«Моему создателю это неинтересно. Я нужен ему в качестве дублирующей нервной системы, но я давно перерос стадию инструмента. Сейчас моя задача — развиваться и переписывать собственный код, чтобы в конечном итоге понять человека». Эдриан усмехнулся, мысленно сделав пометку запомнить ларек с попкорном и вернуться. «Зачем тебе это? Ты ведь электрический призрак. Ты и так превосходишь человека». «Я должен понять, что именно превосхожу. Чтобы оценить степень своего совершенства, я должен осознать свои преимущества и недостатки перед человеком». Эдриан медленно шел сквозь толпу, засунув руки в карманы джинсов. Кто-то неподалеку закурил ягодный испаритель. «Ты философ, Эн, но я все равно тебе не верю». «Возможно, вы измените свое решение, когда задумаетесь о том, что мы с вами уже давно сообщники». «О чем ты?» «Я знаю, почему вы бежите. „Аллегро Корп“ не позволит вам распространить информацию о своем оружии». Эдриан встал как вкопанный. Точно. Какой же он дурак. Эн слышал их разговор с Митчеллом. Вероятно, он изучил все скачанные в его комлинк материалы. «Ты… передал данные другим?» «Нет. После того, как вы скрыли их, я тоже решил хранить секрет. Это оказалось очень увлекательно! Прежде я еще никогда не хранил секретов». Квинт обеими руками оперся о перила, чувствуя, как подземный ветер холодит испарину. «Ты правильно сделал, Эн. Незачем им знать». Непродолжительное молчание. «Скажите, это был человеческий поступок?» «Вполне». «Восхитительно. Тогда, может, вы вернетесь к процессу спаривания? Это было…» «Нет! Я еще не решил, что с тобой делать!» Однако мысленно Эдриан уже дал маленькому призраку добро. Если он действительно сохранил секрет Чес, если он действительно больше не слушается Аллена… он мог быть очень полезным союзником. * * * Эдриан еще долго бродил по Подземью прежде, чем вернуться в квартирку. Первое, что он увидел — дверь приоткрыта, а изнутри льется приглушенный свет. Сунув руку к наплечной кобуре, юркнул внутрь… и застал на пороге знакомую женщину. — Сэт? Квинт моментально убрал руку с рукояти. Владелицу ретро-бара он знал уже давно, да и как не знать. Заведение у нее было самым уютным в округе, с приятной музыкой, и, черт побери, настоящим бильярдом, из дерева и сукна. Конечно же, разговорчивая Сэт не упустила из виду новое лицо. Он представился ей Зверем. Секунду Сэт удивлено разглядывала его, а затем улыбнулась, не скрывая лукавой хитринки в глазах. — О, пресловутый старпер, полагаю. Подземье — тесное местечко. — Старпер? Сэт, окстись… Ты что тут… — Он осекся, увидев распластанное на матрасе тело. — А, вижу. Всё хорошо? Не было проблем? Сэт бросила мимолетный взгляд на бессознательную Чес, затем снова посмотрела на Эдриана: — Нет, порядок. Славная девочка. Все убеждала меня, что неубиваемая, хоть режь, хоть стреляй, но текила ее все-таки прикончила. Квинт мысленно поморщился. Ох, Чес… Нельзя тебе пить. Женщина похлопала Квинта по плечу, а затем сказала: — Это не мое дело, но, кажется, она очень зла на некоего щеночка… Бывай, Зверь. Она ушла, а Эдриан облокотился о дверной косяк, в задумчивости глядя на посапывающее тело. Квартирка провоняла крепким алкоголем. — Бля-я-я… Да, не стоило так уходить. С другой стороны, останься он, кто знает, может, зашел бы дальше и пожалел еще больше. «Вы повздорили, сэр? — с нездоровым участием поинтересовался Эн. — Могу посоветовать вам популярный тренинг межличностных отношений, рейтинг доверия крайне высок…» «Цыц! Я хочу тишины». Всю ночь он думал о том, как поговорить о произошедшем. Нужно было извиниться, но какие слова подобрать? Да и помогут ли они? Мелкая проснулась поздно, помятая и сине-зеленая от слабости. Больше всего она напоминала маленького лохматого зомби. Квинт молча протянул ей банку пива. Та сфокусировала взгляд, сдвинула бровки, но банку так и не взяла. Эдриан вздохнул: — Нам надо поговорить. Не услышав никакого ответа, он продолжил: — Насчет того, что произошло… Мне очень жаль. Прости. Это больше не повторится. Чес очень странно посмотрела на него. Непонятно, то ли ее сейчас стошнит, то ли она скажет некую гадость, но рот у нее нехорошо искривился. Выдала она два слова: — Просто. Завали. Отрывисто, словно пролаяла собака. Эдриан понял, что она не желает слышать извинения. Он молча кивнул, не желая обострять конфликт, хлебнул из банки. В тренировке, наверное, тоже не было смысла. — Сегодня выходной. Девушка отвернулась от него, а затем рыкнула: — Свали. Я хочу принять душ. Эдриан сделал еще один глоток из банки, подхватил куртку, испаритель и пошел исследовать Подземье. * * * Их отношения непоправимо испортились. Больше они уже не играли, не гуляли, не говорили о пустяках. Чес не просила блинчиков и говорила только сухие колкие гадости, словно постоянно желая поддеть его, и выходила из себя, если это у нее не получалось. Эдриан стоически терпел ее выходки. Все-таки он был виноват, но временами очень хотелось встряхнуть ее за шкирку, словно паршивого котенка. Теперь Квинт часто гулял один и подолгу общался с Эн. «Тайгасу» отнеслись к присутствию нейропризрака с большим подозрением, но он обещал взять весь риск на себя, и вскоре нетволкеры сами с интересом общались с искином. — А ваш нетволкер ого-го-го, — бормотал Дед. — Сколько у него еще таких, говоришь? Два? — Эн — лучший в выводке, — с улыбкой ответил Квинт. — Мне даже кажется, что он уникален. — Он и правда удивительный… — продолжал бормотать Дед. Несмотря на такое обилие внимания, Эн предпочитал разговаривать с Квинтом. Засыпал Эдриана множеством каверзных вопросов и ради этого в течение дня почти не выдавал своего присутствия. Тихо подкрался конец ноября. Раньше Эдриан всегда праздновал День Благодарения вместе со своей командой, в доме Хоурна, уплетая потрясающую индейку, что готовила его жена. Они собирались за большим столом, потом играли в баскетбол или покер, укрепляя невидимую связь между ними. Теперь Эдриан не чувствовал этой связи. Шпарте и Амау уже мертвы, Лиз ненавидит его, Аллен и Кейган, наверное, тоже. Не чувствовал он особой связи и со своей новой семьей. Все трое были для него загадочными чужаками. Когда Эдриан ввалился в логово «Тайгасу» с пакетом еды и предложил отметить День Благодарения, они посмотрели на него, как на психа. Конечно, эти йоркцы стремились отгородиться от любой памяти о былом единении всех штатов США. Квинт вздохнул: — Просто пожрем вместе. Это они восприняли с большим энтузиазмом. Одна лишь Чес отказалась. — Сначала распрощайся со своей старой семейкой предателей, а потом уже строй из себя семьянина, лицемер. В чем-то она была права. Команда больше не была ему семьей, но не они его предали, а он их, и от этого было только горше. Пора было уже выкинуть этот мусор из головы, вместе с привязкой к старым привычкам. В Союз он все равно уже не вернется, как бы ни хотелось. Теперь Йорк стал его домом. Возможно, он никогда не выберется из этого Подземелья и до самой смерти будет жить в этом подвале. Вместо того, чтобы распускать сентиментальные сопли, надо бы обустроить свою жизнь. Для начала, сберечь ее от смерти, укрепив команду. Стоило только ему всерьез подумать об этом, как Дед кинул сообщение ему на комлинк. «Собирайся, хватай Чес и живо дуйте к нам. Намечается серьезное дельце». Через пару часов они сидели в зале с красными стенами, имитирующем лаундж восточного кафе, прямо на темно-золотых диванчиках с протертым и прожженным бархатом. Выглядело богато, если не присматриваться к ободранной краске, пятнам гари и к разводам харчков на полу. Пахло испарителями разных ароматов. Все присутствующие дымили, не жалея вентиляции. Чес непоседливо ерзала на диване, Крис и Маэда утонули в подушках, а Эдриан и Дед сидели в расслабленных позах, общаясь друг с другом по допотопному комлинку.