– Ты можешь хоть иногда быть серьезной? – Mon Dieu! – воскликнула Марджори, накануне вернувшаяся из первого трансатлантического рейса в Париж. – Да все французы пьют во время обеда и ужина. Хвостик Дот упрямо дернулся из стороны в сторону. – Бизнесмены, но не леди. – Все, – настаивала Марджори. – Тебе надо хоть иногда выезжать за пределы своего городка. Дот показала язык. Марджори стремительно ущипнула его. – Хватит уже. Не ведите себя как дурочки, – сказала Глория, раздавая бокалы. Лидди сделала глоток ледяной воды: – Мы не дурочки. – О, да! Конечно, извини, но ты носишь на голове розовый платок. – Как ты смеешь так со мной разговаривать? Марджори поцеловала Лидди, оставив на ее щеке ярко-красный отпечаток своих губ: – Ты же знаешь, как я люблю тебя, Лидди, но ты еще более скромна и зажата, чем блузка Дот и рот Глории, вместе взятые. Дот поправила глухой воротничок: – Закрытая блузка – это модно. Глория внимательно изучила отражение своих губ на лезвии ножа: – Что не так с моим ртом? – Он всегда на замке. – На что ты намекаешь? Лидди и Дот переглянулись и заурчали, как кошки. Это был их тайный знак, придуманный еще в колледже для выражения одобрения. Вначале они шутливо мяукали, но в итоге остановились на кошачьем урчании. – Это уже наскучило, Гло, – сказала Марджори, накладывая салат с макаронами в тарелку. – Что именно? – Да все твои отговорки вроде «Я не обсуждаю Лео». – Мы женаты! Мы отмечаем кожаную свадьбу через два месяца. – И что с того? – Да то, что быть мужем и женой в течение двух лет и десяти месяцев это совсем не то же самое, что просто встречаться в колледже. Я должна хранить его личную жизнь в тайне. – От нас? – Ото всех. – Кто это сказал? – Не кто, а кому. – О господи, Дотти, перестань меня поправлять. – Какой ужас, Марджори. Не поминай имени Господа всуе. – Я уверена, что он тоже ничего не рассказывает обо мне, Лидди. Подружки одобрительно заурчали. – Хорошо. – Глория отодвинула тарелку в сторону. – Ты хочешь знать, почему звонил Лео? Девушки наклонились к столу. К их удивлению, Глория залпом выпила свое мартини. – Он взял для меня автограф у Одри Хепбёрн и захотел об этом рассказать. Только и всего. Марджори сочувственно положила руку на коленку Глории: – Дорогая, даже я понимаю, как много значат автографы, хотя и витаю в облаках три дня в неделю. – А я не понимаю. – Это значит, что Лео не приедет сегодня домой. Глория зажгла сигарету. – Каждый раз, когда Лео остается в Лос-Анджелесе по работе, – Марджори выделила «по работе», – он привозит чей-то портрет с автографом. Джанет Ли, Дебби Рейнольдс, Тони Кертис, а теперь Одри. Как ты думаешь, почему? Глория непонимающе помотала головой. – Он хочет загладить вину. – Марджори прикоснулась указательным пальцем к большому и поместила в образовавшееся кольцо коктейльную трубочку. – Ты полагаешь, что мой муж… – Марджори ничего не полагает, – вмешалась Дот. – Она неудачно выразилась и допустила один из возможных вариантов. Не так ли, Марджи? – Нет, я полагаю. Глория с угрожающим видом затушила сигарету: – Нет никаких вариантов. Лео закрывает важный контракт, это все. – Она подняла тарелку с фаршированными яйцами и протянула ее Лидди: – Их надо съесть, пока не засох майонез. Тарелка прошла по кругу и вернулась на место. – Итак, – с энтузиазмом хлопнула в ладоши Дот, – у кого-то завтра вечером свидание с Патриком Флинном. Лидди зарделась. – Это ничего не значит, – сказала она. – Мы просто ходим в одну церковь. – Я слышала, он хочет стать пастором. – Полагаю, еще больше он хочет забраться ей под юбку, – поддразнила ее Марджори. – Обещай, что не наденешь это старое васильковое платье. – Что с ним не так? – Оно просто отвратительно. На нем катышков больше, чем прыщей у Ленни Гузмана. Все разом заурчали. – Тебе двадцать два года, Лидди, – продолжила Дот. – Почти всех достойных мужчин давно расхватали, и Патрик может стать неплохой кандидатурой. Позволю себе предположить, что о таком муже мечтают все девушки в округе. Ты заметила, сколько людей было в церкви в прошлое воскресенье? Лидди молча сидела, сложив руки на груди. – Прекращайте. – Глория умчалась в дом и вернулась с последним номером журнала «Ladies’ Home Journal». – Что скажете об этой мандариновой сорочке? Почти такую же носила Жаклин Кеннеди во время своего визита в Индию. Лидди закуталась в шарф: – Оранжевый снова в моде? – Сексуально, да? – Он глубоко верующий человек, а не владелец ночного клуба. Доти взяла журнал и внимательно изучила фотографии: – Ничего особенного. Я тоже могу оголить шею, если тебе так угодно.