– Кажется, видела мельком. Симпатичный. Не то что его отец. – Я так сильно тебе не нравлюсь? – усмехнулся психиатр. – Вы работаете на моего папашу! А он против воли заставляет меня посещать эти сеансы. – Но я хочу помочь тебе. Мы все этого хотим. – Что-то пока не выходит. Профессор Дубровский вздохнул и извлек из кармана серебряные часы на длинной цепочке. Затем включил диктофон и подвинул его на край стола. – Приступим, – произнес он. – Следи за циферблатом и слушай тиканье… Ирина Зверева впадала в транс очень быстро. Черты ее лица заметно смягчились, вечно нахмуренный лоб слегка разгладился. Она стала дышать куда спокойнее. – Итак, расскажи мне о Тимофее Звереве, – начал профессор. Именно это его сейчас интересовало больше всего. – Что вас интересует? – безжизненным голосом поинтересовалась Ирина. – Что ты успела о нем узнать за время вашего знакомства? – Очень мало… – Ты слышала о том, что случилось с Алексеем Бирулиным? – Кто об этом не слышал? – Тимофей Зверев имеет к этому какое-либо отношение? Ирина вдруг уронила голову на грудь. Длинные волосы скрыли ее лицо. – Ирина? – требовательно произнес профессор Дубровский. – Отвечай на мои вопросы. Тебе известно о случившемся на метеостанции? Она резко вскинула голову и с ненавистью уставилась на него. Профессор Дубровский испуганно отшатнулся. Подобного он раньше не видел. Ирина Зверева открыла рот и исторгла целую какофонию хриплых каркающих звуков, складывающихся в причудливые фразы на неизвестном языке. Профессор опешил. А девушка выкрикнула несколько гневных фраз, явно обращенных к нему, затем принялась дико хохотать, запрокинув голову. Испуганный Дубровский громко хлопнул в ладоши, подавая условный сигнал к пробуждению, которым всегда выводил пациентов из гипнотического транса. Злобный хохот тут же прекратился, и Ирина снова расслабленно откинулась на спинку кресла. Открыв глаза, она как ни в чем не бывало взглянула на Дубровского. – Кажется, я уснула? – спокойно спросила девушка. – Все в порядке, – пролепетал профессор Дубровский. – Мы на сегодня закончили… Ты можешь идти. Ирина молча кивнула, поднялась с кресла и скрылась за дверью. Ошеломленный случившимся, профессор Дубровский не сразу вспомнил о работающем диктофоне. Выключив прибор, он прокрутил запись назад и снова включил воспроизведение. Хриплое карканье, взорвавшее тишину кабинета, ничем не напоминало голос Ирины Зверевой. Дубровский остановил запись и растерянно уставился в темное окно. * * * Выйдя из здания, где располагался офис профессора Дубровского, Ирина Зверева сразу заметила огромного рыжего кота на скамейке неподалеку от входа. Значит, и его хозяйка была где-то неподалеку. Ирина быстро огляделась по сторонам. Тьма сгущалась все сильнее, в таком тумане можно было не опасаться, что их кто-то увидит. Девушка закрыла глаза и нахмурилась, по ее телу прошла судорога, от которой перехватило дыхание, но это быстро прошло. Ирина глубоко вздохнула и приблизилась к Арбогасту, который хмуро следил за ней желто-зелеными глазищами, погрузила руку в густую, длинную шерсть. По волоскам с тихим треском бегали огненные искры, но они не причиняли девушке вреда. – Где ты? – сухо спросила Ирина. Из тумана тут же материализовалась Саяна и учтиво склонила голову. Ее огненные волосы с красными прядями были разделены зигзагообразным пробором и стянуты в два длинных хвоста. На девчонке была форма, похожая на ту, что носили ученики «Пандемониума», только на рукаве виднелась нашивка с угрюмо нахохлившейся птицей Сирин. – Великая Мать Змей, – подобострастно произнесла Саяна, – ты сумела вернуться. Я очень рада, что у твоих шаманов все получилось. – Ничего у них не получилось, – раздраженно прошипела Ирина, спихивая Арбогаста со скамьи и усаживаясь сама. – Ритуал прошел не по правилам, – пояснила она, скрещивая руки на груди. – Он был сорван в самый ответственный момент. Что с того, что меня вернули? Я лишена своей силы! Я ничего не могу! Арбогаст мягко запрыгнул к хозяйке на руки, и Саяна прижала его к себе. – Силы обязательно вернутся, нужно лишь немного подождать, – пообещала она. – Знать бы еще, когда именно это произойдет! Я устала постоянно ощущать собственное бессилие! Как вспомнишь, на что я была способна раньше! И мне до смерти надоело изображать обычную девчонку. – Но лучшего алабастра и представить сложно. Ты неплохо вписалась, даже посещаешь ее психиатра, а в семье Зверевых никто ни о чем даже не догадывается, – хищно осклабилась Саяна. – Слиться с ее разумом было очень легко. Девчонку раздирает тьма, растущая изнутри. Она изначально очень злая, черная, обиженная на весь белый свет, ненавидит всех вокруг. Но мои силы уже не те! Распоряжаться ее телом я могу лишь после наступления темноты. Днем она делает то, что ей заблагорассудится. – Зато ты не вызываешь ненужных подозрений. Пусть все идет своим чередом, пока к тебе не вернутся силы. Ученица днем и учительница ночью! Пока Королевский Зодиак считает, что им все удалось, мы будем постепенно приближаться к намеченной цели. – Этот врач… профессор Дубровский. Кажется, он что-то подозревает. – Если хочешь, мы можем его… – Саяна чиркнула большим пальцем поперек шеи. – Не стоит. Постараемся как можно меньше привлекать к себе внимание. Будем действовать только тогда, когда наступит совсем уж безвыходное положение. Но ты все же присматривай за ним и в случае чего дай мне знать. – Конечно, Великая, – снова склонила голову Саяна. – А еще его интересует Тимофей Зверев. В последнее время я часто слышу это имя. Ирина, моя нынешняя носительница, испытывает к нему самые противоречивые чувства. – Неужели? – ревниво прищурилась Саяна. – Он привлекает ее как парень. Но при этом она ненавидит его за его родословную. Ненавидит Ангелину Звереву, но тут я полностью разделяю ее чувства. – Ирина мрачно рассмеялась. – Между мной и Ангелиной не один неоплаченный должок… А ее сын… Он так похож на своего отца… – Знаю, – напряглась Саяна. – И он был обещан мне, когда… Когда все начнется. Тимофея ждет великая судьба, и он должен разделить ее со мной. – С какой стати? – нахмурилась Ирина. – Когда-то я всей душой любила его истинного отца, но он исчез из моей жизни. Теперь я вернулась… И сын может вполне заменить своего родителя. – Ты нарушишь волю Великого Дракона?! – ужаснулась Саяна. – Но он обещал мне… – Я еще ничего не решила, – отмахнулась Ирина. – Потому не беспокойся раньше времени! Сначала мне нужно восстановить утраченные возможности. А уж потом подумаем, что предпринять. Зверева кивнула огненной ведьме, поднялась со скамейки и зашагала прочь. Саяна, поглаживая искрящуюся в темноте шерсть Арбогаста, задумчиво смотрела ей вслед. 4. «Совсем пропащие» Будильник на сотовом телефоне издал долгую, звонкую трель, заставив Тимофея подскочить на кровати. Он шлепнул ладонью по мобильнику, но промахнулся и сшиб все, что валялось на тумбочке: ключи, карандаши и ручки, спутавшиеся между собой провода наушников и мятые пакетики из-под чипсов полетели на пол. Будильник продолжал верещать так, что наверняка разбудил весь мужской корпус. Вырубить его получилось только со второго раза. Тимофей сел на кровати, скрестив ноги, и хмуро огляделся. С чего вообще у него зазвонил будильник, ведь он его не устанавливал! Не иначе Трофимов позаботился. Димки и Стаса в комнате уже не оказалось. Да и приходили ли они вообще? Оба постоянно пропадали где-то со своими подружками, и Зверев уже начал привыкать к их вечному отсутствию. Постели были заправлены, а на кровати Стаса даже лежало несколько учебников. Вчера книг здесь точно не было, значит, ночевал Кащеев все-таки в общежитии. Но Тимофей его совершенно не слышал. Впрочем, чему тут удивляться. Вчера он отключился, едва голова коснулась подушки, – так вымотался. Денек выдался тот еще. Сначала несколько пар занятий, затем поход в город на открытие новой выставки в краеведческом музее. Убийство Ленки Симбирцевой, от которого обитатели «Пандемониума» и жители города пришли в неописуемый ужас. И долгий допрос всех, кто присутствовал на мероприятии. Местный следователь Владимир Мезенцев, по кличке «шериф», и его расторопный молодой помощник Виктор опрашивали всех – и взрослых, и подростков. Напрямую никто об убийстве не говорил, шериф уклончиво намекал о возможном несчастном случае. Мол, прорвало трубу, размыло почву, образовались пустоты, в одну из которых случайно провалилась девушка. Но когда выяснилось, что сверху тело было завалено крупными камнями, его объяснения никто и слушать не захотел. Естественно, полиция старалась не поднимать панику. Но в том, что Симбирцеву убили, Тимофей нисколько не сомневался. Кому-то она явно перешла дорогу. Никто не мог вспомнить, в какой именно момент Лена Симбирцева вышла из здания. И почему никто ничего не услышал? Судя по ямам и рытвинам на асфальте, рядом с музеем должно было случиться настоящее землетрясение. И эта вода… Когда посетители входили в музей, никаких ям на асфальте не было. Чтобы они появились, поток из разорванной трубы должен был хлестать несколько часов. Территория, прилегающая к зданию, была оборудована камерами слежения, но во время недавних событий ее уничтожили, а новую систему наблюдения еще не ввели в строй, так что никакой записи попросту не было. В Клыково снова происходило нечто странное, и Тимофею это совсем не нравилось. Он встал с кровати и тут же с криком подскочил, наступив босой ногой на связку ключей. Все остатки сна мгновенно улетучились. Зевая и потягиваясь, Тимофей отправился в ванную комнату. На зеркале, приклеенная полоской скотча, висела записка от Димки Трофимова. «Ушел рано, решил тебя не будить. Вызвали для допроса. Дылда слинял еще раньше меня. С утра у нас живопись, на нее можно немного опоздать, но появиться все же нужно. По-любому проспишь, поэтому заведу тебе будильник». – Вот зараза! – буркнул Тимофей. Он понял, что умываться и одеваться придется очень быстро, поскольку преподаватель живописи Прасковья Игоревна не слишком любила, когда кто-то опаздывал на ее уроки. Сунув голову под струю ледяной воды, Тимофей сообразил, что и завтрак тоже проспал. Но заскочить в столовую было необходимо, а иначе до обеда просто не доживешь. Наскоро умывшись и почистив зубы, Тимофей натянул форму академии, запихнул в рюкзак несколько учебников и понесся в соседний корпус. Влетев в столовую, Тимофей увидел, что большинство столов уже пустует, но некоторые ребята из младших групп, у которых с утра не было занятий, еще завтракали. Из динамика, висящего на стене, раздавался голос директрисы Елены Федоровны. Она по местному радио академии говорила о гибели Лены Симбирцевой, выражала свои соболезнования подругам и тем, кто просто хорошо знал погибшую. Затолкнув в рот сдобную булочку с раздачи и опрокинув в себя стакан сока, Зверев стремглав кинулся в студию живописи.