— Увидимся в шесть, — сказала я Симусу и повесила трубку. Но я не покинула маленький русский магазинчик. Я ждала еще двадцать минут, пока знакомая рыжая голова не вынырнул из бара и не направился на запад по улице. Я последовала за ним. На самом деле это оказалось гораздо проще, чем я могла бы подумать. Его длинные рыжие волосы и борода были легким маяком, но снег затруднял видимость, скрывая лица на улицах. Это был достаточно оживленный район, и я не единственная, кто шел позади Симуса, направляясь от Бронкса в сторону моста Мэдисон-авеню. Конечно, я не собиралась пренебрегать Данте. От одной мысли об этом у меня сводило живот. Но мой отец, тот самый человек, который продал свою собственную дочь в сексуальное рабство, не понимал понятия верности, поэтому слишком легко поверил мне. Я рассчитывала, что именно отсутствие верности приведет к тому, что отец предаст меня. Поэтому я не удивилась, когда он спрятался под навесом бензоколонки рядом с мостом и стал ждать. Я тоже, с другой стороны улицы, притворяясь, что делаю покупки в мебельном магазине со скидкой. Я предполагала, что он встречается с братьями ди Карло или Томасом Келли. Но я не была готов к тому, кто его встретит. Элегантный золотистый Бентли въехал на заправку и подъехал к колонке. Мгновением позже из машины вышел мужчина и обогнул капот, чтобы залить бензин. Он не был высоким или особенно ярким, но я знала, кто это, даже находясь на противоположной стороне улицы, где движение и снег мешали мне видеть. Его каштановые волосы были зачесаны назад на бок, а длинный черный тренч почти полностью скрывал его фирменный синий костюм. У него был вид человека, наделенного властью, офицера в армии или капитана полиции, его лицо было почти строгим в своей суровости. Деннис О'Мэлли. Прокурор Соединенных Штатов по южному округу Нью-Йорка. Я моргала и дышала, слишком потрясенная, чтобы реагировать, глядя, как Симус подошел к бензоколонке и прислонился к другой стороне, доставая телефон, словно для того, чтобы написать кому-то сообщение. Но я видела, как двигался его рот. Деннис встречался с Симусом Муром. Что. За. Черт? Когда мы говорили о моем отце, он казался таким неосведомленным о его прошлом, о его криминальной истории, но сейчас у него какая-то встреча с ним после того, как я позвонила и сказала, что собираюсь настучать на Данте? Деннис заговорил, заставив меня вспомнить, почему я вообще здесь оказалась. Я стянула зубами кожаную перчатку и подняла телефон, чтобы снять видео, большим пальцем нажимая на кнопку фото, пока записывала. Оно было не самого лучшего качества, и если бы я не видела лицо Денниса сотни раз за последние несколько лет, возможно, мне было бы трудно его опознать. Но у меня не было никаких сомнений в том, кто этот человек. В моем нутре вспыхнула ярость и даже больше, чем возмущение. Я была возмущена, когда Яра оказалась коррумпированной мафией, но в этом был смысл. Фирма Филдс, Хардинг и Гриффит была одной из лучших в городе, но все они были печально известны тем, что брали неблагонадежных клиентов. Для них были важны деньги и конечный результат, а не пожизненное заключение злодеев. Но Деннис… Деннис представлял институт и аспект права, которым я всегда восхищалась. Он должен был сажать преступников за решетку, а не общаться с ними вне суда. Это шокирующее предательство, хотя сам Деннис ничего для меня не значил. Это предательство моих собственных идеалов, этой конструкции, которую я создала, как карточный домик в воображении. Хорошие парни против плохих парней. Я позволила себе объединиться с плохими, потому что мне всю жизнь говорили, что я плохая. Сначала Симус, потом Кристофер, а когда моя собственная семья отвергла меня за мое отношение к Жизель после того, как она и Дэниел обманули меня. Я допускала подобное отношение к себе, потому что считала, что заслуживаю этого, но втайне всегда хотела быть одним из тех хороших парней. И теперь я столкнулась с тем, что все это было иллюзией. Деннис был так же мотивирован на победу, как и мы. Его жадность и гордость развратили его так же легко, как ирландскую мафию. На один долгий момент я была глубоко обескуражена. Я больше не знала, как оценивать что-либо или кого-либо. С одной стороны, был Деннис, человек, прославившийся тем, что сажал преступников, который выдвинул свою кандидатуру в сенат на основе своего послужного списка супергероя. А с другой Данте. Самый известный мафиози последних двадцати лет, человек, которого судили за убийство, которого, как я знала, он не совершал, так же как я знала, что он совершал другие. Я поняла, что у меня было представление о герое как о человеке, который был принят обществом, которого почитали массы. Но героизм не всегда проявлялся в белых одеждах, увенчанных нимбом, или на спине сияющего коня. Героизм заключался в готовности исправлять ошибки, жертвовать собственным комфортом и безопасностью, влияя на изменения, когда вы столкнулись с чем-то, что требовало перемен. Это было принятие на себя ответственности за людей, у которых не было сил постоять за себя. Речь шла о том, чтобы быть достаточно смелой, чтобы жить по своим правилам и принимать себя такой, какая ты есть, со всеми недостатками. Я долго стояла на том заснеженном углу после расставания Денниса и Симуса, позволяя всему моему мировоззрению рухнуть к ногам, и когда я ощутила, что моя кожа замерзла, а кровь горит, я почувствовала себя легче, чем когда-либо за последние годы. Я отдала отснятый материал Яре. Она не задала ни одного вопроса. Вместо этого она подняла одну темную бровь и назначила экстренную встречу с обвинением перед судьей Хартфордом. Я была в восторге, когда мы ехали на такси к зданию суда, моя нога тряслась от переживаний всю дорогу. Яра, казалось, не разделяла моего волнения. Она выглядела странно угрюмой, а в глазах, когда они встречались с моими, было почти сожаление. Я ничего не понимала, пока мы не оказались в кабинете судьи. Мартин Хартфорд был одет в костюм и сидел в одном из двух кожаных кресел, попивая бокал светлого ликера, когда нам разрешили войти. В другом кресле сидел Деннис О'Мэлли. Я нахмурилась, когда он протянул мне свой бокал. — Скотч? — предложил он с красивой дежурной улыбкой, словно деревянной по краям. — В чем дело? — спросила я, хотя это было не мое дело. — Мы с Мартином просто общались, когда вы позвонили, — мягко объяснил Деннис. — Мы старые друзья. Сколько уже прошло, Марти? Двадцать два года? — Двадцать три, — поправил он. — Двадцать три. — Деннис указал на одну из старых фотографий на стене судьи Хартфорда. — На ней мы вдвоем, скромные первокурсники в офисе окружного прокурора. Мы оба работали над делом Рино Мальоне. Рино Мальоне был одним из самых известных предателей в истории американской мафии. — Мы уже давно сажаем уличных отбросов, — продолжил он, подняв свой бокал, чтобы судья чокнулся им о свой. — За долгие годы, мой друг. Рядом со мной Яра тихо вздохнула. — Вы сегодня встречались с Симусом Муром, — обвинила я, потрясенная происходящим. — Мы требуем пересмотра судебного разбирательства на том основании, что вы напрямую связаны с ирландской мафией. — Он был информатором, — сказал он, пожав плечами. — Не следует так встречаться с информатором, — напомнила я ему, чувствуя, как под кожей нарастает жар. — Мы вызовем вас для дачи показаний, и вы будете вынуждены взять самоотвод. Юрист, участвующий в деле, не может быть свидетелем в том же процессе. — Очень хорошо, мисс Ломбарди. — он рассмеялся. — Действительно, отличная студентка. Только это не постановочный процесс. Это реальная жизнь и реальный суд. Я, конечно, не собираюсь брать самоотвод от данного дела. Если мы выиграем его, я буду на пути к тому, чтобы стать следующим сенатором штата. Я недоверчиво посмотрела на судью Хартфорда, но его лицо было совершенно спокойным. — Срок полномочий Фицджеральда на посту мэра почти истек, фф лукаво сказал нам Деннис, наклонившись вперед, чтобы хлопнуть судью по колену. — Я думаю, что Марти будет в выигрыше. Боже мой. Я не могла в это поверить. Это было за гранью понимания. Такие вещи происходят в Италии, а не в Америке. Разве нет? Судя по выражению лица Яры, это было не так. Коррупция была повсюду, и, похоже, я просто была слишком своевольна и наивна, чтобы увидеть ее. — Если это все? — спросил судья Хартфорд. — Жду вас всех в зале суда 17 апреля. Я замерла на мгновение, пока Яра не взяла меня за локоть и не вывела. Только когда мы оказались в машине на обратном пути в офис, я наконец обрела дар речи. — Вы знали, что это случится.