— Ему нужно было знать. Он уже разговаривал с отцом Брофи. — Для начала ты должна была позволить мне самой поговорить с Даниэлом. — Зачем? — Чтобы уж совсем его не огорошить. — Тем, что нам известно о тебе и о нем? — Почему ты, черт возьми, так осуждаешь меня? — И не думала. — Я же по твоему голосу слышу. Зачем это? — Значит, хорошо, что ты не слышала реакции Фроста. — Да это же происходит на каждом шагу! Люди влюбляются, Джейн. И совершают ошибки. — Но только не ты! — Джейн произнесла это резко, так, будто разговаривала с предательницей. — Я всегда думала, что ты умнее. — В этом смысле умных не бывает. — Ты же знаешь, что это ни к чему не приведет. Если надеешься, что он женится на тебе… — Не забывай: я уже пробовала быть замужней женщиной. Счастья поимела выше крыши. — И как думаешь, чего ты этим добьешься? — Не знаю. — Зато я знаю. Сперва поползут всякие слухи. Твои соседи заинтересуются, с чего это вдруг машина святого отца все время торчит возле твоего дома. Потом вам, чтобы встречаться, придется тайком уезжать из города. Но в конце концов кто-нибудь вас и там заметит. И тогда пойдут громкие суды да пересуды. Положение станет совсем неловким. И затруднительным. Как долго вы сможете продержаться? Сколько времени у вас осталось до того момента, когда ему придется сделать выбор? — Не хочу говорить об этом. — Думаешь, он выберет тебя? — Хватит уже, Джейн. — Ну, ты так думаешь? Вопрос прозвучал слишком резко, и Маура уже подумывала, чтобы в ближайшем же городке выйти. Взять напрокат машину и вернуться домой своим ходом. — Я уже взрослая и могу сама сделать выбор, — ответила она. — А он-то сам что выбирает? Маура отвернулась и стала смотреть в окно — на заснеженные поля и покосившиеся изгороди, наполовину занесенные снегом. «Если он выберет не меня, будет ли это неожиданностью? Он может снова и снова уверять, как сильно меня любит. Но хватит ли ему духу бросить ради меня свою церковь?» Джейн вздохнула: — Ладно, извини. — Это моя жизнь, и тебя она не касается. — Ну да, ты права. Это твоя жизнь. — Джейн покачала головой и усмехнулась. — Ох, мир совсем свихнулся. Ни в чем нельзя быть уверенной. Ни в чем, черт возьми! — С минуту она вела машину молча, щурясь от яркого света заката. — Я тебе еще не рассказывала мои собственные чудные новости. — Какие еще новости? — Мои родители разошлись. Тут Маура наконец посмотрела на Джейн. — Когда это произошло? — Сразу после Рождества. Тридцать семь лет прожили вместе, и тут на тебе, папаша решил приударить за какой-то блондинкой-вертихвосткой с работы. — Мне очень жаль. — А тут еще твоя история с Брофи — как будто и впрямь все с ума посходили на сексуальной почве. Ты. Мой кретин папаша. И даже мама. — Джейн умолкла. — Винс Корсак тут пригласил ее на свидание. Ну прямо чудеса, да и только! — Из груди Джейн вдруг вырвался стон. — О Господи! Только сейчас пришло в голову. Представляешь, а ведь в один прекрасный день он может стать моим отчимом! — До такой степени мир еще не свихнулся. — А ведь это вполне может произойти, — Джейн вздрогнула. — Аж мороз подирает по коже, когда подумаю о них. — А ты не думай. Джейн стиснула зубы. — Пытаюсь. «А я попытаюсь больше не думать о Даниэле». Однако всю дорогу, пока они ехали на запад вслед за заходящим солнцем, — проехали город Спрингфилд, а потом покатили по волнистому взгорью Беркшир-Хилс — Маура только о нем и думала. Она вздохнула — и снова ощутила его запах. Скрестила руки на груди — и снова почувствовала его прикосновение, словно воспоминания запечатлелись у нее на теле. И тут же подумала: «А с тобой как, Даниэл, то же самое? Когда ты стоял сегодня утром перед своими прихожанами и смотрел на обращенные к тебе лица людей, ожидавших твоих проповедей, искал ли ты среди них меня, думал ли обо мне?» К тому времени, когда они пересекли границу штата Нью-Йорк, наступила ночь. У Мауры вдруг зазвонил сотовый, но в темноте салона ей понадобилось некоторое время, чтобы отыскать его в сумке, где все лежало вперемешку. — Доктор Айлз, — наконец ответила она. — Маура, это я. Услышав голос Даниэла, она почувствовала, как на щеках у нее выступила краска, и порадовалась, что в темноте Джейн не видит ее лица. — Ко мне приходил детектив Фрост, — сказал Даниэл. — Мне пришлось все рассказать им. — Ну конечно, пришлось. Жаль только, что ты сначала не позвонила мне сама. Ты должна была мне сказать. — Прости. Тебе, должно быть, и правда было неловко узнать обо всем этом от него. — Да нет, я имею в виду надпись на твоей двери. Я ведь и понятия не имел. Я сразу приехал бы к тебе. Нельзя было оставлять тебя одну, когда тут такое. Она замолчала, остро ощутив, как Джейн прислушивается к каждому ее слову. И наверняка выразит свое «фи», когда они закончат разговор. — Я только что заезжал к тебе, — сказал он. — Думал, ты дома. — Сегодня ночью меня не будет. — А где ты? — Еду в машине вместе с Джейн. Олбани уже проехали. — Вы что, в штате Нью-Йорк? Каким ветром вас туда занесло? — Здесь нашли еще одну жертву. Мы думаем… Джейн резко схватила Мауру за руку, как бы предостерегая — слишком много рассказывать не стоит. Джейн ему больше не доверяет, ведь он повел себя как обычный человек. — Я не могу говорить об этом, — сказала она. В трубке воцарилось молчание. Затем тишину нарушил его спокойный голос: — Понимаю. — Некоторые сведения мы не вправе разглашать. — Не надо ничего объяснять. Я все знаю. — Можно я перезвоню тебе попозже? — «Когда никто не будет подслушивать». — Это вовсе не обязательно, Маура. — Но для меня это желательно. — «Для меня это необходимо». Она нажала на отбой и опять уставилась в ночную мглу, которую пронзал свет передних фар их автомобиля. Вскоре они свернули с шоссе, и теперь их путь лежал на юго-запад — по дороге, тянувшейся через такие же однообразные заснеженные поля. Правда, здесь вообще не было никакого освещения, кроме разве что редких вспышек фар проносившихся мимо встречных машин да едва заметных огоньков отдаленных ферм. — Надеюсь, ты не собираешься обсуждать с ним подробности дела? — спросила Джейн.