- Исключено. Все знают, что физик тебе выше тройки не ставит, а тебе как минимум четверка нужна, - произнеся столь пламенную речь, Леночка впервые изменила своим принципам говорить только «Какая чушь», - И вообще... Во-первых, физика сегодня не было, так что 11 «Б» теперь на Пашку молится готов, а, во-вторых, все вы -болтуны. Физическое уничтожение! - она скорчила презрительную гримасу. - Ну, не знаю, - Сема не впечатлился ее речью, - Если говорить о «трояках», то физик не только мне аттестат портит. Он половине лицея прошлой весной годовые результаты испоганил. И в этом году намеревается сделать тоже самое. Так что в случае его убийства, как раз и будет соблюдено основное правило - подозреваются все. - По моему, мы сегодня слишком далеко зашли, - Маняша поднялась с недовольным видом. Леха тут же подскочил со стула. - Вчера порчу на человека нагоняли, сегодня с серьезным видом об его убийстве рассуждаете. По мне, так уж действительно, лучше вызубрить три чертовых параграфа и сдать зачет! - Ты куда? Все только начинается, - Пашка тоже подскочил. Но с другой целью, глаза его лихорадочно блестели, - Это же игра! Просто игра! Маняша слушать его не стала. Она кивнула Леночке и, выходя из класса, подала не свою, а ее реплику: - Какая чушь! *** Варвара перехватила тяжелую сумку из одной руки в другую и побрела от остановки к знакомым многоэтажкам, похожим в осеннем вечере на зажженные изнутри муравейники. И почему у всех людей жизнь складывается ровненько как книжки в стопочку: отрочество, студенческая разудалая молодость, потом брак, дети, приличная работа, тихие вечера. И только у нее жизнь, что снежный ком, который катиться под гору, обрастая все новыми проблемами. Нет, конечно на судьбу ей грешно жаловаться: у нее двое замечательных детей (если вынести за скобки плоды начинающегося у Сашки и бурно цветущего у Маняши переходных периодов). К тому же ей есть чем гордиться: она в одиночку содержит свою большую семью. И содержит ведь на приличном уровне: ну ка попробуйте обоих детишек учить в платном лицее! Дом у них, конечно - не полная чаша, но и бедностью не пахнет. Даже машина какая - никакая, а имеется, и в Турцию этим летом отдыхать выбрались. И магазин ее - «Отделочные материалы», можно сказать, процветает. А ведь дело с «нуля» начинала. Но жизнь все равно складывается как-то не так. И проблема даже не в том, что теперь она толком и сама не знает то ли баба она, то ли мужик в юбке... так существо какое-то бесполое, которое все умеет, все знает, и гвоздь в стенку вобьет без проблем, и в байдарке гребет наравне с мужиком, и палатку в одиночку, и в футбол с командой, и с парашютом если нужно прыгнет, и даже хулиганов удивить может такими приемчиками, которым не всякий десантник обучен. Все это она для сына приобрела, чтобы не рос тряпкой. Чтобы не ограничивалось ее материнское воспитание сопливыми выговорами, да заласкиванием. Впрочем, не с того все пошло. Не пять лет назад началось. Борька - Сашин отец тут совсем не причем - это ведь ее личная инициатива была воспитать парня парнем, когда мужчина покинул их семью. Тогда-то она и принялась в спешном порядке обучаться всем этим мужицким штучкам. Даже футбол по телевизору заставляла себя смотреть. Да что там футбол - это такая малость. Но и не в этом, в конце концов дело. Жизнь ее покатилась под гору гораздо раньше. Когда? Может быть когда магазин взяла? Но это случилось совсем перед разводом. Точнее за год. Из-за магазина и разошлись с Борисом. Он де не потерпел, что жена круче мужа и основной доход семьи каждый месяц странным образом выпадает на ее долю. Пошли сначала придирки, потом обиды, потом он потерял место в своем НИИ и провалялся три месяца на диване. А потом, вдруг оказалось, что каким-то немыслимым образом супруг умудрился завести любовницу - молоденькую девушку Лизу, так предано заглядывающую ему в глаза, что у Варвары не было не одного шанса вернуть Борьку в семью. Да она и не пыталась особенно. Прожили они к тому моменту почти восемь лет и все надежды связанные с этим браком уже успели рассыпаться в серую пыль. Борька даже не пытался стать главой семьи - эту малость она только и желала. Безынициативный, ленивый такой мужичонка оказался. В конце концов приплыли они к тому, что Варваре пришлось не только деньги на семью зарабатывать, но и прочие хозяйственные дела на себе тянуть. Так что... Но и не в этом дело. Не с семейной жизни началось. Она и в брак уже не хрупкой девушкой вступила, а уверенной в себе женщиной с дочкой на руках. И многое уже умела, и многое знала, и жизни не боялась, а добивалась от нее, чего нужно было. Добивалась всего, кроме одной малости - простого человеческого понимания, тепла, заботы, тыла какого-то, словом, всего того, что обычно называется мужем. Не вышло. И теперь не выходит. Из Борьки мужа не получилось. А из Вани... Именно оттуда и катиться ее жизнь с нарастающей скоростью. Мария Ивановна Кузнецова - полное имя ее дочери. Кстати Маняша до сих пор не знает, кто ее отец. И с каждым годом допрос на эту тему становится все более мучительным. Правда последние месяца три, она что-то ни разу об отце не спрашивала. Странно... Может надоело натыкаться на уклончивые ответы матери? В последнем разговоре на эту тему, она правда была предельно честна: сказала, что папу ее зовут Иван Кузнецов, а больше она о нем ничего не знает. Похоже, Машка ей так и не поверила. Дулась с неделю. Перед этим упрекнула ее, мол каждый ребенок имеет право хоть раз в жизни увидеть своего второго родителя. Хотя бы из интереса. И Варвара с ней полностью согласна. Хорошо бы им встретиться. Только как это устроить? Где Иван - она и сама не представляет. К тому же для него существование взрослой дочери будет открытием. И кто может обещать, что приятным? Они расстались, когда срок беременности у Варвары был настолько мал, что она и сама о нем не подозревала. А теперь Машка вся в пылких надеждах найти отца, которого уже скорее всего нарисовала в своих мечтах кем-то вроде Рыцаря Круглого Стола. А какой он Иван на самом деле? Да кто ж теперь знает. Когда они расстались он был ершистым студентом, которого выгнали за «форцу» из Политехнического и который напоследок нагрубил декану машиностроительного факультета, а до этого весь первый курс сводил с ума девчонок песнями под гитару, рок-н-рольными кульбитами, настоящими американскими джинсами и кроссовками «Адидас». Правда Варвара до всего этого не была падкой. Он ее другим покорил. А именно своей дерзостью. Дерзостью во всем. Для него не существовало проблем, с жизнью он был «на ты» и ничего не боялся. Для нее - спортсменки, комсомолки и отличницы, которая вечно оглядывалась на общественное мнение, партию и советский народ в лице бабушек на дворовой скамейке, такой подход к собственной судьбе был откровением. Иван - семнадцатилетний паренек, в той зашуганой социализмом стране умудрялся быть свободным. Он делал что хотел, думал о том, что приходило в голову и смело высказывал результаты своих размышлений в слух. Варвару манил аромат его свободы, она жадно вдыхала его, понимая, что делает что-то не так и ужасно стыдясь своего желания быть ближе к этому парню. Настолько близко, чтобы он хоть раз поделился с ней своей независимостью, позволил понять, как у него получается быть таким беспечным и раскованным. Влюбилась она в него сразу, но так боялась этого своего порочного чувства к чуждому советскому студенчеству элементу, что до зимней сессии старалась держаться подальше. А потом случился экзамен по Истории КПСС. Профессор - Нинель Петровна сразу невзлюбила слишком смелого студента, почувствовав в нем классового врага. А поэтому вовсе не собиралась ставить в его зачетку что-то выше «двойки». Ваня со своей стороны, однажды произнеся фразу, что «рано или поздно капитализм проникнет и на наши просторы, потому как социализм выглядит как-то неосновательно» потерял к Истории КПСС всякий интерес, ну, и не учил этот предмет даже ночью перед экзаменом. Таким образом ему грозило отчисление за неуспеваемость. Группа скорбно готовилась к пышным проводам героя (особенно скорбела женская половина). В небольшой аудитории, где шел экзамен висела нервозная пауза. Иван подошел к кафедре. Нинель Петровна сидела за столом, вяло перелистывая какую-то брошюру по атеизму. При его приближении, она строго зыркнула поверх очков, скользнув взглядом по его кудрявой макушке, тем самым обнаружив полное презрение к счастливому обладателю русой шевелюры. Ваня ей нахально улыбнулся, сел напротив, закинув ногу на ногу и, неожиданно приняв скорбный вид, порывисто вздохнул. Все студенты затаили дыхание. - Что ж, молодой человек, - сознавая свое полнейшее превосходство, надменно произнесла професорша, - Давайте зачетку. Иван полез в карман модной джинсовой куртки и, выудив оттуда моток довольно толстой бечевки, молча возложил на стол. - Что это?! - надменность Нинель Петровны заметно спала. Но она все еще пыталась держаться. - Веревка, - Иван опять вздохнул. Затем он медленно поднялся, оглядел потолок над столом с подозрительно решительным видом и, найдя там люстру, удовлетворенно кивнул. - Я спрашиваю, что это за фокусы, Литвинов? - Нинель Петровна вдруг стала похожа на женщину. Она впервые за весь семестр растерялась. - Без знания Истории КПСС мне не стать инженером. И зачем мне жить в таком случае? - с этим Иван впорхнул на профессорский стол и, лассом накинув конец веревки на люстру, принялся методично вязать петлю, - Я решил повеситься. - Здесь?! - Нинель Петровна отпрянула от стола. Растерянность сменилась паникой. Очки съехали на кончик побелевшего носа. Ваня втащил стул на стол, встал на него и решительно сунул голову в петлю. - Литвинов, перестаньте сей час же! - взвизгнула професорша, - Я милицию позову. Студенты повскакали с мест. Многие ухмылялись, предвкушая спектакль. Варваре было не до хихиканья. Она застыла, прижав дрожащие руки к груди. Точно так же, как и Нинель Петровна. Иван дернул за веревку, проверяя надежность, другой рукой достал из кармана зачетку: - Милиция не успеет. Нинель Петровна, только вы можете спасти студента от гибели. - Не дурите, Литвинов, я все равно не поставлю вам “тройку”. - Неужели допустите самоубийство? - ехидно усмехнулся он. - Я не потерплю шантажа! - она пустила трель на последнем слове. Иван показательно качнулся на стуле. Студенты, почувствовав серьезность ситуации, перестали улыбаться, напряглись. Девушки разом прерывисто вздохнули. Кто-то слабо всхлипнул. Варвара подалась вперед всем телом. - Литвинов! - вскрикнула професорша. От неожиданности Иван дернулся и чудом удержал равновесие, балансируя на краешке стула. - Нинель Петровна, миленькая! - Варвара уже слабо соображала от страха. С истерическим криком она кинулась к кафедре, - Поставьте этому идиоту тройку! Ну, что вам стоит! Ну пожалуйста! - рыдая, умоляла она. Слезы ручьями полились из глаз. Она мало что видела, лишь размытое, удивленное лицо Ивана, да совершенно ошалевшие глаза убежденной коммунистки. - Кузнецова, перестаньте! - взвизгнула та, но тут же неожиданно для всех всхлипнула, и махнула рукой Ивану, - Слезьте, засранец! Я поставлю вам три. - А признаете, что можно быть хорошим инженером, и при этом не знать Историю КПСС? - окрепшим от наглости голосом вопросил сверху студент. - Слезайте, вам говорят! - зло взмолилась Нинель Петровна, - Мало вам тройки? - Мало. У нас идейный предмет. Думаете, я тут за тройку корячусь? Я страдаю за идею. Вот мне кажется, что инженер имеет право не знать ни одной даты съездов... Нинель Петровна спешно расписалась в его зачетке. Варвара вскарабкалась на стол и быстро сдернула с его шеи петлю. После чего закатила внушительную затрещину. Тут уж вся аудитория охнула. - Идиот! - она схватила его за руку и потянула вниз, - Тоже мне, Когчагин, хренов! *** - Когда же ты успела так в меня втюриться? - ухмыляясь, спросил он, когда она выволокла его в коридор и закрыла за собой дверь аудитории. - Нельзя быть таким циником! - Варвара покраснела. - Почему? - Потому что это некрасиво. И совсем не мужественно. Циничными бывают только трусы. Так они скрывают свой страх или неуверенность, - она с трудом понимала смысл собственных фраз. Говорила, лишь бы заполнить нехорошую паузу. - Где это ты так поднаторела в психологии? - он искренне удивился. - Это из личных наблюдений, - она лихорадочно поправила волосы, чтобы скрыть дрожь в руках. И тут почувствовала его теплые ладони на своих плечах. Потом застыла, не смея пошевелиться - его дыхание обожгло ее губы, и вдруг она потянулась к нему всем телом, с трудом соображая, что руки ее напряженно вцепились в собственные волосы. Этот первый в своей жизни поцелуй Варвара помнит до сих пор. Взрыв неостывшего страха и первой, еще неопытной страсти. И что она должна рассказать Маняше? Что рассталась с таким потрясающим парнем по своей воли, лишив ее столь замечательного отца? Одобрит ли ее дочь? В мае Ивана все таки отчислили из института. - Что теперь? - Варвара схватила его за руку, когда он вышел из деканата. Он не выглядел расстроенным. Она удивилась: по всем правилам отчисленный студент должен хотя бы из приличия таким казаться. - Можно попробовать восстановиться. Я возьму тебя на поруки. Я же комсорг курса. Мне не откажут. - Хочешь себя запятнать? - он обнял ее и повел вдоль по коридору, - Я только что обозвал декана кретином. К тому же, мы разнополые существа. Тебя тут же начнут подозревать в мерзкой интрижке с подопечным. А это порочит честь советской студентки, комсомолки и отличницы. - Все равно можно что-нибудь придумать. На курсе полно парней, готовых тебе помочь, - упрямо заверила Варвара. - Да ну все к лешему! - он передернул плечами, - Какой из меня инженер. Я ведь не одной статьи Маркса не знаю. - Ну, перестань! Пожалуйста! - Вот откошу от армии, подамся к брату в Калининград. Устроюсь к нему на судно, годик поторчу по заграницам, а там посмотрим. - Да ты что! - все ее существо взбунтовалось. «Он хочет уехать. Бросить ее! И так легкомысленно, словно ничего между ними не было!» - А что? - он затормозил, и прищурившись, глянул на нее сверху вниз. В этот момент она его возненавидела. «И почему все девушки настолько глупы, что мечтают о свадьбе после первого поцелуя?! Они думают, что мужчина пойдет на любые жертвы, лишь бы заполучить себе жену. Даже перед деканом готов извиниться, ради этой благой цели, даже провести мученические годы на Машиностроительном факультете Политеха и учить ненавистную Историю КПСС. Вот и нет! Оказывается жизнь-то по другому устроена. Это она думала, что у них все серьезно. А он - плюнул, растер и по заграницам!» Варвара оттолкнула его от себя, едва сдерживая злые слезы.