— В средние века и правда все так считали, — пояснил Сансоне. — Что Лилит была матерью Люцифера. Эдвина усмехнулась: — Вот видите, как история обходится со строптивыми женщинами? Не желаешь быть послушной, жаждешь чрезмерных плотских утех — церковь превращает тебя в чудовище. И нарекает матерью дьявола. — Или же ты напрочь исчезаешь из истории, — добавил Фрост. — Ведь не случайно я только сейчас услышал об этой самой Лилит. И об этом, как его там — человеке-козле. — Об Азазеле, — подсказал Оливер. Он вырвал из блокнота самый верхний рисунок и положил на журнальный столик так, чтобы всем было видно. Это была тщательно прорисованная копия морды, изображенной на двери у Мауры. Образ козла с рогами, раскосыми глазами и огненной вспышкой над головой. — Козлоподобные духи упоминаются в Левите и в Книге пророка Исайи. Это косматые существа, имевшие дело с легкомысленными созданиями вроде Лилит. А имя Азазель восходит к ханаанитским преданиям — возможно, оно произошло от имени одного из их древних богов. — И к нему отсылает символ на двери? — спросил Фрост. — Это и есть моя догадка. Джейн усмехнулась, не в силах сдержать своего скептицизма. — Догадка? Как мы здорово уточняем факты! Верно? — А по-вашему, эта дискуссия — пустая трата времени? — удивилась Эдвина. — По-моему, в зависимости от вашего желания этот символ может означать что угодно. Вот вы считаете, что это козлоподобный дух. А для извращенца, его нарисовавшего, он может означать что-нибудь совсем другое. Помните, как вы и Оливер рассуждали насчет глаза Гора? Насчет всяких там дробей, четвертей луны? Так что же, теперь, выходит, все это выеденного яйца не стоит? — Я как раз и объяснил вам, что глаз может иметь много самых разных значений, — возразил Оливер. — Это знак египетского бога. Всевидящее око Люцифера. Или масонский символ озарения, мудрости. — Так это же совершенно противоположные значения, — заметил Фрост. — Дьявол и мудрость. — Однако они вовсе не противоречат друг другу. Вспомните, что означает имя Люцифер. В переводе это значит «Светоносный». — Звучит совсем не страшно. — А некоторые и не считают Люцифера воплощением зла, — вмешалась Эдвина. — По некоторым представлениям, он олицетворяет пытливый разум, эдакого независимого мыслителя. А в былые времена как раз это и служило главной угрозой церкви. Джейн снова усмехнулась. — Значит, Люцифер не такой уж и злодей? Просто больно любопытный? — Представление человека о дьяволе зависит от его мировоззрения, — ответила Эдвина. — Мой покойный муж был антропологом. Я объездила с ним весь белый свет и собрала изрядную коллекцию изображений злых духов — в обличье шакалов, кошек и змей. И красивых женщин. В каждой культуре есть свое собственное представление о том, как выглядит дьявол. И почти все культуры, начиная с наидревнейших первобытных племен, сходятся в одном — дьявол действительно существует. Маура вспомнила о безликом черном вихре, которого она мельком видела вчера вечером в спальне О'Доннелл, и по коже у нее пробежали мурашки. Она не верила в Сатану. Зато верила в существование зла. «И вчера вечером оно было рядом». Она взглянула на рисунок Оливера — на козла с рогами. — А этот самый… Азазель… он тоже считается символом дьявола? — Нет, — ответил Оливер, — Азазель служит в основном символом стражей. — А кто такие эти стражи, о которых вы все время твердите? — поинтересовался Фрост. Эдвина посмотрела на Мауру. — У вас есть Библия, доктор Айлз? Маура удивилась такому вопросу. — Да. — Не могли бы вы ее принести? Маура подошла к книжному шкафу и взглянула на верхнюю полку в поисках знакомой потертой обложки. Библия принадлежала ее отцу, и за последние годы Маура ни разу ее не открывала. Она сняла книгу с полки, передала Эдвине, и та принялась ее листать, подняв легкое облачко пыли. — Вот. Бытие, глава шестая. Стих первый и второй: «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери. Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал». — Сыны Божии? — переспросил Фрост. — В этом отрывке речь почти наверняка идет об ангелах, — пояснила Эдвина. — Здесь сказано, что ангелы возжелали земных женщин и стали брать их себе в жены. Так совершались браки между божествами и смертными. — Она снова заглянула в Библию. — А вот стих четвертый: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди». Эдвина закрыла книгу. — И что все это значит? — спросил Фрост. — Здесь сказано, что у них были дети, — пояснила Эдвина. — И это единственное место в Библии, где упоминается об этих детях. Отпрысках, рожденных в союзе людей и ангелов. Они-то впоследствии и образовали смешанную расу демонов — так называемых «нефилим». — Известных еще как стражи, — добавил Сансоне. — Сведения о них можно найти в других, более ранних источниках — добиблейских. В Книге Еноха. В Книге Юбилеев. Там они предстают в обличье чудовищ — отродья падших ангелов, совокуплявшихся с дочерями человеческими. После чего на свет появилась загадочная смешанная раса, представители которой, возможно, живут среди нас. Говорят, эти существа на редкость обаятельны, талантливы и необычайно красивы. Почти все как один высокорослые и харизматичные. Но при всем том, однако, они демоны, слуги тьмы. — И вы во все это верите? — изумилась Джейн. — Я лишь излагаю то, о чем упоминается в священных писаниях, детектив. Древние верили — на земле живут не только люди. До нас здесь жил кто-то другой, и потомки этих чудищ по-прежнему живут рядом с нами. — Так вы же говорите, они дети ангелов. — Падших ангелов. Порочных и дурных. — Значит, эти твари, эти ваши стражи, вроде как мутанты, — решил Фрост. — Некая помесь. Эдвина взглянула на него. — Некий подвид. Жестокие и хищные. А все прочие из нас — просто их добыча. — Как написано, когда наступит Армагеддон, — сказал Оливер, — и миру, каким мы его знаем, придет конец, явится Антихрист, представитель «нефилим». Страж. «И они оставили метку на моей двери». Маура вгляделась в набросок козлиной головы. Что, если это предупреждение? «А может, приглашение?» — Ладно, — сказала Джейн и многозначительно посмотрела на часы. — Мы действительно провели время с толком. — Вы так и не поняли значения символов? — уточнил Сансоне. — Ваша замечательная история больше годится для посиделок у костра, а подойти к убийце хоть на шаг ближе она вряд ли мне поможет. — Она поможет вам постичь образ его мыслей. А нам — понять, во что он верит. — Ангелы и злые духи в образе козлов. Пусть так. А может, наш преступник просто любит играть с полицией, вот и подбрасывает нам всякие головоломки. Пускай-де ломают голову и гадают, при чем тут охра с ракушками. — Джейн встала. — Криминалисты прибудут с минуты на минуту. Так что, пожалуйста, езжайте по домой и не мешайте нам работать. — Подождите, — вмешался Сансоне. — Вы только что сказали про какие-то ракушки? Джейн даже не обратила на него внимания и посмотрела на Фроста. — Позвони-ка криминалистам и узнай, что они там копаются. — Детектив Риццоли, — продолжал свое Сансоне. — Что вы там говорили про ракушки? — У вас, кажется, есть собственные источники. У них и спросите. — Возможно, это очень важно. Почему вы не хотите облегчить нам задачу и все рассказать? — Сперва вы мне скажите. Что может значить ракушка? — Какая именно? Двустворчатая, колпачковидная? — Разве есть разница? — Да. Джейн задумалась. — Напоминает спираль. Колпачковидная, кажется. — Ее нашли на месте убийства? — Можно сказать и так. — Опишите ракушку. — Послушайте, да нет в ней ничего особенного. Я тут разговаривала с одним ученым малым, так он сказал, этого добра навалом по всему Средиземноморью. — Тут зазвонил ее сотовый, и Джейн прервалась. — Простите, — сказала она и вышла из комнаты. Некоторое время все молчали. Все трое членов Фонда Мефисто лишь поглядывали друг на друга. — Так, — тихо проговорила Эдвина. — По-моему, мы дошли до сути.