зажала уши и уткнулась лицом в колени – дым отпугивал их не дольше, чем на несколько мгновений. Антон заскрипел зубами. Михаил Анатольевич тяжело вздохнул, натянул на голову капюшон… Кароль высветил «фонариком» циферблат своих «Картье». Всего-то полчаса осталось до восхода солнца, но… Нервы на пределе – веселенькая выдалась ночка!.. Он действительно готов был сорваться, спасибо Овечкину, что предупредил. Но если, не дай Бог, кто-нибудь еще начнет жаловаться… Он покосился на притихшую Веронику. Знала бы она, как бесят его на самом деле собственное бессилие и невозможность помочь – куда больше, чем любое нытье, и даже сами комары! И даже… Капитан Хиббит поспешно отогнал от себя мысль, что пробилась вдруг сквозь защитные чары Гемионы, – в Бросельянском лесу она могла оказаться воистину роковой. Не каждому случается выносить столь тяжкие испытания для того лишь, чтобы выдать замуж женщину, которую хотел бы взять в жены сам!.. К тому времени, когда небо начало наконец светлеть и мгла меж деревьев сделалась прозрачнее, пришельцы, осмелившиеся вторгнуться в Броселиану, хотя и не переругались между собою, но были весьма к этому близки. Взрыв могло вызвать одно-единственное неосторожное слово, в таком раздражении они пребывали. И потому, еще помня предостережения Гемионы, друг на друга старались не смотреть и в разговоры более не вступали. Только проклинали про себя комаров, сосредоточив всю злость и досаду на этих мерзких заколдованных тварях. Давать волю недобрым мыслям и чувствам в любом случае было опасно. Но человек, в конце концов, – всего лишь человек. А комары оказались испытанием воистину нечеловеческим… И когда из редеющего лесного сумрака выступила вдруг еще одна гостья и неспешно двинулась к защищенному кругу, встрепенуться сумел только капитан Хиббит. Его спутники даже не выглянули из-под плащей, наброшенных на головы. А Кароль, еще не зная, кто перед ним и что этому существу надобно, автоматически схватился за пистолет – будучи далеко не уверенным в том, что на этот раз не решится выстрелить. * * * Ведьма-оборотень, уже готовившаяся нанести свой удар, еле удержалась, чтобы не выругаться вслух, и вновь застыла на ветке в неподвижности. Мат Мар ее побери, не могла эта тварь пройти какой-нибудь другой дорогой?!.. Заклятые комары мгновенно исчезли. По небу разлилось бледно-розовое сияние. Подала голос первая птица. Вновь засветилось, просыпаясь, дерево, под которым сидели путники. И весь Бросельянский лес тихонько, облегченно вздохнул, словно очнувшись от наваждения, от долгого и мучительного ночного кошмара… – Не бойся меня, человек, – сказала, обращаясь к капитану Хиббиту, рассветная дева, ибо это была она – уж прислужница-то Мат Мара узнала ее сразу! Жаворонок на плече, алое платье, алые сапоги, алые ленты в золотых косах, сияющие глаза, румянец на щеках… не ошибешься! Чуть ли не зримое облако безмятежности, доброты, спокойной радости – всего того, от чего тело сводят судороги и обдает болезненным жаром, как от огня… – Я не обижу тебя и твоих друзей, – дева мягко улыбнулась и остановилась на почтительном расстоянии от круга – в знак того, что не собирается причинять вреда. – Кто вы и какая нужда привела вас в Броселиану? – Мы ищем Феркаэля, – хрипло сказал капитан Хиббит и откашлялся. Но пистолет не убрал. – Можешь ли ты помочь нам, красавица? Спутники его зашевелились, выглянули из-под плащей и тоже недоверчиво уставились на гостью. Рассветная дева сочувственно покачала головой, глядя на их усталые лица. – Разумеется, могу. Несладко, вижу, пришлось вам ночью! – Где он сейчас? – настороженно спросил Кароль. – Ты возьмешься передать ему весть? Вместо ответа она сняла со своего плеча жаворонка. Держа его в ладонях, приблизила губы к птичьей головке и что-то тихонько прошептала. Затем вскинула руки. Жаворонок стрелой взвился в небо. – Феркаэль отдыхает, – сказала дева, поворачиваясь к пришельцам. – Но если захочет, явится к вам очень скоро. Черная сова бесшумно снялась со своей ветки. Через несколько мгновений волшебный жаворонок, уже скрывшийся за кронами деревьев и не доступный взору хозяйки, пал на землю безжизненным комочком. А ведьма, описав в воздухе круг, вернулась на прежнее место. Как некстати явилась рассветная дева! Расшатавшаяся за ночь защита пришельцев крепла с каждой секундой… – Благодарю тебя, – сказал, смягчаясь, капитан Хиббит. – Кто ты, красавица? Он наконец спрятал пистолет и даже решился выйти из круга навстречу деве. – Меня зовут Ясница, – ответила та. – Рада была помочь вам. Но мне пора, прощайте! Я иду по земле, ведя за собою рассвет, и мешкать нельзя… В розовом разливе зари уже играли золотые блики, предвещая скорый восход солнца. Вокруг девы вспыхнуло на миг алое сияние, и она исчезла. Четверо путников некоторое время еще смотрели туда, где стояло только что это прекрасное видение, подарившее им надежду. Затем переглянулись. И неуверенно улыбнулись друг другу. Ведьма прикрыла глаза, укрощая приступ злобы, грозившей лишить ее последнего терпения. Рано… Надо выждать еще немного. Людишки теперь не тронутся с места, полагая, что к ним вот-вот явится Феркаэль. Надежда успокоила их, а значит… они могут утратить бдительность, решив, что больше им ничто не грозит. Но Феркаэль не придет. И через какое-то время их сердцами вновь завладеет беспокойство… Она вскинула веки, и горящий взгляд ее обежал круг людей, в который раз прощупывая завесу чар, скрывавшую их истинные чувства. Та еще держалась, но все же изрядно подтаяла за ночь. Кто из них слабее прочих? С кого вернее будет начать атаку?