Старые друзья и новые планы – Хозяюшка! – воскликнул Устах, раскрывая объятья. – Сладиславушка! – обнимая ее, прикладываясь щекой к щеке. – Здравствуй! Ах, как похорошела! – Да ну тебя, Устах! – Слада самую малость порозовела. – Как твои? – Здравы, хвала богам! Тебе кланяются! А вы никак почивать собираетесь? Меня, что ли, не ждали? – Не ждали, – Слада укоризненно поглядела на мужа. – Серегей сказал: ты у князя заночуешь. – Намеревался, – ответил Устах. – Но князей много, вот и у меня ныне – свой, а вы у меня одни! Да и то сказать, разве есть здесь кто храбрей твоего мужа или краше тебя, Сладиславушка! – Льстец! – засмеялась Слада. – Кушать будешь? – Сыт. У князя поужинал. А меда чарку выпью. – Мед у себя в Полоцке пить будешь! – вмешался Духарев. – Вели, Сладушка, принести кувшинчик угорского, из тех, что мне дьюла Такшонь в позапрошлом году прислал. Кувшин принесли, обтерли, распечатали. К этому времени к ним присоединился и Артем. Он же и разливал. Первая чарка – гостю. Но, вопреки обычаю, Артем первой плеснул матери. Слада пригубила, подержала вино во рту, затем кивнула: можно. – Ну как, не скисло? – поинтересовался Устах, не без удивления наблюдавший за происходящим. Слада покачала головой. Артем наполнил чарку Устаха. Духарев пристально поглядел на жену. Она спокойно выдержала его взгляд. Скиснуть вино не могло. И яда в нем, по мнению Сергея, тоже быть не могло: Духарев не зря велел принести позапрошлогоднее. Что за демонстрации? – За Правду! – произнес он, поднимая свою чарку. – За Правду! – Устах плеснул толику в сторону очага, хотя знал, что домашних богов в этом доме не привечают. – Что тебе Святослав говорил? – спросил Духарев. – Или это тайна? – Не от вас, – ответил тысяцкий полоцкого князя. – Ваш князь, как ты помнишь, опять звал Роговолта присоединиться к его войску. – И Роговолт опять отказался? – Опять, – кивнул Устах. – Ты же знаешь Роговолта. Он старшинство Киева признает, но в своей вотчине он сам себе великий князь. Пойти в войско Святослава, стать князь-воеводой киевским, как ваш Свенельд, ему зазорно. – Но рано или поздно это случится, – заметил Духарев. – Как знать. Недавно к нам Ольбард белозерский приезжал. Хотел Рогнеду за Трувора сговорить. – И что же? Трувор хоть и был вторым сыном Ольбарда Красного, но давно уже обитал в Киеве и имел на Горе свое подворье, неподалеку от духаревского. Правда, жил в основном не там, а в воинском городке, вместе с гриднями. Теперь, когда Машег наместничал в Хузарии, а Понятко служил воеводой-тысяцким у великого князя, Трувор стал правой рукой Духарева и был в его дружине первым после батьки. И варягов под ним было вчетверо больше, чем в дружине отца. А над ним – только сам воевода да еще Святослав. И все-таки он – воевода, а не князь. Княжение в Белозерье отойдет к старшему брату. Нет, Трувор Рогнеде – не ровня. – Роговолт отказал? – Ответил: за старшего, за Стемида, отдам. Но только водимой[28] женой. А у Стемида, ты знаешь, жена есть, да не простая варяжка, а дочка самого ярла Харальда. И Роговолту это ведомо. Так что, по сути, отказал. А мне было велено намекнуть, что ежели захочет Святослав Рогнеду за Ярополка взять… – Ярополк – мальчишка! – Роговолт готов подождать. – Роговолт – да. А Рогнеда? – Подождет и она. Ей и в Полоцке неплохо. Хотя девка растет гордая. Князь, ты знаешь, в ней души не чает. Потакает во всем. Зато красавица будет! Может, ее за твоего Артема посватать, коли Святослав откажет? Что скажешь? Я бы пособил… – Я невесту у Трувора отбивать не стану! – решительно заявил Артем. – Помолчи! – оборвал его Духарев. – А тебе, Устах, спасибо за предложение. Но пусть сначала Святослав откажет, тогда и говорить будем. Скажи лучше, понимает ли Роговолт, что Полоцку с Киевом не тягаться? Даже на пару с Белозерским князем. Это ведь не с новгородцами огнища делить. Да и новгородцы, коли начнет Роговолт спорить с Киевом, в стороне не останутся. У них к вам давняя нелюбовь. Ты знаешь, я Роговолта высоко ставлю, хорошего от него видел много и дурного ему не хочу. Если он отказался участвовать в будущем походе, Святослав ему не простит. Неужели Роговолт этого не понимает? – Понимает, – кивнул Устах. – Сам он не пойдет. Но то – Роговолд. А вот мне, к примеру, воеводой у Святослава быть не зазорно, а почетно. «Ну и ну, – подумал Духарев. – Неужто Устах хочет от Роговолта уйти?» – Роговолт сам не пойдет, – сказал Устах. – Но дружину даст. И дружину эту поведу я. В тот вечер Духарев так и не поговорил с женой о булгарских событиях. Отложил на следующий день. Вернее, на следующую ночь… Глава одиннадцатая В которой Духарев узнает кое-что весьма занимательное о происхождении своей жены – … Глупый! – сказала Слада. – А то я не знаю о тех девках, что тебе постель греют в походах? А то я не помню, скольким молодухам ты в Торжке юбки задирал! Ужель ты думаешь, что я стану тебя ревновать к девушке, которая тебя спасла? – Так то девки… – промямлил Духарев. – А то… боярышня! Они лежали в постели, в полумраке, разгоняемом лишь трепещущим огоньком изложницы. Сергей рассказал жене о случившемся в Преславе. Не утаил ничего… Но оказалось, что жене и так известно практически все, включая и то, что некая булгарская боярышня три ночи провела в его постели. Нашлись рассказчики и без Духарева. Видно, кто-то из дружинников поделился информацией с женой, а та, в свою очередь… Впрочем, не важно. Самой пикантной, с точки зрения Духарева, части этой истории Слада не придала особого значения. – То местечко, до которого вы, мужи, лакомы, что у боярыни, что у челядинки… – Слада засмеялась. – Да ты ведь даже и не приголубил ее, Сережа! Жалеешь небось? – Слушай, неужели тебе все равно? – Сергей даже немного обиделся. – Раньше было не все равно, – ответила Слада. – А теперь привыкла. Сколько лет живу среди язычников… – Но ты-то терпишь… – Так мне никто, кроме тебя, и не нужен, – просто сказала Слада. – И я благодарна тебе, Сережа, за то, что здесь, дома, ты только со мной. – Так и мне не нужен никто, кроме тебя, Сладушка! – Сергей обнял ее, притянул поближе. – А сейчас я задам тебе вопрос, на который ты можешь не отвечать. Но я очень хотел бы, чтоб ты ответила. Я ведь не всю правду рассказал тебе о том, что было в Булгарии. Духарев почувствовал, как она мгновенно напряглась. – А что там было? – Это ведь не меня хотели отравить на том пиру, Сладушка. Не меня, Артема. Женщина тихонько ахнула. – И я очень хочу, родная моя, знать, почему его хотели отравить. Ты знаешь? Слада молчала. Прижалась головкой к груди мужа, дышала часто-часто… Но молчала. «Она что-то знает, – подумал Сергей. – Что?» – Расскажи мне, милая, – попросил он. – Что бы это ни было: позор, бесчестье, преступление – я все равно должен знать. Иначе я не смогу защитить нашего сына… Сладислава отстранилась от него, приподнялась на локотке. Решилась. – Хорошо, – сказала она. – Я расскажу. Но поклянись, что никому… Нет, не клянись! Выслушай, а потом сам решай, как тебе хранить эту тайну… Момчил и я… Мы не брат и сестра. Ей требовалось немалое мужество, чтобы наконец сказать мужу то, что она скрывала так долго. – Вернее, мы не родные брат и сестра. У нас разные матери. На матери Момчила отец женился уже здесь, в Киеве… А моя… Она булгарка. Ее имя Богуслава, и она… Слада запнулась, но лишь на мгновение. Сколько лет она хранила эту тайну. От всех: от брата, от мужа… – Богуслава, моя мама, – дочь кесаря Симеона! – на одном дыхании произнесла Слада. Ну вот и все.