Вернулся через минуту с чем-то в руках. Я уже поставила опустевшую кружку на столик. — Прежде, чем назовешь меня сентиментальным, посмотри, — сказал Даня, присаживаясь рядом и протягивая мне что-то. На ладонь лег кожаный браслет с серебряной пластиной, на которой были первые буквы наших имен. «В+Д», а прямо под ними знак бесконечности. Аккуратный, красивый… На запястье Дани уже красовался такой же. — Я безумно счастлив, Варя, с тобой. И очень благодарен, что ты смогла мне довериться. Я люблю тебя. — Это такой важный подарок. Спасибо, Даня. Они чудесные! — расчувствовалась я и не сдержалась, слезы появилась на глазах. Лицо Даньки сделалось очень довольным. — Не плачь, Варюш, иначе мы с тобой не уснем. Утешение может занять много времени… — сказал он и подхватил меня на руки. — Наполненного очень приятными моментами, времени. — Ох, Данька, искуситель, — покачала головой и тут же оказалась в плену его губ. А когда мы потихоньку добрались до спальни, добавила: — Я люблю тебя. А позже, когда мы засыпали, и я уже почти улетела в свои сны, а рука любимого бережно сжимала мою руку, я услышала, как Даня сказал: — Теперь я знаю, что значит быть полностью счастливым. Эпилог Примерно через полгода — Достала эта философия. Сколько она ещё будет у нас? — спросила Ната, сморщив нос. — Уже голова кругом от этих курсовых. — Да нормальный предмет. И препод душка, — пожала я плечами, принимая из рук Дани тарелку с эклером. — Это потому, что ты у него в любимчиках. А остальным знаешь, как достается? — вздохнула подруга театрально. — Да ерунда какая, — отмахнулась я. После новогодних каникул мы с Наташей записались в театральную секцию. Даня меня в этом очень поддержал. Сам он почти не успевал там бывать, но иногда забегал, с чем-то помогал. Гроза, наш любимый философ, тоже туда частенько заглядывал, помогал с постановками, проработкой некоторых моментов. Было очень интересно. После разборок в уборной, когда Нате порезали платье, Глеб взбесился. Его бывшая девушка, которая, как оказалось, тоже училась в нашем универе, но на четвертом курсе, попала. Она была далеко не из бедной семьи, но даже это её не спасло. После выходных, в понедельник, она пришла на учебу с очень короткими волосами, почти лысой. На что Наваров сказал: — Я всегда защищаю то, что мне дорого. И кто мне дорог. Наташа моя. У них тогда всё очень стремительно закрутилось. Как и у нас с Даней. Поначалу я не слишком часто у него оставалась но, как-то почти незаметно, стала всё реже бывать в общежитии. А месяц назад переехала к Дане. Это был просто огромный, гигантский шаг. До сих пор не могу в это до конца поверить. Но жить с ним классно. Очень классно. Моя дорогая Кристина всё так же встречалась с другом Дани — Димой. У них всё двигалось постепенно, размеренно, и Крис была счастлива. Звонила, делилась впечатлениями. Мы даже несколько раз встречались парами и ходили в кино, погулять. Было здорово. Я работала удаленно, вела несколько групп в социальных сетях и пока мне этого было достаточно. С мамой и папой старалась поддерживать теплые отношения. Татьяна на самом деле вернулась и, кажется, папа взялся за ум. Надолго ли, не знаю, но это радовало. Мама не пропадала с радаров, я к ней иногда ездила и она даже один раз приезжала к нам между делами, на чашку чая. А сегодня мы обедали в университетской столовой вчетвером. Тот редкий случай, когда удалось собраться всем разом. Глеб и Даня не слишком общались друг с другом, но ради нас могли спокойно выдержать полчаса. А ещё Даня меня недавно ошарашил. Мы лежали в кровати, выжатые после учебы, работы, секции и тренировки. И он заговорил про «это». — Варь, а ты бы хотела замуж? — спросил засыпающим голосом, чтобы, очевидно, усыпить мою бдительность. — Ну даже не знаю, — ответила так же сонно и тут же спохватилась. — Так. Даня, ты что задумал? Ты так просто ничего не спрашиваешь! Нам с тобой и так прекрасно, к чему ты? Князев положил мою голову к себе на грудь, погладил по спине. — Не волнуйся, я просто спросил. Чтобы на будущее знать, с чем придется работать. — В будущем всё может сто раз поменяться. А сейчас я и так всем абсолютно довольна и счастлива. Ты разве нет? — Варь, я всем доволен. Всё классно. Не переживай так. Но меня уже понесло. — Давай подождем ещё. Это очень ответственный шаг. Мне кажется иногда, я ещё такой ребенок. Ну, какая из меня жена? Даня сплел наши пальцы и принялся перечислять: — Прекрасная, хозяйственная, очень красивая, умная, стройная, любимая, вкусно готовящая, любящая… — Ну, Даня, давай не будем торопиться, — протянула я. — Хорошо-хорошо, не будем. Но после того разговора эта тема поднималась снова не так давно. И вот прямо сейчас… — Ну что, Варюш, пойдём заявление писать? — спросил Даня, внимательно глядя на меня. — Какое заявление? — напряглась я, перебирая в памяти, не забыла ли что-то. — Так на регистрацию брака. Чего тянуть? — Чего? Князев, мы же договорились никуда не спешить! — испугалась я, сама толком не понимая, почему так реагирую. Ребята затаились и наблюдали за нами, поедая арахис в карамели. — Мы и не спешим. Потихоньку доедем, в очереди постоим, напишем… — Даня! Я же говорила, я пока замуж — не собираюсь! Ближайший год — точно! — Уверена? — пряча в кружке улыбку, спросил он. Как-то странно он себя ведёт… Подозрительно. — На все сто! Раньше, чем через год мы с тобой не поженимся! — сказала громко и только заметила, что даже на ногах оказалась, озвучивая протест. Возможно, в глубине души я этого и хотела, но что он начал-то?! — Все слышали. Калинкина утверждает, что выйдет замуж за Князева не раньше, чем через год. Я ставлю на то, что это произойдет раньше, — сказал Глеб, лучезарно улыбаясь. — Принимаю ставки! Даня откинулся на спинку стула и с улыбкой смотрел на меня. Вот же, а! Острое чувство дежавю заставило прикрыть лицо руками. Да, кажется, мы это уже проходили. Ну, Князев! — Даня, ты это специально? — Я? — переспросил невинно. — Ничего не знаю. Значит, нас ждёт противостояние, сопротивление… Но что-то мне подсказывало, что это будет самое сладкое поражение в моей жизни, не считая того, когда мы начали встречаться. Иначе с Даней никак, ему невозможно долго сопротивляться. Так на сколько меня хватит? Посмотрим. Но поддаваться я не буду! Конец