Ответом ему была полная тишина. Лес как будто мгновенно вымер, птицы умолкли, и ветер перестал шелестеть листвой… Ощущение было такое, словно кто-то невидимый присматривается к путникам, выбирая, кого сожрать для начала. И как этому невидимке противостоять – совершенно непонятно! Вероника вспомнила о Мат Маре и похолодела. Но умудрилась подавить нарастающий страх. Собралась с духом. И в этой напряженной, давящей тишине сказала спокойно и просто, так просто, словно обращаясь к старому другу: – Мы не желаем Броселиане зла. Пропусти нас, кто бы ты ни был. И если тебе нетрудно, передай, пожалуйста, Феркаэлю, что мы его ищем. Молчание леса стало иным. Каким-то озадаченным, что ли?.. Затем внезапно напряжение спало. Снова вздохнул ветер в кронах деревьев, защелкали и засвистали птицы. Зашуршала палая листва под чьими-то удаляющимися шагами… Капитан Хиббит облегченно вздохнул. – Кажется, пронесло, – и с уважением взглянул на Веронику. – Я, честно признаться, не очень-то поверил Гемионе, когда она говорила о доброте и чистом сердце… А вы умница! И про Феркаэля кстати вспомнили! Похвала ей польстила, но виду она не подала. Только спросила озабоченно: – Вы думаете… оно… передаст ему мои слова? – Кто ж его знает? Будем надеяться. Ну что, пойдем дальше? Или кто-нибудь хочет выпить и закусить по поводу чудесного избавления? Все отрицательно замотали головами. – Только не здесь! – Ладно, поищем местечко поуютней… И капитан Хиббит снова возглавил маленький отряд, радуясь про себя тому, что любознательная сказочница не стала спрашивать, какое именно неведомое страшилище к ним подступалось. Он сам этого не знал и, по правде говоря, совсем не хотел знать. Впереди их наверняка поджидали встречи и с другими, куда как менее покладистыми обитателями Броселианы. Лучше было поберечь душевные силы на будущее, чем тратить их на бесплодные догадки о благополучно миновавшем… Вскоре они отыскали уже вытоптанную кем-то полянку, на которой можно было расположиться без риска причинить вред чему-нибудь живому. Там и перекусили. Передохнули немного и двинулись дальше. За следующие несколько часов ходьбы им опять не встретилось ни души – словно и все чудища куда-то подевались, и те немногие магические существа заодно, что благожелательно относились к людям и могли оказать помощь в поисках Феркаэля. Может быть, это действовали амулеты, распугивавшие мороков, но только лес казался совершенно необитаемым, если не считать птиц. Птицы же, судя по виду их и повадкам, были самые обыкновенные, ничуть не волшебные. Один только раз на тропу выскочил странноватый пестрый кролик – уши белые, тельце в зеленую крапинку, – но и тот при виде людей перепугался сам. Заверещал дурным голосом, заставив Веронику подпрыгнуть от неожиданности, и кинулся наутек… Но по мере того, как они заходили все дальше в Броселиану, менялся сам лес – потихоньку, исподволь… Все меньше становилось в нем светящейся растительности, все чаще попадались мертвые на вид, безлиственные, но огромные и все еще могучие деревья. Трава и цветы постепенно исчезали, сменяясь сплошным ковром сухой листвы и хвои, под мертвыми деревьями вообще ничего не росло, кроме мерзких поганок – каких-то перекрученных, покрытых мерцающей слизью. Однажды засияли индикаторы на груди у всех четверых, предупреждая, что где-то поблизости находится поляна дурман-цветов, запах которых вызывает неодолимый сон. Но тропа, что вела их в глубины леса, благополучно свернула в сторону, и через несколько минут индикаторы погасли. Ближе к вечеру появились в изобилии блуждающие огоньки. Они походили на свет далеких костров, но всякий, кто поспешил бы к ним, надеясь встретить людей, неминуемо угодил бы в лапы какого-нибудь болотного чудища. Вблизи увидеть эти огни не удавалось, они держались поодаль, и только ветер доносил временами запах болота – обители кровожадных мороков. Четверым путникам поддерживать непринужденную беседу о тайнах Броселианы становилось все труднее. Начало казаться отчего-то, что обсуждение этих самых тайн может привлечь внимание каких-нибудь нежелательных слушателей, и в разговоре все чаще возникали долгие томительные паузы. – Мы, конечно, очень хорошо защищены, – задумчиво сказал после очередной такой паузы капитан Хиббит, поглядывая на небо. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, и облака в вышине полыхали всеми красками заката. – И надо только радоваться тому, что мороки нас избегают. Но… скоро стемнеет. И неужели в Броселиане совсем не осталось нейтральных жителей, способных помочь человеку? Этак, если никто не подаст Феркаэлю весть, мы проищем его всю жизнь! Вероника, утомленная длительной бесплодной ходьбой и удрученная тем, что окрестные пейзажи становятся все мрачнее, решила предложить еще один привал. Не мешало бы отдохнуть и поразмыслить, может быть, над каким-нибудь иным способом дать Феркаэлю знать об их присутствии… Но сказать она ничего не успела. Словно в ответ на слова капитана Хиббита, справа от дороги кто-то громко, тяжело вздохнул, после чего послышался замогильный голос: – Я-а-а… пода-ам хозяину леса ве-есть… Кароль остановился как вкопанный. – Кто-о-о? – дурашливо откликнулся он тем же тоном. – Кто-о-о это «я-а-а»? – Де-ева тума-ана… – Иди, пожалуйста, своей дорогой, о благородная дева тумана, – вежливо ответствовал на это сообщение капитан Хиббит и сделал на всякий случай джеттатуру еще и из пальцев левой руки. – Не затрудняйся. Твои услуги обойдутся нам дороговато. – Разве? – удивился голос, теряя замогильные интонации. – О смертный, ужели глоток вина из моего кувшина кажется тебе слишком дорогой платой? – Ужели, ужели, – сказал капитан. – Мы, конечно, ищем встречи с хозяином леса. Но хотим добраться до него, оставаясь смертными. А не в виде туманных струек. В ответ донеслось злобное шипение. – Ты слишком много знаешь! Но я все равно заставлю вас напиться моего вина, хотя бы и силой! – Попробуй, – Кароль, не теряя присутствия духа, сделал знак своим спутникам приблизиться. Те спешно шагнули к нему, и капитан, произнеся несколько непонятных слов, очертил правой рукой круг над их головами. То же сделал и Овечкин, укрепляя защиту. Потом Кароль шепнул: – Пистолеты, живо! Миг – и в руках у мужчин появилось серебряное оружие против оборотней. Они не сговариваясь окружили Веронику, и той пришлось привстать на цыпочки, чтобы видеть происходящее через плечо капитана. Из-за деревьев справа от дороги появилось небольшое голубоватое облачко. Громко шипя, оно медленно поползло к путникам, постепенно сгущаясь и приобретая очертания стройной нагой женщины с кувшином в руках, сотканной из влажной дымки. Но, заметив в руках у смертных зачарованное серебро, дева тумана зашипела еще громче и тут же начала пятиться. – Не стреляйте! Пощадите… я скажу Феркаэлю, что вы здесь… без всякой платы! – Ни черта ты ему не скажешь, дорогая, – любезно произнес капитан Хиббит, не отводя направленный на деву ствол. – Но, так и быть, мы тебя отпустим. Передай всем своим приятелям – мы не желаем зла Броселиане. Пришли сюда с миром и с миром уйдем… если нас не будут обижать. Дева тумана все продолжала пятиться. Похоже, она не умела передвигаться быстро и, являя собой превосходную мишень, изрядно перетрусила. – Не стреляйте, – снова взмолилась она, после чего начала таять в воздухе. Капитан Хиббит дождался полного исчезновения оборотня и опустил пистолет. – Все, больше она не страшна. Эта дрянь нападает только один раз. – Вы уверены? – нервно спросила Вероника. Он не ответил. Быстро глянул по сторонам и вдруг воскликнул с досадой в голосе: – Черт! Трое его спутников вздрогнули и тоже огляделись. До них не сразу дошло, что именно раздосадовало капитана. Но поняв, они содрогнулись еще раз и невольно шагнули поближе друг к другу. Солнце успело закатиться, и сумерки сгущались прямо на глазах… Не прошло и нескольких секунд, как на Бросельянский лес пала ночь. Каким образом и куда подевалось время, остававшееся до захода солнца, было совершенно непонятно. Но факт оставался фактом – кругом воцарилась глубокая тьма, лишь кое-где прорезанная сияющими стволами деревьев, как лучами, устремленными ввысь. Да светилась островками земля – там, где росли живые мох и трава… – М-да, – сказал капитан Хиббит, зажигая в ладони магический «фонарик». И добавил деловито: – Похоже, дева тумана обладает еще и свойством уплотнять время. Сожрала не меньше часа! Он повел «фонариком» по сторонам. – В темноте нам далеко не уйти. Не здесь, вблизи болот, хотелось бы заночевать, конечно, но… придется. Дойдем только вон до той сосны. Там поприятнее будет, – и, высветив тропинку под ногами, решительно зашагал вперед. Остальные заторопились следом, ничуть не обманутые его деловитостью. Ночь – время зла… Им понадобилось несколько минут, чтобы добраться до ближайшего светившегося дерева. Оно действительно походило на сосну, если не считать того, что вместо хвои на нем росли длинные и узкие, отливавшие голубизной листья. Кругом ствола лежал сухой ковер из них, уже не излучавший света. И значит, здесь можно было присесть без опаски. Мертвой листве все равно… Но на всякий случай капитан Хиббит все же раскидал ее по сторонам, расчистив под деревом большой круг, где могли не без удобства разместиться все четверо. И после того, как спутники его расположились в этом кругу, он вынул из-за голенища тонкий серебряный стилет, вонзил его в землю и, шепча заклинание, обвел для верности занимаемое ими пространство глубокой чертой. Потом уселся и сам. Улыбнулся всем, сбросил с плеча мешок и принялся его развязывать. – С новосельем, ребята! Раз уж спать нельзя, закусим да начнем песни орать и анекдоты травить. А что, вполне приличное времяпрепровождение для интеллигентных людей… «Нельзя пугаться. Нельзя впадать в панику, – напомнила себе Вероника. – Никаких лишних мыслей! Спокойствие – вот главное оружие…» Она вздохнула и спросила: – Эти песни к нам никого не приманят? – Да хоть и приманят, – беспечно отозвался Кароль, выкладывая из мешка хлеб и «нескончайки». – Я приманю, а вы разгоните. Колыбельную свою еще не забыли? – Нет, – усмехнулась она. – Но как бы мне вас троих не разогнать! – Это вы о чем? – спросил Антон, и Вероника поведала наконец ему и Михаилу Анатольевичу о забавной путанице, происшедшей на острове Кортуна, и о бедном шуалье Бредаке, так и оставшемся при своем заблуждении. – Да, – улыбаясь, сказал вслед за тем Овечкин, – я помню, как вы, капитан, дали знать о своем приходе кавалеру Грикардосу. Потрясающе… – Женщина! – воскликнул вдруг, перебив его, капитан Хиббит – голосом плачущим и почему-то с кавказским акцентом. – Положи нож, ради Христа! Он выхватил из рук у Вероники, собравшейся делать бутерброды, свой серебряный стилет и спрятал его за голенище. – Нашли чем резать! Сказочница от неожиданности выронила и хлебную буханку. – А что такое? – Это же зачарованное серебро! И хлеб зачарованный! Хотите, чтобы он перестал быть нескончаемым?! – Извините, не подумала… Кароль, порывшись в мешке, достал обычный складной нож и взялся за приготовление бутербродов сам.