Сторож снова исчез в привратницкой. В воротах дуло, дождь сек хлесткими косыми струями. Дануорти ссутулился у дверей привратницкой, пытаясь хоть чуть-чуть согреться, с силой втискивая кулаки в карманы пиджака, чтобы унять дрожь. Он беспокоился о разбойниках и лиходеях, а Киврин все это время была в 1348-м, где трупы складывали штабелями на улицах и евреев с чужестранцами отправляли на костер. Он волновался из-за проверки параметров, которой не озаботился Гилкрист. Так волновался, что заразил своим беспокойством Бадри, и тот, уже горя в лихорадке, ввел заново все координаты. «Столько тревог». Дануорти вдруг осознал, что сторож подозрительно долго копается. Гилкристу звонит? Он шагнул к двери, и тут вышел сторож, сетуя на холод и раскрывая над собой и Дануорти зонт. — Я уже промок насквозь, — отказался Дануорти и зашагал через двор к лаборатории. Поперек двери желтела полиэтиленовая лента. Дануорти сорвал ее, пока сторож хлопал себя по карманам в поисках ключа от сигнализации, перекладывая зонт из руки в руку. Профессор отыскал взглядом окна Гилкриста. Они выходили на лабораторию, в гостиной горел свет, но движения внутри не наблюдалось. Сторож наконец выудил магнитную карту, отключающую сигнализацию, и начал новые поиски — теперь уже ключа от двери. — Я все-таки сомневаюсь, вправе ли мы открывать лабораторию без ведома мистера Гилкриста... — Мистер Дануорти! — раздался с середины двора оклик Колина. Дануорти со сторожем обернулись. Колин примчался, мокрый до нитки, сжимая под мышкой завернутую в шарф книгу. — В некоторые... части... Оксфордшира... она добралась... только в марте! — запыхавшись, выпалил он. — Простите... бежал всю дорогу. — В какие именно части? — уточнил Дануорти. Колин вручил ему книгу и согнулся, уперев ладони в коленки и шумно отдуваясь. —Там... не сказано. Размотав шарф, Дануорти открыл книгу на заложенной Колином странице, но сквозь забрызганные дождем очки ничего не разглядел. Разворот начал мокнуть. —Там говорится, что началось в Мелкумбе, потом перекинулось на север к Вату и на восток. Оксфорда она достигла под Рождество, а Лондона — к октябрю следующего года, но в некоторые части Оксфордшира добралась только поздней весной и отдельные деревни обходила стороной вплоть до июля. Дануорти вглядывался в неразборчивые строки. — Это нам ничего не дает. — Знаю. — Колин разогнулся, протяжно вздыхая. — По крайней мере там не сказано, что чума сразу охватила весь Оксфордшир к Рождеству. Может, ваша Киврин как раз в одной из тех деревень, которые оставались нетронутыми до марта. Дануорти вытер разворот концом размотавшегося шарфа и закрыл книгу. — Чума шла от Бата на восток, — размышлял он вслух. — А Скендгейт чуть южнее Оксфордско-Батской дороги. Сторож наконец определился с ключом и вставил его в замок. —Я еще раз позвонил Эндрюсу — по нулям, не подходит. Сторож открыл дверь. — Как вы запустите сеть без оператора? — спросил Колин. — Запустите сеть? — всполошился сторож. — Я думал, вы хотите просто посмотреть данные в компьютере. Мистер Гилкрист не позволит вам трогать сеть без спросу. Он вытянул из кармана приказ Бейсингейма и начал перечитывать. — Считайте, что я выдал разрешение. — Дануорти прошел мимо сторожа внутрь. Тот метнулся за ним, но раскрытый зонт застрял в дверях, и ему пришлось спешно нащупывать на рукоятке кнопку. Колин, поднырнув под зонтом, проскочил вслед за Дануорти. Гилкрист, видимо, выключил отопление. В лаборатории стоял такой же собачий холод, как и снаружи, но очки у Дануорти, и без того забрызганные, все равно запотели. Он снял их и стал тереть о промокший насквозь пиджак. — Вот. — Колин сунул ему комок тонкой бумаги. — Это туалетная. Собираю для мистера Финча. Только ведь Киврин трудно будет отыскать, даже если мы перенесемся в нужное место, а вы сами говорили, что попасть точно в определенное место и время очень непросто. — У нас уже заложено и место, и время, — ответил Дануорти, протирая очки туалетной бумагой и надевая обратно. В глазах все равно двоилось. — Боюсь, я вынужден буду вас выпроводить, — сообщил сторож. — Без разрешения мистера Гилкриста я не могу позволить... — Зараза, — чертыхнулся Колин себе под нос. — Мистер Гилкрист! — Что здесь происходит? — спросил вошедший Гилкрист. — Что вы здесь делаете? — Вытаскиваю Киврин. — Кто вам позволил? Это сеть Брэйзноуза, и вы устроили незаконное вторжение. Я ведь отдал вам приказ не пускать мистера Дануорти на территорию колледжа, — отчитал он сторожа. — Но мистер Бейсингейм подписал... — Сторож продемонстрировал промокший документ. — Бейсингейм! — Гилкрист выхватил у него бумагу и принялся рассматривать. — Это не его подпись! — возмущенно выкрикнул он. — Значит, еще и подделка документов вдобавок к незаконному вторжению. Мистер Дануорти, я подаю в суд. А когда мистер Бейсингейм вернется, ему будет незамедлительно доложено о вашем... Дануорти шагнул к нему. —А я доложу мистеру Бейсингейму, как исполняющий его обязанности отказался прервать переброску, намеренно подверг опасности историка, препятствовал доступу в лабораторию и в итоге помешал определить темпоральное положение переброшенного. Вы знаете, что показала привязка? — Он с яростью махнул рукой в сторону терминала. — Та самая, которую вы десять дней не пускали моего оператора прочитать из-за горстки болванов, — таких же как вы! — не понимающих принципов путешествий во времени. Так вы знаете, что показала привязка? Киврин ни в каком не в 1320-м. Она в 1348-м, в разгар чумы. — Дануорти кивнул подбородком на экран. — Она там уже две недели. Из-за вашей бестолковости. Из-за ваших... — Он запнулся. — Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне, — процедил Гилкрист. — Как и находиться в этой лаборатории. Я требую, чтобы вы немедленно покинули помещение. Дануорти не ответил. Он шагнул к терминалу. — Вызовите инспектора, — велел Гилкрист сторожу. — Пусть наведет порядок. Экран был не просто темный, он не работал. И лампочки на терминале не горели. Рубильник стоял на «выкл». — Вы отключили питание, — севшим, как у Бадри, голосом проговорил Дануорти. — Вырубили сеть. —Да, — подтвердил Гилкрист. — И правильно сделал, учитывая некоторых любителей вламываться без спросу. Дануорти, пошатываясь, потянулся рукой к экрану. — Вы отрубили сеть. — С вами все хорошо, мистер Дануорти? — встревожился Колин, шагая к нему. —Я подозревал, что вы решите вломиться и открыть сеть, продолжал Гилкрист. — Вы ведь не желаете считаться с прерогативой медиевистики. Поэтому я отключил питание — и очень предусмотрительно, как выясняется. Дануорти не раз слышал выражение «оглушили страшной новостью». Когда Бадри сказал, что Киврин в 1348-м, профессор не сразу осознал всю полноту трагедии. А теперь страх накатил на него, как лавина, вышибая дух. — Вы отрубили сеть. Вы потеряли привязку. — Потеряли привязку? Чушь! — возразил Гилкрист. — Там наверняка все предусмотрено и сохранено. Когда питание включится, оно снова... — То есть мы теперь не знаем, где Киврин? — понял Колин. —Да, — ответил Дануорти и подумал, падая: «Я повалюсь на пульт, как Бадри». Но этого не случилось. Он мягко качнулся вперед, будто его ударили в спину, и повис на руках Гилкриста. —Так и знал, — услышал он голос Колина. — Это все потому, что вы не сделали прививку. Бабушка Мэри меня убьет. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ — Этого не может быть, — прошептала Киврин. — Какой 1348-й, откуда? Но все сходилось: и погибший капеллан Имейн, и отсутствие слуг, и боязнь Эливис посылать Гэвина в Оксфорд за выяснениями насчет Киврин. «Там все хворают», — сказала леди Ивольда. В аккурат под Рождество 1348-го чума докатилась до Оксфорда. — Как же так? — Голос Киврин сорвался на крик. — Как это?! Меня отправляли в 1320-й. Двадцатый! Да, мистер Дану-орти отговаривал, предупреждал про некомпетентность кафедры медиевистики, — но не могли же они отправить меня в совершенно другой год! — Она умолкла. — Выходите все отсюда немедленно! Это черный мор! Ответом ей были недоуменные взгляды. Неужели переводчик снова переключился на современный английский? —Черный мор, — повторила Киврин. — Синяя хворь! — Нет... — выдохнула Эливис едва слышно. — Леди Эливис, отведите леди Имейн и отца Роша вниз, — распорядилась Киврин. — Не может такого быть... — пробормотала Эливис, однако покорно взяла Имейн под руку и вывела. Старуха стискивала в ладонях тряпку с мазью, будто серебряный реликварий. Мейзри, зажав уши, кинулась следом.