– Маневрирует. Отсекает наиболее болезненные выпады, тем временем собирает сторонников, укрепляет оборону, ищет нечто, что поможет разрушить саму идею реваншизма. – Ищет чудо, – поморщившись, пробормотал я. – Но чудес не бывает. И реформировать закосневшее государство можно кровью или со временем. На первое не хватит сил, второго никто не даст. А заговорщики не спят, бьют по больному. Значит, война неизбежна. Не внешняя, так гражданская. – Ты недооцениваешь гранда, – несколько уязвленно сказала Талли. – Но реваншисты все смелее, – возразил я. – Данное покушение весьма показательно. Почувствовали слабость. – Или, напротив, испугались, – парировала бард. Помедлила и добавила кисло: – Но признаю, мы чуть не опоздали. Активность после приема у Молоуни заметили сразу, но найти и запереть Фергюса не получилось, у него талант виртуозно уходить от слежки. Потому определили место дуэли лишь по стопам Олсандера. – Хорошо, что тут оказался я. – А для тебя хорошо, что мы успели, – фыркнула девушка, сверкнув глазами. – Иначе не осталось бы и пепла. – Взаимопомощь – это здорово, – усмехнулся я. – Но так кто стоит во главе оппозиции? Кто настолько безумен или силен? Талли заколебалась сильнее. И пока морщила лоб, размышляя, стоит ли говорить, я отдыхал, пытался унять дрожь в пальцах и коленках, украдкой осматривался. Услышав голоса снаружи, оглянулся и увидел, как оставшиеся бойцы вяжут выживших наемников. Добивать не стали, видимо рассчитывая устроить допрос, даже оказали им первую помощь. Попутно в отдельную кучу стащили трупы. В другую побросали кортики и ножи, револьверы, рядом поставили искромет, отнесшись к уродливому орудию с явным почтением и опаской. Тем паче что расположенные вдоль ложа вакуумные лампы тлели, а в рогах конденсаторов оставались остатки энергии Изнанки. Дым перед входом в храм развеялся, пещера вновь погрузилась в сонную тишину. Но яркий свет фонарей, под которым блестела кровь, виднелись пятна гари, осколки, – все напоминало о случившейся тут бойне. Равно как и тошнотворная вонь, исходившая от паленой плоти. «Во что я опять ввязался? Зачем вообще вернулся в эту помойную яму с интригами и ложью? Зачем ты меня сюда притащила, До?..» Но ответа от монстра вновь не последовало, будто чудовище из Теней действительно крепко уснуло. И я, помедлив, посмотрел на Талли. Девушка почувствовала и глянула хмуро, исподлобья. Но ответила: – Доказательств мало, неприятель хорошо заметает следы. Но по косвенным уликам, отдельным свидетельствам и перехваченным посланиям напрашивается очевидный вывод. Во главе заговора стоит Мак-Кейн. – Оу! – проронил я. Приподнял брови и озадаченно потер подбородок. – А я думал, между домами Мак-Кейн и Мак-Грат дружба на века. Но ладно, допустим, сейчас опять ударились в противостояние. Тебе не кажется, что имелась отличная возможность руками наследника… – Да, союз лишь видимость. Гай в отличие от предков более амбициозен и жаден. Играет роль верного вассала. Но давно ведет дела втемную, – перебила Мак-Суини. – А насчет убийства Фергюса Олсандером… По нашим сведениям, сын лорда не в курсе планов отца. И хотел лишь мести. К тому же такой шаг привел бы к моментальному обострению и открытой стычке между сторонами. К чему Мак-Кейны пока не готовы. – И начнись сейчас заварушка, неизвестно кто выиграет, – подхватил я. – Ну и если победят, цена будет такой, что Олдуотер перестанет существовать. А так опального сына главнокомандующего опять вышлют из столицы, конфликт замнут до поры до времени. Я уверен, главные заговорщики хотят передела сфер влияния. Богатств, большей власти. И в чем-то они консервативнее, чем действующая власть. Жаждут благ за чужой счет, с минимумом своих телодвижений. И весьма вероятно, что, поменяв свиней у кормушки, сделав для виду быструю атаку на соседей, где потеряют самых яростных и кровожадных фанатиков, они вернутся обратно осваивать новые владения. – Именно, – веско сказала Талли. – К открытому восстанию реваншисты не готовы. Мак-Кейн тоже. Но подкосить позиции гранда жаждут. – Потому и выслали ряженых, – понимающе пробормотал я. – А что, руки Олсандера чисты. Меня наемники б оглушили, сделали свидетелем того, что на нас набросились оголодавшие бледные или какая-то местная банда. Ну или прибили б, нашли кого другого с красивой сказкой… какая разница? А вот акции гранда упадут. Один наследник погиб, второй болезненный и хлипкий, сам лорд немолод, удержать порядок не способен. И если не отдаст титул сам, переворот все равно пройдет легче. Нужно лишь забросить в массы нужные идеи, устроить пару терактов. «И не на Мак-Кейна ли тогда работает Лиам? Что, если случай в библиотеке лишь один из череды многих, призванных создать некую картинку в сознании обывателей Тары?.. Похоже на правду. Но тогда зачем моему старому приятелю понадобились планы Лимба? Наградой соблазнился? Решил подработать, вспомнить старые деньки?.. Или тоже входит в планы Мак-Кейна?.. Но тогда получается, что летопись важнее. Вот только на кой черт древняя книжка лорду Старшего дома? Что там такого написано, чего нет в поздних копиях?..» Смекнув, что вновь в тупике и дальнейшие измышления бесполезны, я невольно дернул губой. Поднял взгляд на Талли и тут сообразил, что слишком увлекся мыслями, а особенно мыслями вслух. Девушка смотрела пристально, с некоторой настороженностью. И сама не замечая, поглаживала пальцами ложе арфы в опасной близости от струн. – Что? – спросил я в лоб. – Ты слишком быстро соображаешь, – заметила Мак-Суини. – И восстанавливаешь общую картину. Особенно для того, кто вернулся в город после многолетнего отсутствия. Странно. Вот дрянь!.. Язык мой – враг мой. Ругательство чуть не сорвалось с губ, но я удержался. Изобразил самое любезное и милое выражение лица. – Талли, меня проверяла инквизиция. Смею тебя заверить, святых отцов все устроило. – Не сомневаюсь в компетенции служителей Церкви. Но хочешь ты того или нет, Ормонд, тебе придется пройти с нами. Таков порядок. Ты же не желаешь, чтоб на твоей репутации лорда возникло некрасивое пятнышко? Или чтоб тебя заподозрили в чем-то неподобающем? Мы поболтаем. Расскажешь, что произошло. Можно и за кружечкой грога. На губах девушки появилась обворожительная улыбка, а в глазах заплясали лукавые чертики. И бывалые гварды, стоящие в углах комнаты, дрогнули. Я же почувствовал головокружение, сердце застучало быстро и мощно, а в ушах зашумело. Возможно, она верила в то, что говорила. И не хотела мне зла. Я слышал эхо того противоречия, что бурлило в ней. Оно пробивалось сквозь мощный поток неестественного, сводящего с ума очарования. Вера против подозрений, опаска против понимания, долг против симпатии. Наверное, убеждала себя, что выполнит задачу. Что меня не арестуют, не бросят потом в пыточную. Делать этого не хотела. Но делала. Ведь что такое чувства? Чувства слепы, а сердце – лишь комок мышц. Есть работа, есть протокол, есть порядок. Я знал ее маленькой задорной девчонкой с косичками, в потешном замызганном комбинезоне. И вечно с мальчишками, верховодящую компанией мелкоты. Меня тоже наверняка она помнила как чистюлю и книжного червя, застенчивого и немного замкнутого, но оживающего и способного на безумства ради друзей – Брана и Фергюса. Мы повзрослели и изменились, где-то сломались, где-то переплавились в нечто другое. Приняли иные правила, чужие ценности. И те крохи памяти, что связывали нас, не могли стать надежным препятствием на пути амбиций, долга и прочих серьезных взрослых концепций. Игры и церемонии закончились. Она меня подозревала. И уверен, при любых раскладах кинется копаться в прошлом, расследовать. А кто ищет, тот всегда находит. От инквизиции увильнул, но попал под пристальный взор тайной службы. Час от часу не легче. – Не нужно, – процедил я сквозь плотно сомкнутые зубы. – Прости, но тороплюсь. Обещаю, зайду в ваш уютный каземат для допроса в ближайшее же время. Но… – Орм, неужели ты мне откажешь? – спросила Мак-Суини, сложив руки в милом жесте стеснения на животе, мило стрельнула глазками. – Ты меня будто на свидание приглашаешь, – иронично произнес я. – А что, если так? – рассмеялась она дробно. – Необычно ведь получится. Запомнишь надолго. – Да уж, – пробормотал я. Давление стало сильнее. Обволокло, пальчиками ощупало кожу, попыталось протиснуться в поры и ввинтиться глубже. Молельный зал перед глазами расплылся в красно-черное марево, и я пошатнулся. Как-то отстраненно отметил, что с идиотской улыбкой на губах бреду навстречу Талли, а та хватает за руку и как недоразвитого ребенка ведет прочь, наружу. По телу расплываются волны приятного тепла, мое существо наполняется счастьем, будто светом легендарного солнца. Ее эмоции отражаются во мне и порождают эффект зеркала, нарастающую рекурсию. И лишь жжение в левой руке мешало по-настоящему отдаться почти наркотической эйфории. Холодная игла в очередной раз кольнула ладонь в том месте, коим прикоснулся к Тени в келье Абрахама, ноющая боль поползла вверх, к запястью, локтю и предплечью. Как змейка или угорь. И когда коснулась затылка, золотистую пелену сорвало с глаз. Да, Мерти говорил, что такое невозможно. Что прикоснувшийся к Тени погибнет или исчезнет. Но странная сила в очередной раз помогла, разорвала вуаль Изнанки, что опутала меня подобно рыболовной сети. Как и на приеме у Мак-Молоуни, непонятная энергия попросту поглотила и нейтрализовала влияние той стороны наперекор законам и правилам, а сделав свое дело, вновь растворилась в пространстве. Я осознал, что стою неподалеку от храма, дрожу и обливаюсь потом, дышу с огромным трудом, бессмысленно пялюсь в пустоту, как кукла. Сверху, сквозь дыру в потолке пещеры бьет багровый свет, и все вокруг кажется гротескным – будто реально попал в какой-то из кругов ада. Груда мусора, строительные леса, похожие на кости скелетов, мерцающие огни аварийных ламп. А вокруг нестерпимо-белый свет фонарей. Рядом мертвые тела, в ранах и ожогах, с искаженными и обезображенными смертью лицами, чуть поодаль на коленях несколько выживших бандитов. Там же стояла и Мак-Суини, о чем-то деловито разговаривала с одним из бойцов, кажется, с Финбаром, остальные рассредоточились вокруг, но прислушивались. До меня долетали лишь обрывки фраз: – …под влиянием… полчаса… аккуратно и вежливо… допросную… тут зачистить… Целая вечность ушла на то, чтобы осмыслить происходящее. И вдвое больше, чтобы прийти в себя, почувствовать тело. Но едва я шевельнул пальцами, как наваждение окончательно разбилось. Сердце застучало чаще, разгоняя кровь, по телу пробежалась волна покалывания. Скосив глаза, я увидел чуть поодаль кучу оружия, искромет. Посмотрел на лестницу, прислушался к ощущениям. Гвардов там не оказалось. Те, что потащили поэта, уже далеко. Остальные прикрывают барда и на меня внимания не обращают. Вероятно, не раз были свидетелями проявления умения своей леди-командира, привыкли, расслабились. Пожалуй, бежать – очередная глупость, коих и так совершил немало. Но я не мог тратить время на разбирательства с тайной службой гранда, допросы и прочие прелести. Потому что, если с одним из друзей возникла хоть какая-то определенность, то второй мог погибнуть. Да и следовало распутать хоть одну из сетей. Сосредоточившись, я отчаянно призвал Изнанку, попытался протянуть сквозь замочную скважину оков одеяло энергии. Само собой выдрал лишь жалкий клочок, но хватило. Когда в висках заколотилась боль, а на кончиках пальцев возник призрачный холодок, сжал кулак, волей гностика превращая бесплотное облачко силы в крохотный стальной шарик, практически дробинку. И поддавшись какому-то шальному веселью, повернулся к девушке, окликнул: – Эй, Талли! Надеюсь, тебе тоже запомнится наша встреча!.. Я успел заметить, как расширились ее глаза в изумлении, как очаровательно приоткрылся рот. Но стоит отдать должное – гностиком она являлась опытным, бойцом тоже явно неплохим. Ибо в следующую секунду ощутил движение Изнанки, заметил, как пальцы легли на струны арфы. Гварды также не сплоховали, двое выхватили оружие, остальные кинулись наперехват врукопашную. Но развязки я ждать не стал, щелчком пальцев швырнул маленький шарик силы в искромет. Дробинка угодила в одну из банок конденсаторов, проплавила металл. И через миг с оглушительными хлопками полопались вакуумные лампы, раздалось угрожающее низкое гудение и шипение, запахло электричеством. Сделав длинный прыжок, я ушел в кувырок, перекатился через плечо. Зажмурился, но и сквозь плотно сомкнутые веки увидел ослепительный всполох. В спину толкнуло волной горячего воздуха, раздались истошные крики. И когда тьма вновь вернулась, я открыл глаза, почти на ощупь пробежал до лестницы, вскарабкался по первому пролету. Тут рискнул задержаться и глянул вниз. От массивного орудия ничего не осталось. Лишь лужица расплавленного металла, где плескались изъеденные разрядами револьверы и ножи. Часть фонарей, установленных гвардами, потухла, над площадкой вновь клубился дым. И в нем на четвереньках ползали воины, оглушенные, потерянные, ослепшие. Один без сознания, второй громко стонал и держался за бок – скаф в том месте был сильно обуглен и поврежден. Пленные наемники в очередной раз повалились на пол, кто-то кричал, кто-то громко ругался – здорово задело разрядами. Лишь Мак-Суини осталась на ногах. В копоти, с подпалинами в волосах и слезящимися глазами. Слегка растерянная, но в то же время восхитительно яростная, как взбешенная кошка. А вокруг нее кружились видимые лишь на той стороне фигуры – чертовка успела поставить защиту. Зрение тоже потеряла на какое-то время, но стремительно восстанавливалась. – Рад, что ты в порядке, – пробормотал я под нос. – Умница. Отвернувшись, бросился вверх по лестнице, подгоняемый и страхом, и тревогой, и злостью. Практически взлетел на верхнюю галерею, промчался у стены к ближайшему коридору, пробежал несколько переходов и поворотов. Когда в лицо повеяло прохладным воздухом, а свет фонарей стал ярче, остановился перевести дух. Прислушался, призвал эмпатию и вскоре понял: никто меня не преследует. И никто не поджидает впереди, у лифта. Неужели закон подлости дал сбой, а призрачный палач утомил руку?.. Но расслабляться рано. Надо как-то пробраться через весь город, мимо патрулей гвардов, что будет непросто в таком виде. А то, не дай бог, задержат и снова попадусь в цепкие лапки Талли. Вспомнив последний взгляд девушки, я зябко передернул плечами. Уж лучше в Лимб попасть. Там теперь, пожалуй, будет немного безопасней. Несомненно, выходка откликнется крупными неприятностями в ближайшем будущем. Талли не простит, не забудет. И ручные псы гранда еще постучатся в мою дверь, попытаются разнюхать как можно больше о прошлом. Если инквизиция смогла связать Эбера Уилсона с Ормондом Мак-Мораном, смогут и эти. А дальше – прощай прикрытие со всеми вытекающими проблемами. Но здесь и сейчас я смирился с последствиями поступка. Осознанно шел на риск, пересмотрев приоритеты. К тому же мог выручить титул, да и легенду мою не так просто раскрыть. Какое-то время в запасе имелось. И я его намеревался использовать, чтобы самому разобраться в происходящем, вызволить Коула. Страшно? Да. Но если остановлюсь, точно погибну. Глава 3 От ледяной воды онемели уши и нос, а макушку ломило. И едва струи попадали на грудь, как дыхание перехватывало, в глазах темнело, и приходилось хвататься за стены кабинки, чтобы не упасть. А еще вода была затхлой и мертвой – вероятно, из-за давно не заменявшихся фильтров. Вяло брызгала из бронзовой, покрытой патиной лейки, с шипением и хрюканьем, а также множеством других звуков, коим не существовало названия. Она медленно стекала по лицу и шее, груди и плечам – становилась теплой и красной, а с пальцев ног лились грязные горячие потоки, которые устремлялись к дыре в полу. Чертовски щипало щеку. И жгло предплечье, где успели вспухнуть и полопаться кровавые волдыри. Болели ребра. Но вода была пресной, и за это я испытывал благодарность. Что фильтры работают, что на раны не попадает морская соль. И хотя ругался и фыркал, но подставлялся безжизненным струям. От холода боль на время утихала. Но когда цвет стекающей с ног жидкости стал бледно-розовым, а кожа почти посинела, я не выдержал и перекрыл кран. Выбрался из кабинки и аккуратно обтерся грубым полотенцем, мрачно посмотрел на разложенный перед зеркалом набор из бутылочек, ампул, шприцов и банок с мазями, мотки бинтов и эластичных самозатягивающихся шин. Вздохнул и занялся самолечением. Через пятнадцать минут я вышел в гостиную. Относительно посвежевший и чисто выбритый, в легкой пижаме, с тонким звоном стимуляторов и болеутоляющих в крови, с пластырем на щеке. Присел на диван и взял со столика кружку с горячим грогом, отхлебнул и откинулся на спинку. Короткая передышка. На минуту. А потом я соберусь с силами и вновь помчусь искать проблемы на пятую точку.