– Если это будет в моих силах. – В ваших. – Так чего вы хотите? – Люсицьену. Я хочу жениться на вашей падчерице, нисс Венцель. Нисс Венцель вытаращил глаза на графа. Стакан воды выскользнул у него из рук и со стуком упал на стол, к счастью, не опрокинувшись. ГЛАВА 20. Договор – Вы хотите жениться на моей падчерице? – проблеял нисс Венцель. – У вас проблемы со слухом, любезный? Я могу и повторить. Да, я хотел бы сочетаться законным браком с Люсицьеной Венцель, дочерью Амаранты Венцель, в девичестве Амаранты Дрион, которая в данный момент является вашей падчерицей и находится до полного совершеннолетия под вашей опекой, что подразумевает необходимость вашего согласия на ее брак. – Но… но… Глаза нисса Венцеля бегали из стороны в сторону, иногда наталкиваясь на стальной взгляд графа и в смятении прячась от него. Граф усмехнулся. – Я знаю, о чем вы в данный момент думаете, нисс Венцель. Сразу вас успокою: я не буду претендовать – по законному праву супруга – на состояние вашей покойной жены, которое должно как приданое отойти к Люсицьене. Я благородно оставлю вам его. Как и этот дом, который тоже принадлежал семье Дрион. – Но зачем вам тогда?.. – Хм. Вы отрицаете во мне романтичность? Нисс Венцель покачал головой, показывая, что он не осмеливается отрицать в графе ничего, пусть тому даже взбредет в голову назвать себя маргариткой на лугу и потребовать поливать себя два раза в день из лейки. – Может быть, я влюблен в вашу падчерицу? Ведь Люсицьена красавица, – сказал граф, и нисс Венцель утвердительно кивнул, готовый согласиться с любыми словам графа. – Этакий хрупкий подснежник на тонкой ножке, покрытый капельками невинности, который только-только начинает пробиваться вверх сквозь толщу льда, оттаивая от своего зимнего сна и радуясь каждому солнечному лучу… – нисс Венцель похлопал глазами с недоумением. – Впрочем, поэзия, как и история, явно вам не близка. Но вы же не посмеете отрицать того, что и сами с недавних пор заглядываетесь на свою падчерицу? Не удивлюсь, если вы мечтаете провертеть дырочку в стене в ее спальню или ванную комнату. Нисс Венцель покраснел как рак. – Я… я… Граф расхохотался. – Вы так красноречивы, мой дражайший будущий тесть. Но я не буду больше вдаваться в такие интимные вещи, как ваши и мои вкусовые предпочтения. Оставьте себе Катти и Долло, а я женюсь на Люсицьене. – Я дам свое согласие, – кивнул головой нисс Венцель, – но взамен я хотел бы… – Вы получите все компрометирующие вас документы в тот миг, когда наш с Люсицьеной брак будет зафиксирован нотариусом. – Я согласен. – Вот и прекрасно. Значит, с этой стороны затруднений не будет. Что касается невесты… – Но я не могу давить на Люсицьену, ваша сиятельство, – возразил нисс Венцель. – Вы же знаете, что магическая клятва при бракосочетании будет действительна только в том случае, если жених и невеста дают ее охотно и без всякого принуждения. Вне зависимости от того, по какой причине они ее дают. – Я знаю, – сухо сказал граф. – Тогда как вы добьетесь согласия девушки? Граф бросил на нисса Венцеля снисходительный взгляд. – Поверьте мне, мой дорогой тесть, я бы легко добился этого. Люсицьена влюбилась бы в меня буквально за несколько дней. Она уже находится под влиянием моего обаяния, и мне было бы нетрудно закончить начатое. Если бы… – Если бы что? – Если бы она уже не отдала своего сердца. – Кому? – искренне вознегодовал нисс Венцель. – Я не даю падчерице никакой свободы. Она находится под практически круглосуточным надзором. – Вы не только глухи, любезный, но оказывается, еще и слепы, – покачал головой граф. – Ведь надо быть воистину слепым, чтобы не заметить нежных чувств между Люсицьеной и вашим подчиненным. – Армант? Не может быть! – Не просто может быть, а уже есть. И я подозреваю, что эти чувства будет не так легко перебороть. Первая любовь всегда глубоко западает в душу. – Я немедленно вышвырну этого мерзавца из дома! – злобно прорычал нисс Венцель. – Змей! Втереться в доверие! – Уже поздно, – холодно возразил граф. – К тому же и не поможет. Насколько я успел заметить, Люсицьена относится к тому типу женщин, которые бывают тверды как в своих чувствах, так и в своих намерениях. Так что вы только подтолкнете ее к тому шагу, который будет роковым для нас. – Но что же делать? – Предоставьте это мне. Надо будет не просто удалить Арманта, но и полностью скомпрометировать его в глазах девушки. – Но как? – Вы готовы слушаться меня? – Как родного отца! – Это излишне, – поморщился граф. – Просто делайте так, как я вам скажу. Вы и вида не подадите, что догадались об их связи. – Хорошо. – Не будете отказывать Арманту от дома, даже согласитесь на их брак, если влюбленные будут вас умолять об этом. Кстати, скорее всего, это произойдет прямо сегодня. – Что-о? Вы хотите сказать, что вот прямо сейчас… – Да, именно. Прямо сейчас голубки мирно воркуют и, наверняка, доворкуются до окончательного объяснения. К тому же ревность, которую испытал в моем присутствии Армант, должна подтолкнуть юношу к решительному шагу. – Но почему же мы сидим? Надо же бежать, остановить их! – Сидеть! – рявкнул граф, и нисс Венцель испуганно рухнул назад в кресло, с которого было поднял свой зад. – Будете делать только то, что я вам говорю. – Слушаюсь. – Итак. Вы дадите свое нежное отцовское, отчимское или какое у вас там есть благословение. Постарайтесь сыграть поубедительней. Скажите, что всегда относились к Арманту как к своему сыну… И нечего делать такие злобные гримасы. Не можете держать лицо в узде, прячьте его за носовым платком. – Я постараюсь. Но зачем нужно доводить все до края? – О! Конечно, вы не понимаете. Однако, чем выше наш Армант взлетит, тем больней ему будет падать. Короче, не спрашивайте и сделайте то, о чем я вас прошу. – Как скажете, ваше сиятельство. – Потом постарайтесь под каким-нибудь предлогом отправить молодого человека домой. Дальнейшие инструкции получите чуть позднее. Следуйте им буквально. – Я буду. – Что ж. Будьте послушны, и вы сможете извлечь из нашего союза одну выгоду, тогда как если вы посмеете пойти против меня… Тут в глазах графа мелькнули искры, и нисс Венцель съежился от страха. – Я буду полностью вам лоялен, ваше сиятельство, – прошептал он. И союзники пожали руки для скрепления договора. ГЛАВА 21. Незнакомка Армант шел по набережной Климтдейла в полной эйфории. Морской бриз, доносивший шорох волн и запах водорослей, освежал его разгоряченную голову. Утопающие в гроздьях нежно-сиреневой глицинии белые особняки Климтдейла казались россыпью драгоценных жемчужин, брошенных небрежной рукой в гущу цветов. Ветки королевских стрелиций усыпали похожие на попугаев пламенно-оранжевые бутоны. Нежные камелии застенчиво драпировали свои желтые сердцевины пышными складками розовых и малиновых юбок-лепестков. В тени платанов и кипарисов под ажурными белыми зонтиками прогуливались ниссы и ниссимы, которых сопровождали ниссы в светлых костюмах. Армант с наслаждением вдыхал ароматный воздух, и казалось, что само счастье вливается ему в грудь. Чувство это было вполне оправданным, можно сказать, заслуженным и выстраданным. А ведь еще день назад Армант метался в любовной тоске и отчаянье, не зная, ответит ли ему любимая девушка взаимностью, и боясь даже подумать, какой будет реакция его непосредственного начальника на просьбу о руке Люсицьены. Однако к чести молодого человека надо сказать, что Армант готов был биться за их с Люсицьеной счастье как лев, нет, как рыцарь без страха и упрека! И к битве он готовился давно и тщательно. Заранее составленная Армантом речь включала подробное перечисление его чувств к Люсицьене и всего того, что юноша готов был сделать для счастья своей избранницы. Армант даже собирался заявить о своем отказе от приданого Люсицьены, если иначе получить согласия опекуна не получится. В своих фантазиях Армант произносил пламенную речь, где утверждал, что единственная драгоценность, о которой он мечтает, это Люсицьена. Что он готов унести девушку из особняка без всего, хоть в одной ночной рубашке. Впрочем, насчет целесообразности упоминания ночной рубашки у Арманта были сомнения.