Медленно, исподволь, небеса посветлели. Одновременно с ними начали разгораться нежнейшими радужными переливами цветы под террасой. Засветились деревья на берегу озера и вокруг дома. Запели первые птицы. Затем небо запылало и заиграло золотыми бликами, и в тон ему окрасились золотом и киноварью воды озера. На берег, на маленький пляж, принадлежавший временным обитателям коттеджа, выбралась маленькая нагая девочка с длинными зелеными волосами. И, глядя на свое отражение в воде, принялась расчесываться хрустальным гребнем… Сказочница смотрела на русалочку без малейшего интереса. Ее больше не радовали никакие чудеса и красоты Квейтакки. Проклятый капитан Хиббит!.. К этому времени она почти не сомневалась в том, что уж он-то в отличие от нее сладко дрыхнет. И решительно никуда из дому не отлучался. Все ее дурацкие сны… и надо же было увидеть такой кошмар вместо того, чтобы мирно спать тоже! Едва взошло солнце, как сразу потеплело, и Вероника скинула плащ. Пошарила в кухонных шкафчиках, нашла банку молотого кофе и немного утешилась. Черт с ним, с капитаном! Сон – так сон. Зато она в кои-то веки встретила рассвет… не часто это удается, с ее безобразным режимом и ночами напролет за компьютером! Она сварила кофе и уже собиралась перелить его в чашку, когда за сердце вдруг рванула внезапная тревога. Руки у нее задрожали, и Вероника торопливо поставила ковшик обратно на плиту. Подняла голову. И увидела, что к дому со стороны леса приближается… капитан Хиббит. Глядя себе под ноги, походкой медленной и усталой. И никаких фоментаторских одеяний… – Так, – сказала она, выпрямляясь. И где же он, интересно, был? Этот вопрос она и задала, как только Кароль, взойдя на террасу, приветствовал ее удивленным кивком. Даже рта ему не дала раскрыть. – Где вы были, капитан?! Он остановился в дверях, что вели с террасы в кухню, и пожал плечами. – Гулял. В лесу сейчас хорошо… Кофейком угостите? Вид у него был измученный. Ночь явно не спал. Глаза тусклые, голос бесцветный… – И давно вы проснулись? – вкрадчиво, чувствуя, что начинает закипать, поинтересовалась Вероника. Он снова пожал плечами. – Не очень. Светало… – Врете, – решительно сказала она. – Я сижу здесь с… еще темно было. И не видела, чтобы вы выходили из спальни. Кароль вскинул брови. – Я вышел в окно. А с чего это вы вдруг сделались такой ранней пташкой? Вероника не ответила. Схватилась за ковшик с кофе и молча налила себе и капитану по полчашки. Кароль так и не вошел в кухню – прислонился к дверному косяку и протянул за своей порцией руку. И, передавая чашку, сказочница вперила в него инквизиторский взгляд. – Мне приснился странный сон! – Да? И какой же? – А такой, что этой ночью вы были в Тариане. И встретились с магистром Робинраудом! Кароль вздрогнул. Но тут же весьма натурально изобразил удивление. – Хм, ну и сны вам снятся, благородная дама! И что?.. Я его прикончил, надеюсь? Хоть в паука-то превратил, на худой конец? – Вам не хуже меня известно, что вы с ним сделали, – резко сказала Вероника. – Никакой это был не сон, и не морочьте мне голову! Слава Богу, что проклятая карта выпала не вам… как вы могли так рисковать? Он наконец оживился, глаза заблестели. – Что за карта? – Географическая! – рявкнула она. – Не делайте из меня дуру! – Ну, пожалуйста, – Кароль скорчил умоляющую гримасу, – расскажите! Карты – моя слабость, вы же знаете. – Капитан Хиббит… я много чего знаю! Даже про записку для Михаила Анатольевича, которая лежит на столе у вас в комнате! Он усмехнулся. – Спорим, не лежит. Можете пойти проверить. Но вы не ответили – неужели мы играли с магистром в карты? Вероника с трудом подавила желание брякнуть своей чашкой об пол. – Да. В «птицу Ли-Анту», – сквозь зубы сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Со смертельным исходом. – Как интересно! – воскликнул он без тени смущения. – И кто выиграл? – Капитан… – Вероника сдерживалась уже из последних сил, – вы были сегодня в Тариане. Вы предложили Робинрауду поединок. Зачаровали карту и тянули по очереди… эта карта могла достаться вам, и я не понимаю… – Погодите, погодите, – Кароль замахал на нее рукой, – о чем вы говорите? Вам снился сон… – Это был не сон! – почти закричала сказочница. – Да, возможно, свою записку вы уже уничтожили, и я не могу доказать… но я знаю, что вы делали этой ночью! Я была рядом и все видела! Еще раз спрашиваю – как вы могли так рисковать? Я чуть с ума не сошла от страха! Капитан шагнул наконец в кухню, поставил пустую чашку на стол и остановился перед Вероникой. – О каком риске речь? – вопросил он, глядя на нее с какой-то снисходительной нежностью во взоре. – Это был сон, дорогая моя. Уж поверьте. И потом… ну представьте себе, что я вдруг решился проделать нечто подобное наяву… неужели вы думаете, что я отправился бы к магистру Робинрауду, не подготовившись? К этому-то скользкому типу? И не сумел бы – хоть и с завязанными глазами – узнать карту, на которую сам же наложил чары? – Он ухмыльнулся. – А узнав, не подменил бы ее другой… припасенной в рукаве? Вероника открыла рот. Но сказать ничего не смогла. На несколько секунд она просто онемела. И когда наконец заговорила, то даже задохнулась от возмущения. – Вы… вы… я думала, вы рисковали жизнью… а вы, оказывается, обыкновенный жулик?! – Конечно, жулик. Разве вы этого не знали? Кароль все еще ухмылялся – прямо ей в лицо, и Вероника, не в силах смотреть на него, отвернулась. Что тут скажешь? Он ничем не рисковал! А она… надо же быть такой идиоткой! Но… он ведь все-таки предполагал, что может не вернуться? Записка… Капитан не дал ей додумать до конца эту сбивчивую мысль, исполненную самых глубоких и противоречивых переживаний. Он снова заговорил. И когда она услышала его изменившийся голос – тихий, непривычно мягкий, чуть глуховатый от некоего затаенного чувства… сердце у нее дрогнуло. Мысли куда-то подевались… – Так вы беспокоились обо мне, Вероника Андреевна? Она только покачала головой. Беспокоилась?.. Еще не зная, что скажет или сделает, сказочница нерешительно повернулась к нему. Глаза их встретились. И в следующее мгновение капитан Хиббит, стоявший совсем близко, неожиданно взял ее голову в свои руки, и губ Вероники коснулись его горячие губы. * * * Наверное, это было лучшим способом заставить ее забыть о магистре Робинрауде и его бесславной кончине. А заодно – и о своих жульнических наклонностях. Только ни о чем подобном Кароль не думал. Не подумала и Вероника… Они целовались так, словно мечтали об этом всю жизнь… с той самой минуты, когда впервые увидели друг друга в пасмурной полутьме под старыми липами Потемкинской улицы. Да так оно и было, и оба сейчас отчетливо сознавали это, не понимая только одного – почему они медлили, ради чего сдерживались? Не безумие ли это – отказывать себе в любви, не величайшая ли глупость – мучить себя и другого? Забылось все, что заставляло их до сих пор таить свои желания. Все преграды рухнули, когда обоими внезапно завладело иное, сладостное безумие. Мужчина и женщина, одни во Вселенной, сейчас они желали только любить и целовать, и не расставаться никогда. Никогда не возвращаться к одиночеству и томительной тоске сердечной пустоты… Но что-то стукнуло в глубине дома, как будто распахнулась дверь, и столь же внезапно оба опомнились. Разжав объятия, отпрянули друг от друга и опустили глаза. – Простите, – хрипло сказал капитан Хиббит, дрожа всем телом. – Простите… Он резко развернулся, быстрыми шагами вышел на террасу, перемахнул через перила и исчез в прибрежном лесу. А Вероника, даже не взглянув ему вслед, без сил опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Ночные похождения капитана ее больше не интересовали. На бедную голову снежной лавиной обрушилось все, о чем она до этой минуты так не хотела и боялась думать. И укрыться было негде, и заслониться нечем… Да, он ей нравился, этот удивительный человек, Михаил Анатольевич угадал верно. Нравился с первого взгляда, отчаянно нравился!.. Но что толку? Она верила в семейное предание, в то, что женщины ее рода могут обрести счастье лишь в браке с тем, кто увидит в талисмане дракона. И талисман этот не был игрушкой. Его держали в руках настоящие маги и признали таившуюся в нем силу, а значит, предание не лгало, и всякая другая любовь была обречена. Что же в таком случае она могла предложить капитану Хиббиту – мимолетный роман? Ни к чему не обязывающую интрижку? Он заслуживал большего. Да и сама она не признавала подобной сердечной легкости. И что она могла думать о своем влечении к нему, о любви, волей неведомого предка предназначенной совсем для другого человека? Только то, что ее сердце сбилось с пути, слишком изголодалось по нежной близости, и потому готово уступить первому же настоящему искушению… Уже одного этого было достаточно, чтобы сдерживаться изо всех сил. Чтобы стараться не смотреть на капитана Хиббита (даже про себя она почти не называла его по имени, боясь и этой, столь малой интимности) и не слушать его, и не поддаваться его обаянию.