Иван вздохнул: — Мы с ним дружим давно, лет пятнадцать. Он знает, что я знаком с Городецкими. — Бред какой-то! Я Илью знаю с института, и уверен, что никого убить он не мог. — Я, конечно, его не люблю, но с тобой согласен. В общем, я поеду первым, а ты — за мной. Там, на месте, разберемся. Мы пристроили машины в кружевной тени акации, и Иван позвонил приятелю. Решили, что светиться нам не стоит — дело-то семейное… Пока дожидались Анатолия, я набрал номер Лены. Она подтвердила все, уже нам с Иваном известные, обстоятельства. Добавила только, что связалась с адвокатом. Я посоветовал ей не пороть горячку и ждать нас. Ивану о разговоре докладывать не стал, но он и так понял, что Лена расстроена. Упрямо наклонив голову, он отвернулся. Иван познакомил меня с Анатолием, и я второй раз пересказал ему свои вчерашние приключения. Он вздохнул: — Надо же! У меня были большие надежды на тебя. Соседка описала твою внешность, причем, скажем так, довольно похоже. Я и ребят уже по соседям отправил, с твоим описанием… Говоришь, подруга Мила ждала тебя в машине? Это хорошо. Для тебя, имею в виду. Я кивнул. — Она вчера упоминала некоего Соломатина, и бармена из бильярдной, вроде, Мишей его зовут. И еще одного парня… Он скривился: — У нее мужиков — как мух летом. Видная девица была, ничего не скажу. Еще замучаемся проверять ее ухажеров. Иван спросил: — Что Михалыч говорит о причинах смерти? — Официального заключения еще нет, но и так ясно, что ее задушили. Учитывая жару, время смерти приходится примерно на 8–9 часов вечера. Косвенно это подтверждает и то, что в момент смерти потерпевшая была при полном макияже, но еще не одета — видимо, собиралась на работу. В казино нам сказали, что обычно она приходила к девяти вечера, но вчера не явилась, и в десять ее уже начали разыскивать. Я спросил: — А Илья вообще хоть что-то говорил? Анатолий усмехнулся: — Сначала молчал, зачем-то скрыл даже факт знакомства, хотя это проверили сразу. Потом признался, что с Кашириной знаком уже давно, месяца три. Конечно, она была его любовницей. Уверяет, что в последнее время близкие отношения с ней не поддерживал, но простились по-хорошему: он ей подарил довольно дорогое кольцо. Кстати, коробочка от кольца была в комнате, а самого кольца обнаружить не удалось. — А что он говорит по поводу того, где ночевал? — Уверяет, что в своей городской квартире. Но там его не было. Мы опросили соседей и охранника из гаража — он даже не приезжал вчера. Так что где был — загадка. Причем тут он стоит насмерть, как пленный партизан. Знать, есть что скрывать! Иван хмыкнул: — Чего тут думать? Завел шашни с очередной замужней бабой, и боится, что ее муж им обоим голову оторвет. Вот тебе и все его тайны… Уговорившись обо всем, что удастся узнать, рассказать ему, Анатолию, мы отбыли по месту жительства Кашириной. Со вчерашнего дня во дворе мало что изменилось. Дверь квартиры была опечатана, но мы и не стремились туда попасть. Я огляделся по сторонам и направился к сетке, за которой компания подростков с азартом играла в стритбол. Подойдя ближе, негромко позвал: — Ребята, есть разговор. Парень постарше, в кепке со сдвинутым назад козырьком, оглядев нас, неохотно спросил: — Из милиции, что ли? Так уж спрашивали сегодня нас. Сколько можно? Отвлекают и отвлекают, спасу нет. А у нас соревнования на днях, между прочим! Я заинтересовался: — Соревнования? Хорошее дело. Я вот только заметил, что ты мяч не докручиваешь. Взял мяч из его рук и, не сходя с места, точно послал его в кольцо. Мальчишки с уважением посмотрели на меня. — Здорово! Я посоветовал: — И прыгать надо лучше. Вообще, замечу, физподготовка у вас хромает. Ну, понятно, пиво по вечерам… Парень покраснел: — Когда это мы пиво пили? Это вы зря…Это вам, наверное, Рагозина из четвертой квартиры сказала, она у нас самая сплетница во дворе… Я посерьезнел: — Ладно, ребята, помощь ваша мужская нужна. Женщины в машинах ничего не понимают, но вы-то мужики грамотные. Вот очень нужно нам узнать, какие машины в ту квартиру подъезжали. Марки, цвет, а уж если номер вспомните — вообще цены вам не будет. Ребята переглянулись: — Да на стоянке машин за день перебывает — считать замучишься. Мы-то особо и не смотрели. Вот в последнее время чаще других подъезжали двое мужиков на похожих машинах — серебристый «Паджеро», еще парень, взрослый такой, на байке ездил, этот довольно часто, и сама хозяйка квартиры на «Лансере» разъезжала. Иван вынул из кармана фото и протянул ребятам: — Вот, вот! Этот на «Паджеро» и приезжал! Хороший мужик, не жадный. У нас по весне лужа перед въездом, так он заглох как-то. Мы его вытолкали, и он нам денег дал. — А другой? Что за мужик? — Другой? А, урод какой-то. У нас мяч как-то вылетел нечаянно, и к его машине подкатился, так он орал, как потерпевший. И вообще… странный какой-то. Все по сторонам оглядывается, и голову в плечи прячет. Как будто боится, что его кто-то увидит… Иван спросил: — А вчера, кто из них приезжал? Вот тут неожиданно вышел разнобой. Высокий худенький паренек уверял, что приезжал первый, а рыжий крепыш клялся, что сам видел второго. — Точно, видел! Он еще злой ужасно из квартиры выскочил, уселся в машину и по газам! Он всегда торопится. А тот, что первый, обязательно заведет машину, потом стекло опустит, закурит, а только потом трогается. Я глянул на Ивана и кивнул: Илья всегда орал на нас, если кто-то ехал на холодном моторе. Он вообще к машинам относился, как к живым существам. — Во сколько это было? Парень сморщился и неуверенно сказал: — Еще не стемнело. Часов девять, наверно. Тот, что постарше, уверенно сказал: — Здрасьте, девять! Мы уже играть бросили, и в беседке сидели, а тебя, кстати, мать как раз зазвала домой, так что тебя и не было уже, а он, мужик этот, из подъезда выскочил, как ошпаренный, еще и на соседку налетел. Помнишь, она как завелась ругаться, так и от нас отстать не могла. Я деловито спросил: — Это какая соседка? С первого этажа? Он с уважением посмотрел на меня: — Ну да. Она вообще такая, ее если затронуть…