— И убьешь единственную надежду поднять ее? — Эдриан кивнул себе за плечо. Дешевая, отвратительная манипуляция, но Зверь привык добиваться своего, даже если приходилось играть грязно. Кевлар замер в нерешительности, а затем громко выдохнул. Все правильно, здоровяк, ты ничего не теряешь, кроме четырех дней. Ты останешься в выигрыше при любом раскладе. Ну же… — Ладно, — наконец сказал Кевлар. — Время пошло… — Значит, не стоит тратить его на треп, — откликнулся Квинт. Он взял Кевлара и его банду в оборот. Вместе они совершили несколько успешных вылазок на поверхность, за недостающими деталями, лекарствами и едой. Развернули нечто вроде временного лагеря и лазарета, попытались наладить коммуникации, возвести баррикады, установить оцепление. Время текло очень быстро, его не хватало на элементарное — поесть, поспать, ополоснуться, даже поухаживать за ранами. Они жутко дергали под старыми повязками. Кошмары продолжались. Чес скидывала его в пылающий колодец, а Эдриан ловил ее в клетку из щупалец, но в конце она больше не вырывалась. Он баюкал ее в кровавых ветвях, словно дитя, и она жалась к нему с испугом и надеждой. Просыпаясь, Эдриан чувствовал только одно. «Все или ничего». Меж тем, время неумолимо шло. Разгребая завалы в поисках уцелевших вещей, Эдриан набрел на бар Сэт, закрытый на все замки. Кто-то уже успел вломиться, разграбить кухню и утащить пиво, сломать бильярдный стол, но Эдриан с облегчением нашел целой акустическую гитару. Она была частью антуража. Красивая, с витиеватым росчерком какого-то автографа, старая, но все еще способная издавать звуки. Никому из бандитов не нужна была эта развалина, хорошо, что еще не сломали. Он притащил гитару в логово «Тайгасу», любовно настроил, взял первый аккорд. Идеально. Очень хорошая гитара, настоящее дерево пело под пальцами. Квинт сел напротив матраса Чес, посмотрел на нее. — Хочешь спою, девочка? Не дождавшись ответа, он грустно улыбнулся и взял первый аккорд. I walked the world for you, babe, A thousand miles with you. I dried your tears of pain, babe, A million times for you. I’d sell my soul for you, babe, For money to burn for you. I’d give you all and have none, babe, Just to, just to, just to, a-just to, to have you here by me… «Прошу прощения, я могу прервать вас?» «Да… конечно». Эдриан отложил гитару в сторону. «Кажется, я понял, что мешает мисс Чес восстановиться». Квинт взволнованно привстал. «Что же?» «Я изучил материалы. Нарушена целостность передачи сигнала». «У нее дыра в башке!» «Согласно моим выводам, механическое повреждение не должно препятствовать процессу. У Чес полно дублирующих систем, так что небольшой разрыв не является для нее проблемой. Однако она с самого начала функционировала не совсем корректно. Рискну предположить, что это следствие критической ошибки. Она мешает запуститься программе регенерации». «Ты уверен?» «Я буду уверен, только когда изучу ее код. Вам необходимо поместить меня внутрь». «Внутрь?» «Через один из сетевых разъемов…» Перед глазами Эдриана мелькнула подробная схема расположения микроскопических отверстий, скрытых под кожей Чес. Одно из них находилось прямо на голове, под шапкой густых волос. Эдриан погрузил пальцы в ее локоны, водя подушечками по коже. Удивительно, но он действительно нашел углубление, диаметром со стандартную иглу коммуникационного провода. Судорожно вытянув из кармана свой экземпляр, он воткнул его в затылочную броню. Немного поколебавшись, аккуратно присоединил провод к голове Чес, до легкого щелчка. Поразительно… «Все готово». «Приступаю». Эдриан ощутил знакомое опустошение комлинка. Электрический призрак покинул его голову. Что он сейчас видел там, внутри Чес? Сможет ли он разрешить системную ошибку, что мешает ей восстановиться? Он снова сел на пол, прислонившись к стене. Оставалось только ждать. Время от времени Эдриан отключался, видел обрывки сновидений, барахтался в них, потом рывком приходил в себя. Время от времени он ходил вокруг да около, мерил ногами логово, словно заточенный зверь. Иногда брал гитару и начинал мурлыкать обрывки старых песен или просто импровизировать, пытаясь выплеснуть тревогу. Затем Квинт подходил к Чес, проверял, не заросло ли пулевое отверстие, не изменился ли цвет лица, брал за тонкое запястье, проверяя пульс. Просто прикасался, чтобы успокоиться. Сложно сказать, сколько прошло времени. Квинт облокотился о матрас, положил голову на руки… и снова отключился. В красном тумане сновидений звучали обрывки песен, и он блуждал среди них в поисках выхода. Он резко распахнул глаза, почувствовав тревогу. Что-то случилось? Вокруг стоял обычный ровный гул работающих процессоров. Эдриан посмотрел на Чес. «О, слава богу!» Лоб был гладким, без единого напоминания о ранении, брови подергивались, словно ей снился какой-то неприятный сон. Эдриан ласково провел ладонью по ее лицу, убирая выбившиеся пряди, и сказал: — С пробуждением, принцесса. 06. Новая охота Старый кинескопный телевизор шел рябью всякий раз, когда Рэд Шестерка заходился громким истеричным смехом. — Христова срань, малыш, ты и правда тащилась по ЭТОМУ⁈ Он громко хрустел соевыми чипсами, разбрасывая крошки по дивану. На полу валялась целая гора пустых пачек. Чес хотелось возмутиться — она уже давно отучилась бросать мусор на пол. Она вообще-то уже давно леди, а не грязный опоссум. — Не гони. — Шестерка бросил в рот очередную горсть чипсов, не отрываясь от экрана. — В душе ты навсегда останешься маленькой тупой грязнулей. Кого ты хочешь обмануть? Старину Рэда? Не. Я-то тебя знаю. Я же живу у тебя в башке, помнишь? Хотелось послать его в жопу, но, зная Шестерку, ему такое путешествие только понравится. Да и говорить почему-то не получалось. За пределами темной комнаты послышался какой-то шум. Музыка? Голос? Знакомый… — Не отвлекайся! — Рэд щелкнул ее по носу, а потом ткнул пальцем на телек. — У нас тут вообще-то сеанс говняного кино! Выпуклый экран транслировал черно-белые кадры старых частей «Героев». Кажется, это третья, тут Капитан Бруклин перестает быть волком-одиночкой и собирает свою первую супергеройскую команду. Резвый Блю, Колошмат, Морозный Гейл, Багряный Зверь… стоп, это что-то новенькое! И почему Резвого Блю играет Дедуля? Какая-то чушь… — Нет, правда, малыш. Не понимаю, как можно было по такому тащиться в твои годы. Это ж… не знаю… для детей или имбецилов. Ты прав, дружище. Это и впрямь какая-то хрень. Теперь она это понимала. Как говорила Сэт — тупая пропагандистская чушь. Стыдно, что она вообще когда-то по такому тащилась. — Ага. — Рэд премерзко ухмыльнулся, щупая ее за бесчувственное бедро. — Стыд-то какой. А ведь Квинт тебя такой видел. Мелкой тупой дурочкой. Фанфики твои читал. Да он расколол твою игру в секси-леди прямо с первых минут! Отвечаю. Скотина дохлая. Обидно. Больно. Но, кажется, он прав. У-у-у, лучше остаться здесь навечно и никуда не выходить. Тут ее хотя бы никто не видит, кроме Рэда. Только это не Рэд, а какой-то злобный демон, принявший облик Шестерки. Он приходит сюда, чтобы снова и снова унижать ее — такой вот персональный ад. — Ну ты и выдумщица! Эй… кино кончилось. Надо поставить еще кассету. Странно, но под старым телеком действительно стоял видеоплеер. Ну и сюр. Чес любила олдовую технику — может поэтому ей так нравился Квинт? — и потому отлично знала, что кинескоп и видеоплеер также не совместимы как терминатор серии Т-800 и, положим, современный комлинк-чип. — Да не парься! — заверил ее демон Шесть-Шесть-Шестерка. — Старина Рэд щас все сделает. Он бросил пачку чипсов на пол, подошел к картонной коробке — она вообще была тут минуту назад? — и стал в ней копаться. Долго. Кажется, прошла вечность и Чес успела постареть. Больно пульсировало в голове, словно вместо коробки руки Рэда сновали в ее черепушке. Она чувствовала — там кто-то ходит, хозяйничает, перебирает, скользит червячком по узким коридорам извилин, оставляя липкий цифровой след. — Простите, если больно. Я не хотел, — послышалось откуда-то издалека. Снаружи? Или еще глубже внутри? Голос незнакомый, новый… — О! — Рэд подскочил. — Нашел… что-то интересненькое. Смотри! Он сунул кассету ей под нос, потом повыше. На пожелтевшем ярлычке надпись: «На случай полной жопы». Класс. Кажется, сейчас как раз тот самый момент.