— Нет… подождем полицию! Но Сансоне уже выскочил за дверь. Маура попыталась сесть — ее закачало, в глазах помутнело. А когда снова прояснилось, она увидела, как оба санитара стоят на коленях перед телом Джойс О'Доннелл, а вокруг них, прямо на залитом ее кровью полу, разложено всевозможное оборудование. На осциллоскопе высвечивалась электрокардиограмма. Ровная линия. * * * Джейн быстро проскользнула к Мауре на заднее сиденье патрульной машины и тут же захлопнула за собой дверцу. Но и столь малого количества холодного воздуха, проникшего в машину, вполне хватило, чтобы выстудить нагревшийся было салон, и Мауру снова затрясло как в лихорадке. — Ты точно в порядке? — осведомилась Джейн. — Может, лучше отвезти тебя в службу экстренной помощи? — Хочу домой, — возразила Маура. — Можно, я поеду домой? — Еще что-нибудь запомнила? Может, какие-нибудь детали приходят тебе на ум? — Говорю же, его лица я не разглядела. — Только черную одежду. — Что-то черное. — Что-то? Мы говорим о человеке или о звере? — Все случилось так быстро… — Энтони Сансоне тоже весь в черном. — Это был не он. Да и в спальне его не было. Он пошел вниз встречать «скорую». — Ну да, мне он сказал то же самое. Лицо Джейн высвечивалось в отблесках мигалок припаркованных на улице патрульных машин. Прибыла обычная колонна служебных автомашин, и палисадник, как всякое место преступления, огородили специальной лентой, полоскавшейся на ветру меж двух вбитых в снег кольев. Маура просидела в машине так долго, что кровь у нее на пальто успела высохнуть, отчего ткань сделалась твердой, как пергамент. Пальто придется выбросить: она его уже больше никогда не наденет. Маура посмотрела на дом — во всех окнах горел свет. — Двери были заперты, когда мы пришли. Как же он попал внутрь? — Никаких следов взлома. Только на кухне выбито окно. — Нам пришлось его выбить. Заметили в мойке кровь. — И Сансоне все время был с тобой? — Мы были вместе весь вечер, Джейн. — За одним исключением — когда он устроил погоню. Он уверяет, что снаружи никого не видел. А сам затоптал весь снег, когда шарил вокруг дома. И следы, которые могли бы нам пригодиться. — Но сейчас-то он вне подозрений. — А я и не говорю, что подозреваю его. Маура замолчала, вдруг вспомнив недавнюю фразу Джейн. «Никаких следов взлома». — Джойс О'Доннелл сама его впустила. — Маура посмотрела на Джейн. — Она сама открыла дверь убийце. — А может, просто забыла ее запереть. — Она наверняка заперла ее. Она же не дура. — Не сказать, чтобы она была слишком уж осторожна. Когда работаешь с извергами, невозможно предсказать, кто из них в один прекрасный день выследит, где ты живешь. Все эти убийства имели к ней самое прямое отношение, док. Преступник с самого начала старался привлечь ее внимание своим звонком. Второе убийство произошло рядом с домом, где она обедала. Так что все сходится к одному. К самому главному. — Но зачем было впускать его в дом? — Может, она решила, что в силах совладать с ним. Вспомни, сколько тюрем она обошла, сколько изуверов, вроде Уоррена Хойта и Амальтеи Лэнк, опросила. Она же сблизилась с ними со всеми, чуть ли не сроднилась. При упоминании имени матери Мауру передернуло, но она промолчала. — Она как цирковая укротительница тигров. Работаешь каждый божий день с животными и в конце концов начинаешь верить, что всеми ими управляешь. Думаешь, стоит щелкнуть хлыстом, и они запрыгают перед тобой на задних лапках, как ласковые котята. Или даже считаешь, что они любят тебя всей душой. Но вот однажды поворачиваешься к ним спиной, и они мигом впиваются клыками тебе в шею. — Знаю, она никогда тебе не нравилась, — сказала Маура. — Но если б ты была здесь… и видела, как она умирает… — Маура снова взглянула на Джейн. — Она была в диком ужасе. — То, что она умерла, — еще не причина любить ее. Теперь она жертва, и я должна сделать все возможное. Но это не меняет моего мнения — она сама накликала на себя беду. В стекло постучали, и Джейн чуточку приоткрыла окно. Полицейский, взглянув на них, сказал: — Господин Сансоне там интересуется, закончили его опрашивать или нет. — Нет, не закончили. Передайте, пусть подождет. — Судмедэксперт уже сворачивается. К нему будут еще вопросы? — Если будут, позвоню. Через стекло Маура увидела, как из дома вышел ее коллега Эйб Бристол. Он проведет вскрытие тела О'Доннелл. Если Эйба что-то и поразило на месте преступления, вида он не показывал. Он остановился на крыльце и, беседуя с кем-то из полицейских, спокойно застегивал пальто и натягивал теплые перчатки. «Эйбу не надо было присутствовать при том, как она умирает, — подумала Маура. — На его пальто нет следов ее крови». Джейн открыла дверцу машины, и в салон тотчас же ворвалась волна холодного воздуха. — Ладно, док, — сказала она, выбираясь из машины. — Мы отвезем тебя домой. — Моя машина осталась в Бикон-Хилле. — Позаботишься о ней потом. Я нашла тебе провожатого. — Джейн поглядела куда-то в сторону и крикнула: — Отец Брофи! Она готова ехать. Только сейчас Маура заметила его — он стоял в тени на другой стороне улицы. Брофи направился к ним — сперва просто безликая высокая фигура; его лицо удалось разглядеть, лишь когда он поравнялся с патрульными машинами, отбрасывающими мигающий синий свет. — С тобой точно все в порядке? — осведомился он, помогая ей выйти из машины. — Может, сначала в больницу? — Пожалуйста, просто отвези меня домой. Хотя он подал руку, чтобы поддержать ее, она не ухватилась за нее, и всю дорогу, пока они шли к машине, держала свои руки в карманах пальто. Она чувствовала, как полицейские провожают их взглядами. Вот они — доктор Айлз и тот самый святой отец, опять вместе. Есть ли среди окружающих такие, кто ничего не заметил и не проявлял любопытства по поводу их отношений? «Да нет в этом ни черта любопытного!» Маура села на переднее сиденье и, когда он запустил двигатель, уставилась в лобовое стекло, прямо перед собой. — Спасибо, — только и сказала она. — Ты ведь знаешь, я бы приехал по первому твоему зову. — Это Джейн тебе позвонила? — Да, чему я очень рад. Сегодня тебя должен везти домой друг. А не какой-нибудь полицейский, которого ты едва знаешь. Он отъехал от обочины, и вскоре ослепительные огни спецмашин растаяли далеко позади. — Сегодня ты оказалась слишком близко, — мягко заметил он. — Поверь, я не стремилась к этому. — Не надо было тебе ходить в этот дом. Лучше позвонила бы в полицию. — Может, не будем об этом? — А есть хоть что-нибудь, о чем мы можем говорить, Маура? Или теперь всегда будет только так? Ты перестанешь бывать у меня, не будешь отвечать на мои звонки? Наконец Маура посмотрела на него. — Я не становлюсь моложе, Даниэл. Мне сорок один год, единственный мой брак закончился катастрофой, к тому же у меня особый талант заводить безнадежные романы. А я хочу замуж. Хочу быть счастливой. И не могу позволить себе тратить время на отношения, которые ни к чему не ведут. — Даже если дружба и чувства настоящие? — Дружба может разрушиться. А сердца — разбиться.