— А ещё… Мой исходный код — настоящий цифровой монстр. Понятия не имею, что он может, но Эн боится его. — Монстры — это же круто! Еще и цифровой… цифровой Зверь Апокалипсиса! Ужасно интересно. Я бы сходила с тобой вместо Эн, но моя иголочка сломается… — Ты уже видела его… Он накинулся на тебя… Думаю, хотел сожрать. — Эдриан поморщился. — Я говорю «он», но это ведь я. Самая суть. Представь себе — жрать и распространяться. Вот что у меня внутри. Ужасно примитивно. — Д-а-а-а… просто ужас… бежать бы мне куда подальше… — шепнула Чес, обвив его шею руками. Он поцеловал ее, почувствовав, что последний камень упал с души, оставив вдруг воздушную легкость. Как там сказал Дед? Начать новую жизни с радости? Определенно, это была она. 11. Гребаный робот Мир настойчиво кричал — снеси меня к чертям, девочка с иголочкой, как сотню раз задроченную видеоигру. Очисти жесткий диск и заполни его заново — только в этот раз пускай там сразу издохнут все ублюдки. Ей даже снился сон, как они с Эн переписывают реальность. Влезают в голову каждого гребаного человека на этой земле и делают его нормальным. Хорошим. Верным. Добрым. Правильным. Полнейшая чушь и утопия, конечно. Чес уже не верила в то, что мир может и должен быть стерильным. Но она так злилась на это несовершенство! Так устала вести счет каждому пережитому дерьму, что однажды сгоряча предложила Эн устроить цифровой геноцид на самом деле. «Слишком энергозатратно, мэм. Моих мощностей не хватит». «Ну давай попробуем! Ты же теперь вдвое сильней!» Тишина. Чес уже поняла, что, если он молчит, значит просчитывает варианты. «Нет, мэм. Все еще нет». «Договоримся? Тот твой список… подарков на порно-рождество…» «Я подробно проанализировал наше взаимодействие и сделал вывод, что договариваться с вами об этом нецелесообразно». «Эй! Почему⁈» «Вы и без того постепенно исполняете каждый пункт из того списка. Рискну предположить, вас заинтересовала моя подборка». «Ладно, проехали…» После того, как Эн подключился к нетволкерскому терминалу своего создателя, он стал в разы быстрее, умнее и хитрее. Позже, пацан признался, что просто-напросто поглотил своих братьев. В этом было что-то жуткое, как кровавый ритуал во славу какого-нибудь доисторического божка. В общем, Чес это ужасно понравилось. Ей нравилось все, что происходило в их новом с Эдди логове, потому что это тоже походило на своеобразный дикарский ритуал. Мужчина приносил в дом мясо, мужчина брал ее, не задавая вопросов, мужчина заботился и оберегал. Чес так разомлела от этого, что даже подумала — если бы Эдриан захотел, она бы рожала ему детей, как гребаный конвейер. К счастью, мысли о детишках уходили, когда утихала взрывная волна эйфории после очередного акта дикарской любви на шкурах убитых животных. Чес нравилось думать, что Эдди добыл их на охоте, вооруженный одними лишь когтями и клыками. Ее Зверь. Страшный Багряный Зверь. И ручной щеночек, когда маленькой госпоже того хочется. Слишком хорошо. Так хорошо, что иногда Чес выпадала из реальности. Или впадала в нее… сложно было отличить, где реальность, а где сладкий до дрожи в коленях сон. Реальность странным образом переплеталась с фантазией. Реальность стала фантазией, воплощенной мечтой, о которой Чес никогда не мечтала. В своих дурацких детских грезах она была героической героиней какого-нибудь кроваво-эпического блокбастера наподобие истории о Капитане Бруклин, а стала совершенно земной, да еще и по уши влюбленной девчонкой. Девчонкой, которая никак не могла сказать слово «люблю». Даже думать его было стыдно. Стыдно и страшно. Куда стыдней того, что Квинт делал с ее телом, стыдней тех пошлостей, что он шептал ей, придавливая к постели. Делая мокрой, податливой и… вместительной. Вместительной. Как пошло… Так она и жила, потеряв всякую грань между сном и явью. Даже дела Подземные, патрули и война с полисами воображались Чес чем-то… волшебным. Ведь она знала, что потом они с Эдрианом вернутся в их разрушенный маленький рай, и снова окунутся в фантазию. Она жила этими мыслями, почти ничего не замечая. Был только Эдди, его руки и взгляд, его губы и язык, медленные, но неминуемые вторжения. Иногда ей хотелось забраться ему под кожу, или чтобы он забрался под ее, и чтобы это никогда не прекращалось и было вечным. А потом случилась Сэт. Неприятное, но неизбежное пробуждение. Чес давно поняла, что так устроен мир. Сколько бы ты ни нежился в раю, ад рано или поздно постучится в дверь. За радость всегда придется платить. Но Сэт… это было неожиданно и оттого очень больно. Возможно, размышляла Чес, глядя, как Эдди приставляет пушку к виску барменши, некогда поднявшей ее с морального дна, так и должно было быть. Закономерный сюжетный ход. Тот великий Создатель, о котором постоянно болтают фанатики Подземья, вероятно, что-то хотел ей этим сказать. Чему-то научить. Хорошо бы спросить его лично, но лично боги никогда не приходят, а последнего вестника бога по версии Рэда — неонового ангела Такахаси — Чес убила сама. Черт, может, Создатель на нее в гневе? И теперь каждый близкий человек рано или поздно предаст ее? Проклятье великого зиккурата? Или просто ты, Чесси, совершенно не разбираешься в людях? Но Эдди… Нет. Кто угодно, но только не Эдди. Он не предаст ее. Но ведь так же она думала и о Рю… После случившегося с Сэт Чес много размышляла о людях и их мотивах, о предательстве, о верности. О доверии. Доверяет ли она Эдди? А он ей? Все это время, греясь под его боком, облизывая его пальцы в соленом мясном соке, пуская его себе под юбочку, Чес ни разу не задумывалась о том, доверяет ли Эдриану. В этом просто не было смысла — они столько пережили вместе. И все же… «Эн… что со мной не так? Почему меня предают друзья?» «Это риторический вопрос, мэм?» «Ну… вообще-то, нет. Ты же умный. Загляни в Сеть, проанализируй и все такое…» «Слишком много факторов. Упрощая — мир жесток, люди — тоже, а пользоваться наивностью и доверчивостью проще всего. Но ваши обидчики не учитывают два важных фактора — вы выживите с 98-процентной вероятностью, и отомстите с вероятностью 99 и 2 процента». «Нда… звучит ободряюще, спасибо». «Пожалуйста! Могу еще чем-то помочь, мэм?» «Нет, спас… а хотя, знаешь… да. Подбери мне парочку видеоуроков. Ну… для…». «Я понял, мэм! Ни слова больше! Ваши мозговые импульсы весьма красноречивы». Совместить приятное с полезным. Чес задолжала Эн минет, она и сама хотела этого, а еще… еще она хотела ощутить власть хоть над чем-то в этом мире. Например, над Эдди. Например, всего на полчаса. Но власть. Понять, что это такое — управлять и решать самой. Держать ситуацию в своих руках, а не плыть по течению, как всегда до этого. И это… эх, черт, это было восхитительно! После Эн еще долго не отзывался, бесконечно анализируя и перенимая новый опыт. В чем-то они были похожи с этим цифровым мальчиком. Оба только начинали ощупывать мир вокруг и собственный потенциал. У Чес было тело, чтобы испробовать все на себе, у Эн был мозг, чтобы оценивать риски и преимущества. В конце концов, они стали отличной командой. А потом Эн попросился на ручки к папочке. «Мистеру Квинту нужна моя помощь. Его мозг — большая загадка для него самого. И, кажется, я понял, как ее разгадать». «Это как-то связано с тем, что я не могу его взломать?» «Да. Но это следствие, а не причина». «Ох… ничерта не понятно, Эн… ладно… надеюсь, ему это не навредит». Так она еще не ошибалась… Мало того, что Эдди выпал из реальности, превратившись в какую-то неподвижную куклу со стеклянными глазами, так еще и дышать перестал. Сколько бы Чес ни лупила его по щекам, сколько бы ни кричала и не звала — нихрена не срабатывало! Когда Эдди внезапно сам вышел из цифрового анабиоза, Чес вначале обрадовалась: — Наконец-то! Ну ты как? Все хорошо? Щеночек?.. Но это был не ее щеночек. Это был гребаный голодный волк из сказки про Красную Шапочку! Он смотрел на Чес этими своими разными глазами, и будто не видел. Или видел что-то совершенно иное — мясо, кости, искусственно выращенное тело, мозг? Чего именно жаждал Зверь, Чес не знала. Она просто беспрестанно била его по рукам, пытаясь вывернуться из захвата, и кричала: — Эдди! Эдди, пожалуйста… что ты… Эдди! Это же я — Чес! Я!.. Прекрати!.. Он больно сдавил ей челюсть, лишая возможности издавать звуки. Чес слышала внутренним слухом, как скрипят кости под жесткой хваткой его пальцев, а потом вторая рука Эдди сжалась на ее шее, и мир поплыл без всякого трип-чипа. Кислородное голодание мозга, сладкое пьянящее удушье… скоро в дело вступит режим регенерации, не давая ей возможности умереть от руки ее любимого ужасного зверя. Это даже в чем-то грустно, отстраненно размышляла Чес, глядя в голодные глаза Эдди, ее лишили такого исключительного почти извращённого удовольствия. И именно сейчас, глотая пережатым горлом слезы, ей захотелось сказать эти страшные слова. Но, когда кто-то пытается разъединить твои челюстные связки, говорить вслух весьма затруднительно. Иголочка-мысль билась в броню его сознания, подтачивая собственное острие: «Эдди… Эдди… Я люблю тебя, люблю. Люблю-люблю-люблю!». В ее воображении иголочка трескалась и погибала, но погибала в чувстве глубокого счастья. Потом Эдриан вдруг остановился. Очнулся. Но уже познавшим себя не-человеком. Конструкт. Синтетик, почти как и она сама. Такая дикость — Эдди не человек в привычном понимании! Просто дикость… которая, впрочем, объясняла, почему Чес не могла его взломать. Мозг Эдди был слишком сложной конструкцией для ее ментального таланта. Наверное, умельцы «Аллегро» еще не придумали такого суперсолдата… Другой вопрос, кто придумал Эдди? — Мне все равно, будь ты хоть робот. Это же мой Эдди! Глупый щеночек. Он в самом деле думал, что ее это напугает? Цифровой зверь… Да потом он снился ей в ужасно возбуждающих снах! Начиналось все, конечно, как жуткий кошмар — Чес бежала по черному тоннелю без пола, стен и потолка, в такую же черную неизвестность, а пространство за спиной стремительно заполняли строчки мерцающего кода. Чувство неминуемой гибели холодило под кожей, стягивало узлами жилы. Когда Чес, обессиленная бегом, остановилась, код заструился по ее коже, проникал глубже через поры, нос, рот и уши. Но цифры были лишь предвестниками беды, беда явилась позже в облике ее милого Эдди, с ног до головы испещренного неоновыми лентами кода. Это был он и не он одновременно. Это был голод, поглощающий все, до чего дотрагивался. Это был монстр, алчущий распространения. И он выбрал для этой миссии ее тело. — Похоже ты… стонала во сне? Что тебе снилось? — допытывался Эдди на следующее утро. Великая Хель, когда же она уже разучится краснеть? — Ничего, — сдавленно пробурчала Чес, уткнувшись лицом в колючий мех, пахнущий теплом их тел. — Ничего? — Ничего! Просто ничего… Квинт стянул с нее меховое покрывало, и вдруг навалился сверху, выбивая воздух из легких. — Эдди! Горячий шепот в шею: — Если не расскажешь, я придумаю сам. — Там… там нечего рассказывать! Просто… какой-то ужастик… — От ужастиков не стонут, девочка. Хотя… зная тебя… Рассказывай. — Отстань! — Смеясь, Чес дернулась, пытаясь скинуть с себя эту здоровенную тушу. — Мой сон — мое личное дело! Понял⁈ — Понял. — Эдди усмехнулся, а потом приподнялся на локте, чтобы просунуть руку ей под живот, и скользнул пальцами между ног. — Какой возбуждающий ужастик… — Прекрати! Прекрати… — Что тебе снилось? Это? — Нет!.. Нет… — Или это? — Палец вошел в нее на всю длину, и Чес прерывисто выдохнула. — Признавайся.