Из ее рта вырвалось легкое хныканье, когда она прижалась спиной к лакированной крышке рояля и чуть выше выгнула бедра. Я принял это приглашение как должное и шагнул ближе, направляя свой член к ее блестящим розовым складочкам. Первое прикосновение головки к ее теплу заставило меня зашипеть. Первый скользящий сантиметр моего члена внутри ее маленькой киски заставил мою головку почувствовать, что она вот-вот отвалится. — Я должен жестко тебя трахнуть, — прохрипел я, пот выступил на моих бровях от усилия сдержанности. — Я должен владеть этой сладкой киской, Елена. Скажи мне, что ты хочешь этого. — Хочу. — слова прозвучали почти со всхлипом, будто она не могла вынести их правды больше, чем того, что она могла вынести их невысказанными. — Пожалуйста, Данте. — Ты знаешь, мне нравится слышать, как ты это говоришь, — выдавил я из себя, полностью отстраняясь, и кончик моего члена остался у ее входа. — Скажи это еще раз, и я покажу тебе, каково это трахаться с капо. Все ее тело содрогнулось, когда она прижалась к пианино, коленом упершись в клавиши, толкаясь от случайных нот. — Пожалуйста, пожалуйста. Per piacere. Per favore. Ti prego, — скандировала она «пожалуйста» всеми доступными ей способами, теряя сознание от потребности. Мой следующий толчок направил меня прямо к ее сердцевине. Мы вместе закричали от удовольствия. Но этого было недостаточно. Как бы сильно я ни трахал ее, это не могло удовлетворить звериную жажду внутри меня. Пианино дрожало и звенело от звуков, когда я снова и снова вонзался в нее, ее руки и поднятая нога ударялись о клавиши. — Я нуждаюсь в большем, — кричала она, качая головой. Она выгнула спину, словно пыталась вылезти из кожи. — Я дам тебе это, — пообещал я, накрывая ее спину, чтобы вцепиться зубами в ее шею так, что мне хотелось реветь от гордости. Я прижал ее к себе зубами и телом, одной рукой обхватив ее бедро, нащупывая пальцами ее набухший клитор, скользя взад и вперед по ее влажной коже, пока трение не разгорелось как пламя. — Ты заставишь меня кончить, — прохрипела она по-итальянски, готовясь к столкновению. — Dio mio, Данте, Боже мой. Я рискнул и отвел руку от ее клитора, а затем слегка шлепнул по нему ладонью. От одного шлепка она достигла оргазма. — Черт, — вскрикнула она, ударяясь о клавиши и дрожа и брыкаясь от силы наслаждения, рвущегося через нее. Я крепко держался за нее, ее влажные руки скользили по моим. Ее киска сжимала меня так крепко, что я не мог толкнуться, только вколачиваться в нее до конца и ощущать, как она разрывается на части вокруг меня. Этого было достаточно. Знать, что я заставил Елену Ломбарди так красиво сломаться. Знать, что я единственный мужчина, который когда-либо доставлял ей такое удовольствие. Я еще глубже толкнулся бедрами и излился внутри нее. Мой лоб прижался к ее плечу, а я кончал, кончал и кончал, наполняя ее своим семенем. Смутно я ощущал, как она задыхается, чувствуя мои толчки и извержения внутри нее. Не так смутно я осознавал, что она протянула одну руку назад, упираясь в мое бедро и прижимая меня ближе. Затем, выжатый досуха, как использованное кухонное полотенце, я прижался к ней, тяжело дыша, пытаясь вспомнить свое имя. — Ну, — раздался мягкий голос Елены через мгновение, приглушенный ее волосами и моим весом, навалившегося на нее сверху. — Не уверена, что смогу снова играть на пианино после этого, не возбуждаясь. Я рассмеялся, звук раздался глубоко в моем животе, его ощущение было почти таким же приятным, как и оргазм, который она вызвала у меня. Поддавшись своим ласковым порывам, я ткнулся носом в ее волосы, прежде чем встать и помочь спустить ее с пианино. Когда я поднял ее на руки, она не улыбалась, но в ее глазах стояла нежность, серый блеск удовлетворения. У меня просто перехватило дыхание. Мягкая, довольная Елена. Это даже лучше, чем оружие женщины, которую она представила миру. Это Лена была только для меня. Я прижал еще один поцелуй к ее лбу, нуждаясь в том, чтобы снова прикоснуться к ней. — Может, нам стоит сделать это на моем столе, — предложил я соблазнительно. — Это сделало бы мою работу намного интереснее. Она хихикнула, и я подумал, не была ли она немного пьяна от любви, под кайфом оргазма. Я не хотел, чтобы она закрывалась, настаивая на том, что она должна спать в своей собственной гребаной постели и оставить меня, в комнате, все еще наполненной эхом ее песни, все еще благоухающей нашим ароматом. Поэтому я потянул ее к одному из диванов и заключил в медвежьи объятия, прежде чем поднять ее с пола и уложить на спину на подушки. — Ты осел, — беззлобно запротестовала она, пытаясь встать. Я крепко обхватил ее ногами, прижав к себе. Когда она откинула голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза, приподняв бровь, я подмигнул. — Что? Капо тоже нуждаются в объятиях. — Смешно, — пробормотала она, но улыбка заиграла на ее губах. — Как я могу сопротивляться тебе, когда ты так себя ведешь? Большой плохой капо и очаровательный мальчишка с большим сердцем. — Ох, она думает, что у меня есть сердце. Я поморщился, когда она в отместку ущипнула меня за бок. На мгновение мы замолчали, такая легкая тишина, которую не нужно заполнять. Я сосредоточился на восстановлении своего равновесия после дикого оргазма, уже планируя, что я могу сделать с ней и с ней дальше. — Тебе совсем не страшно? — спросила она мягко, проводя пальцами по волосам на моей груди, будто даже не осознавая, что делает это. — Тебя судят за убийство, Данте. Это серьезно. — Нет, — честно ответил я. — Что бы ни случилось, я не собираюсь в тюрьму. Она моргнула, и я понял, что она хочет задать вопросы, настоящие вопросы о моем деле. До этого момента она старалась избегать любых тем, которые могли бы быть слишком интимными или слишком криминальными. Но она была любопытна, и было приятно видеть, что правда больше не заставляла ее вздрагивать. Она заставляла ее задуматься. Тем не менее, она не спросила. Вместо этого она прижалась щекой к моей груди и прильнула чуть ближе. — Это будет нелегко, но обещаю, что сделаю все возможное, чтобы освободить тебя. Черт побери, но эта женщина может быть милой под этой хрупкой оболочкой. — Я знаю, — сказал я ей, потому что знал. — Я счастлива, — призналась она через минуту, почти беззастенчиво, очаровательно по-девичьи. — Долгое время мне казалось, что я этого не заслуживаю. От ее слов я чуть не вздрогнул. Я сжал ее, желая выкачать яд ее ненависти к себе усилием воли. — Почему ты этого не заслуживаешь? В течение короткой паузы она, казалось, тонула во всем том, что хотела сформулировать, но не могла. — Иногда я не очень хороший человек. Я набрасываюсь на людей, когда мне больно, и говорю ужасные вещи. Когда я узнала о Даниэле и Жизель, я сказала им обоим, что они никогда не будут частью нашей семьи, что я всегда буду их ненавидеть. Я говорила это тогда, и часть меня говорит это до сих пор, но… в итоге я отвергла всю свою семью из-за этого. Несмотря на то, что я была жертвой, по итогу я вела себя так, что стала злодейкой всей этой ситуации. — она пожала плечами. — С этим трудно жить. — Не все черно-белое, Елена, — пробормотал я, перебирая между пальцами прядь ее рыжих волос. — Между героем и злодеем есть антигерой. Человек, который может совершать злые поступки и казаться беспринципным, но который, в рамках своей собственной морали, обладает большим сердцем и готовностью защищать то, что он считает добром. Теперь я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что вся жестокость, с которой ты отнеслась к тем двоим, вызвана тем, что они не любили тебя настолько, чтобы относиться к тебе с добротой. Ее вздох сопровождался дрожью. — Ты не можешь знать этого наверняка. Но… мне нравится, что ты относишься ко мне с пониманием. — она наклонила голову к потолку, словно исповедуясь Богу. — Это ты сделал меня счастливой сегодня. Человек, которого я думала, что буду ненавидеть, теперь один из тех, кем я больше всего восхищаюсь. Я просто не понимаю, что это значит. Ее восхищение ощущалось как благословение Божье. — Это не обязательно должно что-то значить, — заверил я ее. — Главное — это счастье. Она поджала губы, сдерживая свою реакцию спорить со мной, затем вздохнула. — Ты так просто все объясняешь, хотя все не просто. Она была права, это не просто. Однако, лежа здесь, обнаженные и расслабленные после самого захватывающего секса, который у меня когда-либо был, я не мог не задаться вопросом, может ли это быть. Если бы существовал способ гарантировать, что мы сможем быть счастливы вместе дольше. Возможно, даже навсегда. Глава 27 Елена